Через боковое окно Харальд заглянул в кабину: примерно как в автомобиле два сиденья бок о бок, лакированная приборная доска с множеством круглых шкал. Обшивка одного из сидений лопнула, из дырки торчит набивка. Похоже, там угнездились мыши.
Он нашел ручку дверцы и забрался внутрь, не обращая внимания на шорохи и топоток спешно убегающих лапок. Уселся на сиденье без дырки. Управление казалось несложным. В середине торчала рукоятка, пользоваться которой можно с любого сиденья. Положил руку на рукоять, ногу поставил на педаль… Наверное, летать – занятие еще более захватывающее, чем водить мотоцикл. Он представил, как парит над замком, словно огромная птица, а в ушах его рокочет мотор.
– А ты водил его сам? – спросил он Тика.
– Нет. Зато Карен брала уроки.
– Да ну?
– Ей не хватало лет, чтобы получить права, но летала она здорово.
Харальд подвигал рукояткой, заметив переключатель «вкл./выкл.», пощелкал туда-сюда, но ничего не случилось. Рукоять и педали ходили в гнездах слишком свободно, так, словно ни к чему не подсоединены. Заметив, что он делает, Тик пояснил:
– Часть проводов в прошлом году срезали – понадобилось починить какую-то машину на ферме. Ну, пойдем дальше.
Харальд не возражал бы еще часок повозиться с аэропланом, но Тик заскучал, и он выпрыгнул из кабины.
Они вышли и, оставив монастырь позади, тележной колеей двинулись дальше. К замку Кирстенслот примыкала большая ферма.
– Ее сдали в аренду семейству Нильсен еще до моего рождения, – рассказывал Тик. – Старик Нильсен выращивает свиней на бекон, у него молочное хозяйство с призовыми коровами и нескольких сотен акров под зерновые.
Они миновали широкое пшеничное поле, пересекли луг, на котором паслись черные с белым коровы. А потом запахло так, что невозможно было не понять: неподалеку свинарник. На проселочной дороге, ведущей к дому фермера, им попался трактор с прицепом. Юноша в комбинезоне в явной растерянности навис над капотом. Тик поздоровался с ним за руку.
– Привет, Фредерик. Что стряслось?
– Да вот, вез в прицепе семейство Нильсен в церковь, а мотор возьми да заглохни прямо на середине пути!
Харальд перевел взгляд на прицеп и увидел там две скамьи.
– Пришлось взрослым топать в церковь пешком, а малышню повели домой, – вздохнул Фредерик.
– Это мой друг Харальд. Во всем, что касается машин, он просто волшебник.
– Я бы не возражал, если б он поколдовал над этой.
Трактор был новой модели, с дизельным мотором, не на стальных колесах, а на резиновых шинах. Харальд подошел ближе.
– Что происходит, когда ты его заводишь?
– Сейчас покажу. – Фредерик дернул ручку. Мотор взвыл, но не завелся. – Видно, топливный насос надо заменить. – Тракторист в отчаянии потряс головой. – Но запчастей для техники сейчас не достать.
Харальд недоверчиво нахмурился. Он распознал запах солярки, а значит, насос тянет, но топливо в цилиндры явно не поступает.
– Еще раз попробуй, ладно?
Фредерик снова дернул за ручку. Вроде бы выпускной клапан топливного фильтра шевельнулся. Приглядевшись, Харальд заметил, что из-под него сочится солярка. Он покачал гайку пальцем, и весь клапанный блок отошел.
– Вот в чем закавыка, – улыбнулся Харальд. – Резьба на гайке почему-то сточилась, топливо вытекает. Проволочки под рукой не найдется?
Фредерик порылся в карманах.
– Вот бечевка, крепкая.
– Ладно, сгодится на время. – Харальд поставил клапан на место и прочно привязал его к патрубку топливного фильтра. – Попробуй теперь завести.
Фредерик дернул за ручку. Мотор завелся.
– Ну и ну, – покачал он головой. – Надо же, починил!
– При случае замени бечевку на проволоку, и нового насоса не надо.
– Слушай, может, поживешь тут недельку, а? – радостно предложил Фредерик. – На ферме полно поломанной техники!
– Извини, мне в школу надо.
– Что ж, удачи. – Фредерик взобрался в кабину трактора. – Благодаря тебе я успею к концу службы, чтобы забрать Нильсенов домой!
Он уехал, а Харальд и Тик направились назад к замку.
– Да, это было впечатляюще, – покачал головой Тик.
Харальд пожал плечами. Он, сколько себя помнил, умел починить любой механизм.
– Старый Нильсен следит за техническими новинками, – добавил Тик. – Покупает всякие сеялки, веялки и даже доильные аппараты.
– А топливо для них он добывает?
– Да. Это можно, если производишь продукты. А вот запчастей все равно не достать.
Харальд взглянул на часы: не терпелось увидеться с Карен за обедом, расспросить ее про уроки воздушного пилотажа.
В деревне друзья заглянули в таверну. Тик взял два стакана пива, и они уселись снаружи, греясь на солнышке. Через улицу стояла церковь, построенная из красного кирпича, оттуда выходили люди – служба как раз закончилась. Фредерик, проехав мимо на тракторе, помахал им рукой. В прицепе у него сидели пятеро, в том числе крупный старик с седой гривой и обветренным красным лицом – надо полагать, фермер Нильсен.
На пороге церкви появился, с двумя детьми и под руку с неприметной наружности женщиной, полицейский в форме. На Тика он, подходя, посмотрел волком. Его дочь, девочка лет семи, громко спросила:
– А почему они, папочка, в церковь не ходят?
– А потому что евреи, – ответил полицай. – Не веруют в нашего Господа.
Харальд вопросительно глянул на Тика.
– Местный полицейский Пер Хансен, – спокойно произнес Тик. – Представляет у нас датских национал-социалистов.
Харальд кивнул. В Дании нацистов было не много. На последних всеобщих выборах, два года назад, они получили в ригсдаге только три места. Но на волне оккупации подняли голову, и не без оснований: немцы потребовали, чтобы один министерский портфель в датском правительстве был предоставлен лидеру датских нацистов Фрицу Клаузену. Король Христиан, однако, проявил неуступчивость и блокировал назначение. Немцы отступились. Нацисты вроде Хансена, жестоко разочарованные, заняли позицию выжидания, уверенные, что их время еще придет.
«Не исключено, так и будет», – кисло подумал Харальд.
Тик осушил свой стакан.
– Пошли, не то опоздаем к обеду.
* * *
Они вернулись к замку. Во дворе Харальд, к своему удивлению, увидел Поуля Кирке, двоюродного брата их с Тиком одноклассника Мадса. Поуль служил в авиашколе вместе со старшим братом Харальда, Арне. Поуль, в шортах, стоял рядом с прислоненным к кирпичной стене велосипедом. Харальд, который прежде пару раз с ним встречался, остановился поболтать, а Тик прошел в дом.
– Ты что, тут работаешь? – спросил Поуль.
– Нет, в гостях. Учеба еще не закончена.
– Когда сбор урожая, на ферму нанимают студентов. Какие планы на лето?
– Пока не знаю. В прошлом году подрабатывал на стройке у нас на Санде. – Он скорчил гримасу. – И представь, оказалось, мы строили немецкую базу! Они до последнего скрывали это от нас.
– Да? Что за база? – оживился Поуль.
– Что-то вроде радиостанции. Оборудование завезли, только после того как уволили всех датчан. Я, пожалуй, летом буду ходить в море с рыбаками и потихоньку начну читать, готовиться к университетскому курсу. Надеюсь заняться физикой под руководством самого Нильса Бора.
– Это дело. Ну, Мадс всегда говорил – ты гений.
Харальд собрался было спросить, что Поуль делает в Кирстенслоте, как ответ явился сам собой. Из-за угла, держа за руль велосипед, вышла Карен. В шортах цвета хаки, демонстрирующих длиннющие ноги, она выглядела умопомрачительно.
– Доброе утро, Харальд, – улыбнулась Карен, а сама подошла к Поулю и поцеловала его. Причем, заметил с завистью Харальд, поцелуй был в губы, пусть даже и мимолетный. – Привет!
«Вот невезуха, – подумал Харальд. – Я так надеялся провести с Карен хотя бы час за обеденным столом! А она поедет кататься с Поулем. Тот, похоже, приударяет за ней, хотя и старше ее лет на десять. К тому же хорош собой, – заметил вдруг Харальд, – с правильными чертами лица и широкой улыбкой, открывающей безупречные зубы».
Поуль, держа Карен за руки, оглядел ее с головы до ног.
– Потрясающе выглядишь! Жаль, у меня нет фотографии, на которой ты была бы вот как сейчас.
– Благодарю, – улыбнулась девушка.
– Ну что, готова?
– Вполне.
Они вскочили на велосипеды.
Харальд, совершенно убитый, смотрел, как они удаляются, бок о бок, освещенные солнцем.
– Счастливо покататься! – крикнул он вслед.
Карен, не оглянувшись, взмахнула рукой.
Хермия Маунт готовилась к тому, что ее уволят.
Такого с ней еще не случалось. Начальство ценило ее, несмотря на острый язык, как толковую и исполнительную сотрудницу. Но теперь нынешний босс, Герберт Вуди, скажет ей: «Вы уволены!» – едва наберется духу.
