Группенфюрер подумал о кожаном портфеле, в котором хранился план операции «Тевтонский огонь». Сегодня утром перед отъездом он положил портфель в сейф, опасаясь непредвиденных событий, которые могли случиться в ходе нынешней поездки в Сухибор. Код замка сейфа знал только он, и это его успокоило. Обладание тайной государственного масштаба заставило его печально осознать, насколько тяжелым был груз свалившейся на него ответственности.
Незаметно лес отступил, ушел в стороны, и дорога теперь стала петлять среди лугов и полей, то поднимаясь на холмы, то, наоборот, опускаясь с них.
— Полковник Кель, сколько нам еще осталось ехать? — оторвавшись от своих раздумий, спросил Золенберг.
— Через два километра поворот на грунтовку, господин группенфюрер. Это дорога в Сухибор. По ней до деревни не больше километра.
— Хорошо!.. — На лице Золенберга появилась улыбка. Обведя всех сидящих в машине своим интригующим взглядом, он продолжил: — Я хочу, господа, чтобы вы знали — перед отъездом сюда господин рейхсмаршал заверил меня, что все отличившиеся в операции «Тевтонский огонь» будут после окончания войны иметь право на пожизненное пользование здешними охотничьими угодьями. Так что все зависит от вас, господа!.. Ваше будущее и будущее ваших семей теперь в ваших руках!.. Не упустите свой шанс!..
— Мы все служим фюреру и рейху, господин группенфюрер!.. — громогласно произнес с переднего сиденья полковник Кель, выкинув при этом свою правую руку в фашистском приветствии.
— Похвально, полковник, похвально!.. — Золенберг повернулся к своему адъютанту. — Ну а вы что думаете, Зипп?
— Замечательная идея, господин группенфюрер!.. Я думаю, никто не откажется от таких привилегий.
— Только их надо еще заслужить… — жестко отрезал Золенберг. — К тому же принять решение о том, кому дать эти привилегии, а кому нет, господин рейхсмаршал возложил на меня. Надеюсь, вы понимаете, что только конкретные дела, вернее их результаты, а не подхалимство начальству, будут учитываться мною при принятии подобного решения!..
Зипп и Кель уместно промолчали. Оба прекрасно понимали, что любые сказанные ими сейчас слова будут восприняты группенфюрером как оправдание, а им этого вовсе не хотелось. Золенберг предупредил их — они это поняли, и теперь им оставалось лишь в точности выполнять его приказы.
— Либеральничать с этими недочеловеками-славянами мы не должны… — прервав затянувшееся молчание, продолжил группенфюрер, сменив тему. — Фюрер оказался провидцем, когда в своей книге, написанной еще в двадцатые годы, предупреждал нас, что арийцы должны стереть с лица земли все неполноценные народы. Еще немного, и весь этот сброд в лице славян, цыган, евреев, азиатов и еще бог знает кого мог заполонить собой всю Европу!.. Благо фюрер нанес упреждающий удар, и теперь мы призваны очистить территорию для нашей нордической расы. К тому же весь этот неполноценный сброд не имеет права на такую огромную территорию!.. Они не могут распорядиться всем тем, что имеют!.. А мы, арийцы, сможем!.. Мы возродим белую расу, увеличим ее численность, а уж потом займемся всеми остальными — на очереди все эти желтые, черные… Их еще больше, чем славян, евреев и цыган вместе взятых!.. Для их истребления мы должны накопить силы, создать новое оружие, которое будет способно убивать в огромных количествах за короткий срок. Я думаю, наши ученые в самое ближайшее время создадут нечто подобное, в противном случае нам понадобится все железо и свинец в мире, чтобы отлить пули для каждого негра и желтого, столько их всех расплодилось!..
Водитель внезапно сбавил скорость, поехал медленнее, а потом и вовсе остановился.
— В чем дело!.. Почему остановились?.. — рявкнул на него Кель, меря водителя гневным взглядом. Тот только развел руками, махнул головой вперед, давая понять, что остановил автомобиль, потому, что перед ними остановилась шедшая впереди машина. Автомобиль Золенберга ехал третьим от конца колонны, сзади ехали два грузовика с солдатами, а впереди шла порожняя машина.
— Полковник Кель, узнайте, в чем там дело!.. — отдал приказ Золенберг, нервно теребя пальцами по кожаному сиденью. — А вы, Зипп, останьтесь здесь.
Кель проворно вылез из автомобиля и быстрым шагом устремился вперед. Не прошло и минуты, как он вернулся.
— Господин группенфюрер, вся колонна встала. Мы доехали до поворота на грунтовку.
Недоуменно глядя на полковника, Золенберг проговорил:
— Так в чем же дело? Едем, полковник, едем!..
Кель как-то неуверенно переминался с ноги на ногу.
— Господин группенфюрер… Тут такая ситуация…
— Говорите же… Что, черт побери, вы там бормочете?.. Что случилось?..
— Думаю, вам лучше самому посмотреть.
— Вы с ума сошли, полковник!.. Что происходит!.. Или вы полагаете, что я за вас буду решать какие-то мелкие проблемы?..
— Не думаю, господин группенфюрер, что они мелкие.
Видя, что Кель смотрит на него с серьезным выражением лица, Золенберг, удивляясь происходящему, резко дернул ручку, открыл заднюю дверцу автомобиля и выбрался наружу.
— Вы срываете операцию, полковник, а она рассчитана по минутам. Надеюсь, вы понимаете, чем это вам грозит?
— Прошу вас, господин группенфюрер, пройдемте вперед… — сказал Кель, и в его тоне Золенберг почувствовал тревогу, граничащую с обреченностью.
Группенфюрер обошел автомобиль, вплотную подошел к Келю, жестко посмотрел на него.
— Ну, ведите…
Вдвоем они двинулись вдоль обочины шоссе. Золенберг успел заметить, что некоторые солдаты выпрыгнули из грузовиков и, опершись о борта машин, смотрели куда-то вперед, кое-где даже слышался легкий смешок.
— Так вы скажете, в чем все-таки дело, Кель? Это начинает переходить все возможные границы…
Полковник остановился и показал рукой вперед.
— Посмотрите туда, господин группенфюрер. Вон там, у развилки…
Раздражаясь все сильнее и сильнее, Золенберг перевел взгляд в то место, которое ему указал Кель. Посмотрел и… обомлел. У съезда на грунтовую дорогу, ведущую в Сухибор, на двух шестах был закреплен портрет Геринга. Рейхсмаршал был изображен в смешливом, унизительном для себя виде. Такого Золенбергу видеть еще не приходилось. Карикатура на второе лицо рейха — это было неслыханно!.. Да еще и эта надпись внизу!.. Явное насмехательство над теорией «высшей расы»!..
Сзади послышался смех, с каждой секундой становившийся все сильнее. Немецкие солдаты смеются над одним из вождей Третьего рейха!.. С этим нужно было кончать, и кончать немедля!..
Группенфюрер почувствовал, как его стремительно охватывает гнев. Лицо побагровело, по телу волной прокатилась нервная дрожь.
— Что вы встали, полковник!.. — сжав кулаки, заорал Золенберг на Келя. — Убрать это быстро!.. Ваша служба безопасности ни черта здесь не делает!.. Вы уверяли меня, что местное население к нам лояльно!.. Завтра я проведу совещание, и если к этому моменту вы не выясните, кто это сделал, то вас ожидает военный триб…
Договорить Золенберг не успел — впереди вздыбилась вверх земля, взрывной волной его отбросило к борту грузовика, обдав тело тучей песка вперемежку с комьями земли, вокруг послышались крики, а потом где-то сбоку он услышал заливистые очереди пулеметов…
Вначале Журбин услышал звук. Он был еще далеким, еле различимым, но с каждой секундой становился все громче и громче. Осторожно раздвинув пучки свежескошенной травы, которой сверху был прикрыт его окопчик, создавая видимость того, что сено здесь лежит случайно, потерянное местным крестьянином при перевозке, старшина слегка высунул вверх голову и приложил бинокль к глазам. Так и есть!.. По раскинувшейся впереди ленте шоссе навстречу ему двигались черные точки — колонна машин. По прикидкам до них было километра полтора. Что ж — в самый раз.
Положив бинокль на дно окопа, Журбин повернул голову в сторону Колодина, сидевшего в таком же окопчике в десяти метрах от него и тоже наблюдавшего за приближающейся кавалькадой машин. Немного в стороне расположились два пулеметчика из отряда Батюка. Те сидели в своих нишах и не высовывались, четко следуя приказу открыть огонь только после того, как произойдет взрыв. Их замаскировали куда основательнее — поперек окопов уложили тонкие жерди, на которые сверху положили куски срезанного дерна. Понять, что в этом месте устроена огневая точка, не подойдя вплотную, было невозможно.
Выбравшись из своих укрытий, Колодин и Журбин, пригибаясь как можно ближе к земле, добежали до развилки, быстро сбросили траву, которой сверху был прикрыт портрет, взяли в руки жерди и, дотащив их до нужного места, вставили их в небольшие углубления в земле так, чтобы те стояли вертикально. Портрет был установлен. Все пока шло по плану.
— Вот теперь Геринга сложно будет не заметить!.. — съязвил Журбин, отряхивая руки. — Пусть только попробуют не остановиться!..
