Глава 5
Начальник штаба 228-й стрелковой дивизии. (Конец июня — 27 июля)
5.1
Вновь начальник штаба. 228-я стрелковая дивизия
Перед отъездом я зашёл в топографическое отделение, чтобы сдать карты. Пожилой капитан-топограф, поприветствовал меня, обратился ко мне с просьбой, от имени Любы и её матери, хозяйки дома, члена партии и работника совета:
— На фронте дела неважные, товарищ майор, и я посоветовал Любе устроиться в воинскую часть писарем штаба. Возьмите к себе девушку! С вами она охотно поедет, об этом уже был разговор.
Девушка была ладная. Даже с лишком! Я таких побаивался. Для розы нужна хрустальная ваза, а не стеклянная банка. Поэтому, бывая у топографа, я даже не пытался ухаживать за Любой. И это при Любиной всегдашней приветливости.
— Эх, товарищ капитан! Разве я знаю, как к этому отнесётся комдив 228-й дивизии? Я же там никого не знаю, и меня не знают.
Хотя Люба согласна была поехать со мной на любых условиях, но ей не было ещё и восемнадцати, я не решился. Не решился, не зная, что командир 228-й стрелковой дивизии полковник Дементьев Н. И. будет самым лучшим из всех моих начальников за всю мою службу в армии.
В 228-ю ехали на машине офицера связи дивизии. В пути я познакомился с шофёром Иваном Кариным, казахом по национальности. Карин уже воевал в мотопехоте, был ранен и, после ранения, работал шофером в госпитале, откуда попал во вновь формируемую 228-ю стрелковую.
228-я стрелковая дивизия расквартировалась южнее Ворошиловграда в районе села Успенка, по оврагам и лощинам, заросшим кустарником и небольшими деревьями. Штаб дивизии стоял на окраине небольшого села и располагался частью в хатах, а частью в саду, переходящим в небольшой лесок, росший вдоль небольшой речушки. Под жильё мне отвели шалаш, стоявший в кустарнике близь речки, неподалёку от шалашей командира дивизии, комиссара и других старших командиров штаба и управлений. Такое оригинальное жильё напоминало мне Сибирь и Дальний Восток. Что ж, дивизия формировалась в Красноярском крае и почти полностью состояла из сибиряков. Полки дивизии так и назывались, в обиходе, по месту формирования: Канский, Заозёрненский, Еланский. Ну, а сибиряки, ясное дело, мастера делать шалаши. В сибирской тайге без шалаша какой комфорт?
228-я не только была укомплектована для штаба полностью, но имела даже сверхкомплект бойцов, явление по тому времени исключительное. И, главное, все сержанты и красноармейцы-рядовые имели самый солдатский возраст, не более тридцати лет. Элита!
Командовал дивизией Дементьев Николай Иванович, среднего роста худощавый подвижный полковник, лет за сорок. Не старый, лучше сказать — не по возрасту жизнелюбивый. Тридцатилетние ему как раз годились в товарищи-друзья. Так что я с ним, впрочем, об этом попозже.
Самой отличительной чертой Николая Ивановича можно было назвать отсутствие в его характере начальнического превосходства над подчинёнными. При обсуждении какого-либо вопроса, в том числе важного, и вообще, при разговоре в присутствии Дементьева, все чувствовали себя совершенно свободно и говорили то, что думали, ни мало не заботясь о «стиле» и о том, понравиться это начальству или нет. И само начальство не считало свои суждения безгрешными и не навязывало их присутствующим. То есть разговор шёл на равных.
Николай Иванович никогда не отгораживался и не уединялся, любил быть среди людей: в оперативном отделении, в штабе артиллерий, в политотделе и так далее.
Много у меня было хороших командиров, но среди них первое место занимает Н. И. Дементьев! За всё время работы с ним я не припомню несправедливого или гневного, или сказанного с подковыркой слова по отношению ко мне. Может быть, и к другим он относился не хуже, но это не меняет сути дела.
Начальник штаба дивизии, которому на смену приехал я, был назначен на новую, вновь введённую должность заместителя начальника штаба армии по ВПУ (вспомогательному пункту управления). Полковник Покровский немало послужил в Красной Армии на разных должностях, большей частью на штабных. Полковник не торопился ехать к новому месту службы, и я имел возможность «разглядеть» его.
А вот начальник оперативного отделения подполковник Воинов, назначенный в штаб армии в отдел укомплектования, не стал задерживаться. Его должность стал исполнять помначоперотделения старший лейтенант Ленков. Помощником, временно, Линькову определили офицера связи одного из полков лейтенанта В. В. Яштылова.
Яштылову только что присвоили звание «лейтенант», хотя в кадры РККА он был призван из запаса ещё в 1940 году. Работал он командиром взвода в Омском пехотном училище, а военное образование получил во время учёбы в Брянском лесотехническом институте.
С первых дней пребывания в 228-й стрелковой дивизии я почувствовал, что принят благожелательно, несмотря на свою молодость и майорское звание. Забрали полковника и подполковника, а прислали одного майора. Зато с боевым опытом, отсутствующим у других командиров дивизии.
После операций с ограниченной целью: 18 мая, с целью ликвидировать Барвенковский выступ, и 23 июня, с целью уничтожить наши войска на правом берегу реки Оскол и захватить плацдарм на её левом берегу восточнее Купянска, немецко-фашистские захватчики 28 июня на юге начали большое летнее наступление 1942 года. В частности, из района Волчанска 6-я немецкая армия перешла в наступление 30 июня.
6 июля немецкие войска вышли в район Каменки, пятьдесят километров западнее Кантемировки, и тем создали реальную угрозу тылу Юго-Западного и Южного фронтов. Ставка приказала отвести наши войска из-под удара противника на рубежи Новая Калитва — Попасная. Правый фланг нашего Южного фронта 11 июля организованно отошёл на линию Старобельск — Ворошиловск — Красный Луч.
После неудачной попытки окружить войска Юго-Западного фронта севернее Россоши немецкое командование изменило направление наступления. Подвижные группы её армии «Б» стали развивать наступление на юг вдоль железной дороги Россошь-Миллерово. Первая танковая армия немцев наступала на Миллерово с запада. После 13 июля 4-я танковая армия немцев имела задачу нанести удар в южном направлении восточнее железной дороги Миллерово — Каменец — Шахтинский, навстречу 1-й танковой армии. К исходу 15 июля танковые части немцев вышли в район Глубокая — Верхне-Тарасовка, Миллерово — Сорозовск.
Действия, как видите, разворачивались на знакомом вам рубеже, где осенью 1941 года работала рекогносцировочная группа под моим руководством. Правда, не по ожидаемому нами плану.
В первых числах июля 24-я резервная армия стала выдвигаться в район Миллерово, и полковнику Покровскому нужно было уезжать. Он устроил прощальный ужин, а после ужина пригласил меня к себе, чтобы подписать приёмо-сдаточный акт. В его квартире сидела завделопроизводством техник-лейтенант 2-ого ранга Катя Коваленко. Заметив на моём лице недовольную гримасу, Покровский отослал Катю и проговорил как-бы оправдываясь:
— Нашему брату-штабнику иногда требуется нервная разрядка. — затем, когда я подписал акт, полковник посочувствовал мне: — Вам будет трудно. Оставшийся на 1-ом отделении Ленков, начальник разведки старший лейтенант Зайцев, это хорошие ребята, но они вряд ли потянут.
— Мне не привыкать, товарищ полковник. В 261-й за всех в оперотделении «справлялся» младший лейтенант Доленко, а фактически отдела вовсе не было. Так что, в тяжёлой боевой обстановке я был и за начопера, и за начразведки, и за начотделения тыла, как бог в трёх лицах. Штабу армии что нужно? Ему надо, чтобы боевые донесения и сводки поступали вовремя. А если они поступают вовремя, значит дела в подчинённом штабе в полном порядке! Писать же соответствующие документы я наловчился.
5.2
Дорога на фронт. Старый знакомый. Дела минувшие, Дальневосточные
228-я стрелковая дивизия, как и другие части 24-й резервной армии, получила задачу на выдвижение в сторону Миллерово по маршруту Краснодон-Гундоровка. Как это ни странно, общую обстановку на нашем оперативном направлении даже в эти дни, мы узнавали, в основном, из скупых сводок Совинформбюро. И поскольку, сводки Информбюро, как правило, говорили о вчерашнем, часто даже позавчерашнем дне, то и штабники знали о событиях, которые происходили буквально у нас под носом, с большим опозданием и с такой же степенью точности, как в сводке. Например, «бои идут в районе Донбасса».
Штаб армии указал подробный маршрут для движения и разбил его на суточные переходы, так что не трудно было подготовить свой приказ на марш и составить график движения.
В первый день марша на исходном рубеже 795-го стрелкового полка по какой-то надобности я, проходил вдоль изготовившейся для движения колонны. Вдруг слышу, что кто-то догоняет меня и, тяжело дыша, окликает:
