Поборов смех, сержант снова уселся на копке и уже деловым тоном проговорил:
— Значит, повеселимся на славу. Ты как насчет выпивки? — обратился он ко мне.
— Да я пробовал однажды бурду, которую варил отец…
— Ничего, теперь попробуешь нашей. Я всем раздобуду увольнительные, и мы прокатимся в моей машине, посмотрим город. Ну, как, мальчики?
— Порядок, — сказал кто-то из ребят.
— Такое устроим, что всем чертям тошно станет, — пообещал сержант. — Так едешь, Уилл? Мы тебе город покажем. И в нем, и под ним — все увидишь.
— Денег-то ведь у тебя тридцать четыре доллара? — полюбопытствовал один из парней.
— О деньгах не беспокойтесь, — заверил я.
— При чем тут деньги! — воскликнул сержант. Он встал и зашагал по комнате, не на шутку оскорбленный. — Черт возьми, на этот раз я плачу за всех, — сказав это, он подал знак, что совещание закончено. Но тут один из участников робко спросил:
— Мы ведь собирались в картишки…
— Сегодня игры не будет, — безапелляционно заявил сержант, и мы вышли из комнаты.
И сколько еще было разговоров о предстоящем выезде, пока, наконец, не настал желанный день! Ребята приводили себя в порядок и рассказывали мне, что мы будем делать, уверяли, что беспокоиться нечего: обо мне позаботятся. "Главное, — говорили они, — пусть тебя не пугают патрули. Придерутся к чему-нибудь — не обращай внимания, а уж если будет особенно надоедать, дай по зубам. А «губы» не бойся: сержант Кинг из любой беды выручит".
Сам сержант в этот день все время околачивался в казарме, часто подходил к окну и с беспокойством поглядывал на тучи. Ему не хотелось гнать машину по грязным улицам, но вот небо стало проясняться, к вечеру на нем не осталось ни облачка.
Когда стемнело, мы получили увольнительные, которые устроил нам сержант Кинг, и пошли к машине. Сержант сел за руль, рядом с собой посадил Криса, а мы — я, Полетти и коротышка в очках, похожий на Вена, но меньше его ростом — расположились сзади. Коротышку звали Пи Джи, по начальным буквам имени и фамилии. Ехали мы со скоростью шестнадцати километров в час, и нельзя сказать, что эта прогулка доставила нам большое удовольствие.
Всю дорогу мы сидели, скорчившись, на самом краешке сиденья, так как сержант запретил прислоняться к спинке, чтобы не пачкать обивку; к тому же, мы все время держали ноги в одном положении, чтобы не поднимать пыль в машине. Мы проехали кварталов пять до центра города и потом еще шесть на окраину поставить машину: сержант боялся, как бы его автомобиль не помял или не поцарапал какой-нибудь пьяный водитель на обычной стоянке в центре, где всегда много машин. Нам пришлось порядочно пройти пешком. В дороге все настроились на веселый лад, толкали друг друга, смеялись. Сержант Кинг сказал:
— Эх, и нажремся же мы, как свиньи, и хрюкать даже будем, правда, Уилл?
— Ив грязи валяться, — поддакнул я.
— Вы, ребята, можете хрюкать, а я лично хочу виски, — сказал Полетти.
— Так мы тоже хотим виски, — оживился сержант. — Будем жрать виски и хрюкать, так ведь, Уилл?
— И будем шуметь, как черти на алтаре, — подхватил я.
— Как дождь по новой крыше, — сказал Кинг и добавил:- В этом маленьком городишке есть все, что твоей душе угодно, а патрули здесь свойские парни: полсвета обойдешь — таких не сыщешь. Можешь быть в стельку пьян, материться, бить стекла, ломать стулья о чьи угодно головы — они и слова не скажут. Ничего не бойся, Уилл, это будет твоя прощальная пирушка.
— Да вы просто славные ребята…?
— Ну, чего там, — сказал Кинг, — ты не бойся, мы тебя не бросим. Домой доставим
в полном порядке.
— А не мы, так патрули, — съязвил Полетти. Сержант Кинг захохотал и еще раз ободрил меня:
— Да, да, гуляй, дружище, вовсю!
Тут ребята совсем разошлись и принялись такие номера выкидывать, что мне стало очень весело. Потом Полетти остановил нас и сказал:
— Вот там, прямо, мы можем сыграть.
И он повел нас через дорогу в какой-то дом, где, по его словам, можно было хорошо развлечься.
"Что это за игра?" — думаю. И каково же было мое удивление, когда Полетти привел нас в бильярдный зал. Однако я не сказал, что раньше много играл на бильярде.
Мои приятели достали кии, потерли их сначала каким-то порошком, а концы — мелом и начали перешептываться. Потом Полетти стал объяснять мне правила:
— Видишь эти шары? Так вот, нужно взять эту палку (она называется кием) и ударить поэтому шару, чтобы он закатил какой-нибудь красный шар в один из кармашков, называемых лузами. Потом можно бить по другому шару, понимаешь? Красный шар дает одно очко, а остальные — согласно цифрам на них. Загонишь в лузу один шар, бей другой, третий… четвертый и так далее, ясно? Как видишь, ничего особенного, все очень просто. Но мы будем играть на деньги. Сколько, ты говоришь, у тебя денег?
— Тридцать четыре доллара, — ответил я.
— Так вот, мы сейчас посоветуемся и определим размер ставки. А ты должен перекрыть любую сумму, сколько бы мы ни поставили, Ведь это твоя первая игра! О'кей?
Приятели посовещались и поставили против меня двадцать семь долларов, выложив их на стол. Шары велели разбивать мне, потому что я поставил больше всех. Ну, я мастерски разбил и загнал красного в лузу. Приятели пошептались немного, потом похлопали меня по спине в знак одобрения и сказали, что играю я здорово, почти как они сами. А я подумал, как все-таки приятно иметь дело с хорошими игроками.
— У тебя уже очко, Уилл, — сказал Полетти, — теперь бей по любому нумерованному
шару.
Я выбрал седьмой, загнал его в лузу, и это дало мне в сумме восемь очков. Приятели снова стали перешептываться. Тем временем я загнал в лузу еще один красный шар, потом положил семерку, снова красный, шестерку, и так я работал кием до тех пор, пока красных шаров вообще не осталось. Тогда я начал загонять все шары подряд, как сказал Полетти, и очень увлекся. Когда я опомнился, на бильярде остался только один шар. Гляжу, мои приятели совсем носы повесили и потеряли всякий интерес к игре. "Какой же свиньей я себя показал- всю игру им испортил!" — подумал я. Мне стало совестно, и я спросил:
— Может, кто-нибудь хочет ударить по этому шару? Как-то неудобно все время играть одному.
Все молчали. Наконец, Полети, поставив свой кий на место, сказал:
— Валяй, Уилл, загоняй и этот. Мы не хотим тебе мешать.
— Ну ладно, — ответил я. — Сейчас я добью, и мы сыграем еще партию.
Но сыграть еще раз не удалось. Полетти сказал, что у ребят нет больше денег, и все действительно убрали свои кии, а я снова почувствовал себя скверно. Оказывается, они поставили все, что у них было. Да если бы я знал об, этом, разве я стал бы их обыгрывать!
Мы вышли на улицу. У меня было очень нехорошо на душе. Я стал искать какой-нибудь предлог вернуть ребятам деньги, не обидев их, но, как назло, ничего путного не приходило в голову. Я хорошо понимал ребят. Уважающий себя парень никогда не откажется платить, если проиграл, и я бы лично не хотел, чтобы тот, кому я проиграл, пытался вернуть мне деньги. Какой же джентльмен возьмет проигранные деньги обратно!
Мы побродили немного по улицам. Вижу, ребята совсем приуныли. Тогда я решил предложить им кредит, остановил их и сказал:
— Я бы с удовольствием одолжил вам по доллару, если вы хотите, конечно. Ведь как-никак мы собирались выпить.
Приятели посмотрели на меня с удивлением и я лаже испугался. "Ну, — думаю, — брякнул не то, а впрочем, за что им на меня сердиться, я же предложил деньги в долг!"
Наконец сержант Кинг сказал:
— А ты славный парень, Стокдейл, очень славный!
Я обрадовался: значит, поняли все как нужно. Ребята подошли ко мне, я дал каждому по доллару и пообещал еще, если понадобится.
— Еще доллар? Зачем? — спросил Полетти. — Да я не знаю, на кой черт мне этот понадобится.
Ну, тут уж я на всякий случай промолчал, так как вижу, что зашел слишком далеко.
Потом мы отправились в бар, о котором говорили еще в казарме, выпили у стопки пива, но настроение от этого не улучшилось. Народу в баре собралось тьма, все больше военные, матросы и солдаты. Шум, гвалт, дым коромыслом, на весь зал рявкает старая радиола, трудно даже словечком перекинуться.
Я предложил ребятам сесть за столик и заказал еще пива. Выпили мои приятели, сидят и молча по сторонам поглядывают- скука! Была, правда, стоящая драка, и еще одна наклевывалась: двое парней сцепились не на шутку, но их прежде времени разняли. Один все орал на старикашку, который его удерживал:
— А ну пусти, пусти, тебе говорят, — и рвался в бой. Другому тоже не терпелось добраться до противника. Наконец, разнимающим надоело удерживать драчунов, и они их отпустили. Парни сошлись нос к носу, как петухи, сказали друг другу по паре «ласковых» слов, оглянулись, увидели, что на них уже никто не смотрит, и вся их воинственность сразу пропала. Через некоторое время они уже стояли у стойки и мирно выпивали.
