— Ну как, приятно возвращаться назад, а?
— Великолепно, — ответил Майкл, любуясь Линдой.
Стэн кивнул в сторону рыжеволосой.
— А как тебе эта?
Майкл посмотрел туда.
— Не знаю, Стэнли.
— Красивая?
Майкл присмотрелся.
— Хочешь откровенно?
— Да, конечно.
— Нет, не красивая.
— А тебе не кажется, что она умница?
— Нет.
— Нет?
Майкл покачал головой.
— Нет.
— Пожалуй… я с тобой согласен.
Майкл развеселился.
— Тогда, что же ты в ней нашел?
— Не знаю, — сокрушённо ответил Стэн. — Вот это-то я и пытаюсь уяснить. А может она недурна в постели. — Он обратился к ней. — Эй, детка, а хороша ли ты в постели?
Девушка скорчила ему дружескую гримасу.
Неподалёку от них возникла какая-то суматоха, раздались громкие крики. Как это было ни невероятно, но Аксел лежал ничком в дальнем конце дорожки, зажатый решёткой автомата по установке кеглей. Он болтал ногами и истошно кричал. К нему спешили Джон Уэлч и Линда. Майкл соскочил со стула и побежал за ними. Джон и Линда, схватив Аксела за ноги, пытались вытащить его.
— Я взял его, взял, — сказал Майкл, перехватив ногу Аксела у Линды. Что случилось?
— Шар не выбросило обратно, он полез за ним, а решётка опустилась.
Стэн стоял, согнувшись и, ухватившись обеими руками за решётку, пытался приподнять её.
— Аксел, у тебя всё цело? — спросил Майкл.
— Да, — послышалось в ответ. — Но я чувствую себя как распоследняя мышь в мышеловке. Вытащите меня отсюда!
Джон засмеялся. Захихикала Линда. Закудахтал Стэн. Смех оказался заразительным.
Следом рассмеялся и Майкл.
— Стэн, — сказал он отпуская ногу Аксела, — сходи принеси домкрат у меня из багажника.
Стэн ушёл и через минуту вернулся обратно с домкратом. Он подставил его под решётку и заработал ручкой. Понемногу решётка поднялась. Аксел, извиваясь, выполз, торжествующе сжимая в руке шар.
— Достал я всё-таки сукиного сына. Ничто не может сожрать мой шар.
— Всё ли у тебя в порядке? — спросил Стэн.
Аксел охватил своё пузо одной рукой снизу и слегка покачал его.
— Ети твою в корень!
— А не сломал ли ты себе чего-нибудь? — спросил Джон.
Аксел положил шар, подхватил Линду под мышки и высоко поднял её над головой, затем поставил на землю, посмеиваясь.
— Разве раненый может проделать такое?
— Ну что ж, думаю, на сегодня хватит кеглей, — сказал Стэн. — Что, ребята, будем делать дальше?
— Кажется, мы собирались на охоту? — сказал Аксел.
— Тебя-то кто спрашивал? — сказал Стэн.
— Я спрашивал Майкла, — ответил Аксел. — Он идёт, но без женщин.
— Да, Майк идёт, — сказал Джон. — Верно, Майк?
Майкл засомневался, глядя на Линду. Они посмотрели некоторое время другу в глаза, затем Линда повернулась и пошла с дорожки. Майкл проводил её взглядом.
— Точно, — сказал он.
Аксел хлопнул себя по бедру.
— Ети твою в корень!
Стэн запрыгал на месте.
— Прямо как в прежние времена. Верно, Майк? Не так ли?
— Ети твою в корень! — в унисон ответили Майкл, Аксел и Джон.
Ветер свистел над высоким кряжем, румяня и пощипывая щеки Майкла, сметая снег. С рассвета прошло уже два часа, но небо оставалось бесцветным и блёклым. Голые деревья все стояли в коконах серебристого льда, а от стонущего ветра скрипели ветви, и по льду бежали трещинки.
Майкл шёл по следу. Несколько дюймов исцарапанного снега перед каждой вмятиной, признак оттяжки, показывали, что это самец, и к тому же крупный — шаг широкий, следы глубокие, а расстояние между парными копытами большое. Его взгляд попеременно перескакивал со следа на кусты и обмерзшие стволы деревьев впереди.
Дышалось легко. Хотя где-то в глубине подсознания он чувствовал, что холодно, он не замёрз. В нём всё было настроено на оленя. Только это и волновало его: горы и олень. А он был лишь тонкой связующей нитью между ними.
Чуть заметное движение далеко впереди и немного слева привлекло его внимание. Он остановился как вкопанный и повернул голову. Олень стоял на опушке запорошенного снегом кустарника. У него была высокая и широкая корона рогов. Мощная шея и широкая грудь. Здесь, на такой высоте, на фоне тусклого бесцветного неба, он был царственным и чудесным, дышал первобытной красотой. Хозяин гор. Он смотрел на Майкла. Майкл не шевелился, оставаясь неподвижной деталью пейзажа, но олень всё-таки чувствовал опасность. Он бил копытом по снегу и то и дело вскидывал голову. Затем резко повернулся, ускакал в кусты и пропал из виду.
Не торопясь, исполненный уверенности, Майкл повернул к кустарнику.
Гораздо ниже по склону горы, там, где уже было видно шоссе, Стэн неуклюже карабкался вверх на четвереньках, ружьё у него было заброшено за спину. Он задыхался и хрипел. Метрах в десяти повыше, на широком скалистом выступе стояли Аксел и Джон, поджидая его.
— Боже мой! — заорал Джон. — Смотри!
Они с Акселом вскинули ружья. Выстрелы прогрохотали друг за другом так быстро, что слились в один, и эхо с ближайших вершин вскоре вернулось назад.
— Ну, где же он? — спросил, задыхаясь, Стэн.
— Спроси чего-нибудь полегче, — ответил Аксел.
— Да вы что, смеётесь? Смеётесь надо мной, Аксел? Да столькими выстрелами можно было убить пять оленей! — Он захрипел. — Да если бы я был на вашем месте…
Джон прошипел:
— Шшшш! Стэн! — и показал рукой.
Старый седеющий олень, перепуганный стрельбой, вышел из-за высокой скалы.
— О, господи!
Стэн крутнулся на месте и сдёрнул со спины ружьё. Раздался выстрел.
— Мать твою так! — заорал он, вскидывая ружьё к плечу, передёргивая затвор и досылая новый патрон в патронник. Он выстрелил раз, ещё раз. Пули рикошетом отскочили от скалы. Одна из них отлетела назад и срезала ветку поблизости. Аксел и Джон повалились в снег.
Олень миновал карниз и рысью понёсся вниз.
— Ты мой, сволочь, мой! — завопил Стэн, бросаясь за ним по склону, не переставая стрелять.
Деревья здесь стояли чаще. Усилился ветер. Он был похож на вой обречённых пленников. Майкл ускорил шаг, каждые несколько минут оглядываясь, не следует ли за ним олень, сделав круг. Они иногда так делали, особенно те, что постарше, поопытнее. Он был уже близок к цели. Уже висел у оленя на хвосте. Перекрывая шум ветра, раздалось громкое фырканье с кашлем. На мгновенье показался олень, проскочив промежуток между деревьями. Майкл легко перешёл на бег.
Аксел с Джоном добыли-таки оленя. Они вспугнули и подстрелили его минут через десять после того, как Стэн бросился за старым гривастым самцом. Олень теперь висел на ветке дерева у старой хижины.
Они уже сидели внутри, вспотев после того, как перетащили оленя к избушке.
Куртки расстёгнуты. Они просто млели от счастья, лакая пиво. Несколько пустых банок уже валялось у них в ногах.
— Хорошо! — произнёс Джон. — Ну до чего же хорошо-то!
Неподалёку прогремели выстрелы, их было два. Затем наступила тишина, и вдруг ещё три выстрела последовали один за другим. Джон и Аксел поднялись и вышли наружу.
С опушки выскочил Стэн. Дуло ружья у него было забито грязью и снегом.
— О-го-го! — заорал он. — Я достал-таки сукиного сына!
Он оступился и покатился вниз по склону, уронив ружьё, а лицо и волосы у него облепило снегом.
Дело клонилось к вечеру. Майкл двигался вдоль гряды утёсов у замёрзшего озера.
Ветер дул порывами, резко сметая снег. Майкл выдохся. Тело у него ныло, но он держался. Он гнал оленя. Он не остановится, пока не достанет его. Ничего другого для него не существовало — совсем ничего. Следы оборвались. Майкл остановился, осмотрелся. Позади была только одна цепочка следов, по которой он шёл, впереди же — пусто. Он наклонился. Ветер задувал снег ему за шиворот. Он подхватывал свежую позёмку с поверхности и сгребал её в сугробы. Так вот что произошло со следом. Снегом замело. Майкл присел на корточки. Он ни о чем не думал, глядя на два последних отпечатка. Ветер порывами подул на восток. Затем повернул на запад и пахнул ему в лицо. Потом на минуту стих. Полностью. Кругом была неземная тишина.
Вдруг раздался цокот копыт о камень. Майкл вскочил, вскинув ружьё. Метрах в тридцати впереди, из-за выступавшего утёса вышел олень и, не замечая Майкла, бодро зашагал прочь, высоко вскидывая ноги.
Майкл прицелился чуть пониже лопаток, чтобы выстрел в сердце был вернее. Олень остановился, повернулся и, увидев Майкла, замер. Майкл чуть сместил прицел, направив ствол ему в грудь. Олень задрожал. Он оторопел и не двигался. Майкл начал нажимать на спуск. И вдруг дернул дуло вверх. Выстрел грянул в чистом, ясном воздухе, а пуля пронеслась над головой оленя, не причинив ему никакого вреда. Олень постоял ещё мгновенье, пока раскат относило прочь, повернулся, подняв величественную голову, и ровным шагом подался прочь.
