Разведцентр в Кабуле стал обеспечивать информацией советские войска с января 1980 года и сначала размещался в нескольких палатках недалеко от штаба 40 А, дислоцированного во дворце Тадж-Бек. Дед мотался по всему Афганистану (благо вертолеты тогда не сбивали), размещая в крупных центрах Оперативные Агентурные Группы (ОАГ), которые должны были начать действовать почти во всех провинциях Афганистана. Они стали самыми надежными, но не единственными источниками сведений о вооруженных формированиях противника (у противника было до дюжины официальных и неофициальных названий — война официально объявлена не была — их называли душманами, духами, мятежниками и пр.).
Простые крестьяне были основными источниками информации, поступавшей в ОАГ. В ней сообщалось о передвижениях банд, их вооружении и дислокации, грузах и маршрутах караванов. Если быстро представить полученную информацию, то её можно было "реализовать" или артиллерийским налетом, или бомбовым ударом. Для этого надо было иметь тесные контакты с местными командирами: "- Надо, Иван Семенович (Ваня, Ванюха), по квадрату ХУ осколочно-фугасным 120 мм калибра, да побыстрее, пока не разбежались. — Будь сде…". Потом этот артиллерийский удар оформляется более длинным разведдонесением. А до этого была встреча с информатором, который не мыслит категориями квадратов ХУ, и информацию из него клещами приходится тащить. Постановка задач — это отдельная тема. В Афганистане всегда существовал языковой и интеллектуальный барьеры между информатором и офицером ОАГ. Если полученную информацию нельзя было изложить в виде ясного разведдонесения, то информатор превращался в наводчика. Его камуфлировали, чаще всего в солдатскую форму, а однажды это была… паранджа. Прятали его в подготовленном месте и бежали выколачивать вертолет и авиацию, чаще всего с помощью РЦ, но иногда все решалось на месте. Наводчик и офицер ОАГ усаживались в вертолет, чаще всего на основном аэродроме, но бывали и запасные, и поднимались в воздух, чтобы встретиться с бомбардировочной — штурмовой авиацией над целью. Если, увидев с помощью наводчика цель, оперативный офицер смог переложить эту информацию в краткий язык целеуказания, то работа облегчалась. Если нет, то по цели из вертолета шла красная ракета. Затем работала авиация. Иногда воронка была на месте цели, иногда совсем в другом месте, а иногда от всего кишлака ничего не оставалось. Затем выявлялись результаты бомбометания. Или посадкой вертолета у уничтоженного объекта: вероятность объективности 100 %, риск больше никогда больше не взлететь — примерно такой же степени. Второй способ более безопасный, но менее объективный — обследование попадания незаинтересованным информатором. Проводники играли ту же роль, что и наводчики, но использовались и в качестве заложников в наземных операциях войск.
Деятельностью ОАГ руководили подразделения РЦ, которые назывались направлениями. Зона ответственности первого направления включала Кабул и "дорогу жизни": Термез — перевал Саланг — Кабул. Второе отвечало за юго-восточную границу Афганистана с центром Джелалабад. Третье прикрывало иранскую границу и южную границу с центром Кандагар. Вся разведывательная и оперативная информация от разведгрупп поступала в направления, там обрабатывалась и докладывалась выше. Задачи разведгруппам шли в обратном направлении.
В Советской Армии коллегами Оперативных Агентурных Групп Кабульского разведцентра (РЦ) были спецназ разведки Туркестанского военного округа, радио и радиотехническая разведка, войсковая разведка и воздушная разведка. Кроме того, в Афганистане действовали разведгруппы КГБ "Каскад" и МВД "Кобальт". В 1985 году они были возвращены в СССР, а часть их оперативного состава перешла в качестве советников в соответствующие органы ДРА. ХАД в ДРА был аналогом советского КГБ, а Царандой — МВД. Чтобы не навлечь на себя ненужных неприятностей офицеры РЦ оказывали большому разведывательному сообществу в Афганистане внимание, уважение и понимание. В любом профессиональном сообществе существует здоровый дух соревнования, который всегда при несоблюдении определенных правил превращается в соперничество, сопровождаемое неспортивными приемами.
Деда все время преследовал запах наркотиков и грязных денег. Он неоднократно становился свидетелем того, как афганские мальчишки предлагали нашим солдатам, оказавшимся вне расположения части, покурить опиум в самокрутках. Потом видел исколотые вены солдат. К нему поступали сведения об изощренных способах контрабанды наркотиков в Союз. В своих докладах он неоднократно указывал, что надо включать в цели наших войск уничтожение маковых плантаций и подпольных цехов по переработке растительного сырья в опиум. Но, как сегодня у американцев, никто тогда не ставил задачу военным по борьбе с наркотиками, а у других служб не было на это ни сил, ни средств. Поэтому сегодня Афганистан — один из крупнейших производителей сырья для героина, а Россия потребляет наркотики в количествах, не снившихся Советской власти.
Дед пробыл в этой круговерти до августа 1980 года и благополучно вернулся в Ташкент. Здесь его ждали крупные неприятности. В Москве очень неодобрительно отнеслись к его выводам об опасности проникновения наркотиков в СССР и об организации транзита их через СССР на Запад. Его сначала разжаловали под предлогом неоправданных потерь, которые понесли войска в результате якобы неправильных разведданных, предоставленных Дедом. Дед потом шутил: хорошо еще, что его шпионом Тамерлана не назначили. Это был первый случай серьезного наказания Деда, да и вообще разведчика по такому поводу. Из ТуркВО Деда быстро убрали в Читу, офицером информационного подразделения. Дед прошелестел бумажками до 1983 года, совсем собрался уволиться из армии, но тут ему предложили заработать третью звезду, вернувшись в Афганистан.
Племянник видного партийного деятеля
В начале 1985 года в Москве все ждали смерти неизлечимо больного Генерального секретаря КПСС. Среди ожидавших были претенденты на этот пост. Их было немного, и среди них был видный партийный деятель Гришин. Одна его должность открывала дорогу к блестящей карьере любому из его родственников, а его даже устная просьба делала этого родственника небожителем.
Деду пришлось встретиться в Кандагаре с генерал-лейтенантом Гришиным, племянником всесильного партийного деятеля. Гришин — младший был большим советником у начальника штаба ВС ДРА, загребал деньги лопатой, пользовался вовсю складами 40 А и пил по черному. Заканчивался трехлетний срок его пребывания в Афганистане, и Главный военный советник сказал ему: "Надо тебе удачно провести операцию, тогда в России тебя будет ждать очень хорошая должность". Войсковая операция коалиционных вооруженных сил СССР и ДРА под командой советского генерала должна была уничтожить живую силу, вооружение, склады и базы противника и надолго обезопасить Кандагар и его окрестности. Дед должен был снабжать разведанными Гришина и советские войска, участвующие в операции.
Недалеко от Кандагара с запада протекала река Аргандаб, образуя одноименное широкое ущелье и уезд. В этом уезде росли чудесные гранаты, пользующиеся спросом в Пакистане, и располагались полукустарные мастерские по переработке наркотиков. В каждом населенном пункте (а их было там множество) в большинстве домов сосредоточились вооруженные люди с пулеметным вооружением, охранявшие Аргандаб, своеобразную житницу мятежников. Удар по Аргандабу решал многие вопросы.
Все это и доложил Дед Гришину. В ответ услышал мат и заявление, что мы туда не пойдем. Пришлось Деду напрягать свои извилины, чтобы понять Гришинскую реакцию, а в это время вокруг Деда стали увиваться разные личности из числа советских советников, обслуживавших штаб ВС ДРА, в том числе и афганскую военную разведку. Лейтмотивом всех речей, которые вели эти люди, была якобы ошибочная позиция Деда, которую следовало немедленно пересмотреть. В случае отказа…называлась и разведка боем, которая вскроет всю несостоятельность Деда. Дед дожидаться не стал, а послал пару вертолетов над Аргандабом в качестве авиаразведки. Тут из-за каждого бугра поднялась стрельба из крупнокалиберных зенитных пулеметов советской конструкции ДШК по вертолетам, которые пилотировали асы и на достаточной высоте. Дед их уверил, что зенитных ракет там не было, чтобы они не волновались при полете. Наличие мощной ПВО было вскрыто и предъявлено. Тогда личности стали заходить с другого бока, спрашивая, а знает ли Дед, чей племянник Гришин. Дед отвечал: "Бог не выдаст, свинья не съест". Но Центр с Гришиным ссориться не захотел, и Деду это дали понять.
Громов Борис Всеволодович
И вдруг, "как бог из машины", в Кандагаре в первый раз появляется генерал для особых поручений при начальнике Генерального штаба молодой генерал Громов Борис Всеволодович, да, да — теперешний губернатор Московской области, и прочая, и прочая. Тогда он внимательно выслушал Деда, почему-то безоговорочно ему поверил. Операцию властью Начальника Генерального штаба заставил переработать и учесть соображения Деда. И вот тогда Дед понял, откуда у этой операции ноги растут, и что есть большая вероятность не унести ноги самому.
