Ознакомительная версия.
– Пойдём отсель, тута неспокойно, глядишь, наведет шпаны этот ухарь, горя потом не оберешься.
В Фёдоре чувствовалась сила, такая природная, животная, кулачищи были, словно гири, большие и тяжёлые, а лицо, казалось, высечено из гранита. Глаза выражали уверенность, и когда Матрона в них взглянула, она без колебаний согласилась. Они вышли с танцплощадки на зависть подругам и назло злопыхателям, и направились по аллее вглубь сада. Сколько длился их первый вечер знакомства, она не запомнила. Он был бесконечно долгим, они гуляли по парку, рассказывая друг другу свои воспоминания детства, смеялись по поводу и без, пока горизонт не зардел первыми лучами солнца. Фёдор проводил Матрону до общежития, пожал ей руку, взглянул в её большие серо-голубые глаза и произнёс полушепотом:
– Ты, Матрон, на танцульки-то эти не особо ходи, всякие шалопаи есть, дабы не искушать судьбу.
– А с тобой ежели я буду ходить, не страшно? – спросила Матрона.
– Со мной-то? – переспросил Фёдор. – Со мной не страшно, вся эта шпана меня чурается, я их с малолетства гоняю по задворкам.
– Ну, Фёдор, жду тебя через неделю, пойдем на танцы вместе, ежели ты не против? – нежным томным голосом пробасила Матрона.
Фёдор на секунду замешкался, землисто-серое лицо стало пунцово-красным, и голос едва сдерживал волнение:
– Я вот тоже хотел тебе это предложить. Его немного деревенский акцент на букву «о» придавал голосу определённый шарм.
– Тоды на том и порешим, – ответила Матрона, резко потянулась к Фёдору и поцеловала в щеку. После пристукнула каблучками и скрылась в дверях общежития. По коридору, дошла до своей комнаты, вошла внутрь, и, не снимая платья, упала в кровать. От ночного гуляния она мгновенно погрузилась в объятия Морфея. Ей снился Фёдор, его волевое лицо с впадинами на щеках, крепкие натруженные руки, сжимающие её упругое молодое тело, жгучие черные глаза, и щетина на лице, которая слегка покалывала её губы, целующие Фёдора.
Всю неделю Матрона была загружена работой. Завод совершенствовался и требовал новых рабочих и инженеров. И молодая страна, взяв курс на модернизацию и индустриализацию своего хозяйства, взращивала, обучала и воспитывала ускоренными темпами молодых квалифицированных специалистов. Но каждый рабочий день её был наполнен им, Фёдором. Мысли о нем занимали все её свободное время. Она влюбилась, влюбилась, словно по мановению волшебной палочки, с первого взгляда. Ещё, будучи подростком, Матрона читала романы, в которых авторы повествовали о любви с первого взгляда, но в то время ей казалось, что такая любовь возможна только на страницах книг. Она даже представить не могла, что пройдёт совсем немного времени и она, подобно героине одного из романов, встретит свою любовь. Подруги её очень скоро заметили общую рассеянность и мечтательность Матроны. Она допускала ошибки в формулярах сотрудников, а иногда и вовсе их не заполняла. Ближе к выходным начальник отдела кадров вызвал к себе Матрону:
– И что это у вас, Матрона Ивановна, столько брака в работе, не иначе ваше внимание рассеянно, – поинтересовался он. И тут же добавил: – Впереди выходной, у вас есть время, чтобы все исправить, в противном случае я вынужден буду ходатайствовать перед директором завода о переводе вас на другую должность и даже другой отдел, где сейчас требуются рабочие руки, а не головы. Знаете ли, возможно, не всем дано работать с документами, кто-то и со станками управляться должен. Уяснили?
Матрона молча кивнула.
– Ну, коль так, потратьте этот день на исправление всех недостатков. Все, можете быть свободны.
Она вышла из кабинета, едва сдерживая слезы. Когда вернулась на рабочее место, подруги уловили её настроение и не преминули расспросить о разговоре. Выслушав ее до конца, соседка по комнате Лида, предложила ей свою помощь:
– Не дрейфь, подруга, я приду, помогу тебе, к вечеру управимся, пойдёшь ты на танцы со своим Фёдором. Ну, девчата, поможем нашей красавице? – Лида обратилась к окружившим Матрону девушкам.
– Поможем, где наша не пропадала, – дружно ответили подружки.
– Ой, девчата, ну что вы, а если начальник прознает? Что я ему скажу? – поинтересовалась Матрона.
– А чёй-то он прознает, мы ему не скажем, да и ты не проговоришься. Верно? – спросила Лида.
– Верно-то оно верно, а коль прознает? – засомневалась Матрона.
– А хоть и прознает, что же это, мы своей подруге помочь не можем? Мы же комсомолки.
– Да, мы, если надо, до парткома дойдём, мы за тебя горой, Матрона.
На следующее утро Матрона и подруги пришли в отдел кадров и стали проверять все формуляры, которые она же всю неделю заполняла. Работа спорилась, Лида с подругами находили ошибку, а Матрона тут же своим почерком переписывала формуляр. И уже к пяти часам вечера все недочёты были исправлены. Расправив плечи, затёкшие от долгого сидения, она поблагодарила подруг:
– Спасибо вам, мои дорогие, без вас бы я тут застряла надолго. Айда в общагу, я сейчас борща наварю, устроим себе праздник живота.
И дружная девчачья компания направилась в сторону общежития, где проживала Матрона. По пути они зашли в продуктовый магазин, купили все необходимое для приготовления борща, карамельных конфет к чаю и бутылку красного сладкого вина. Ближе к семи вечера стол был накрыт небогато, но сытно. В центре стояла кастрюля наваристого борща с половником, по периметру стола аккуратно были расставлены тарелки, рядом лежали ложки, нарезанный ровными дольками чёрный хлеб был сложен в плетёную корзину.
– Девочки, ну что, заждались? Давай к столу, налягай на борщец, – пригласила Матрона.
Девчата спрыгнули с кроватей и в секунду оказались за столом. Кастрюля борща вмиг оказалась в тарелках подруг. Проголодавшись за целый день, девчата быстро опустошили содержимое, открыли бутылку вина, разлили её по стаканам, высыпали на стол карамель, и Лида сказала тост:
– Подруги мои, за многие годы, и учёбы, и совместного проживания мы уже сроднились с вами, миленькие, и сегодняшний день только это подтвердил. Подтвердил то, что мы способны, как настоящие комсомолки, подставить плечо помощи нашему другу. И я хочу пожелать нам и впредь быть чуткими и отзывчивыми, и чтобы никакие трудности нас не пугали. И ещё я хочу добавить от себя лично тебе, Матрона. Фёдор мужик видный, за него подзавода девчат хотело бы пойти замуж. Но повезло тебе, и я, подруга, хочу, чтобы счастье вам было, ежели вы поженитесь. А что? Чем черт не шутит, глядишь, и свадьбу вам с Фёдором сыграем.
Она протянула гранёный стакан, и все дружно, подбадривая Матрону, чокнулись и выпили залпом.
Слегка охмелев, Матрона стала говорить:
– Спасибо вам, девчата, за помощь вашу, за дружбу. Я ведь, когда в школе обучалась, ни с кем толком и не дружила. Семья у нас была большая, у мамки было восемь детей, и все почти погодки. Я – старшая, а стало быть, и помощница, и прачка, и хозяйка по дому. Пока матушка управляется с маленькими, я средненьких и в школу соберу, и завтраком накормлю. А уж когда сама до школы дойду, так устану, что до парты дотяну и сплю с открытыми глазами.
Девушки весело расхохотались.
– Да, так и было, – продолжала Матрона. – Сяду на последнюю парту и сплю, и слушаю, голова моя так хорошо все запоминала, особенно во сне. Приду на следующий день, меня преподаватель спросит: «Расскажи-ка нам, Матрона, про войну 1812 года?». И, только я подумаю: «Чё я про неё знаю-то?» – как, бац, все в моей голове выстраивается по памяти. А ничегошеньки же не учила, не успевала я. Так и жила, однокашники за глаза называли меня вундеркиндшей и дружбу со мной не водили, с утра до вечера мамке помогала, то постирать, то убрать чего, то воды наносить, то в магазин сходить, то огород прополоть. Батька мой, выпивоха был, и гуляка. Мать его боялась. Он как маханет самогонки или этой, белой, как её, водки, дык вся семья под кроватями и прячется. Буйный он от выпивки становился. Мог и матушку поколотить, и нас тоже. Было дело. А когда я стала уже в девку превращаться, он глаз на меня свой положил. Демоны взыграли. Я, дабы не доводить дело до греха, к бабке своей и сбежала под Орёл. Матери только сказала, что боле не могу прятаться и бояться. У бабули полегче было, но тож не малина. Старая она была, слабая, чтобы учить меня денег не хватало. А тут из дома мне похоронку прислали, уснул пьяный батя с махоркой своей в руке и спалил дом, со всей родней. Бабка от горя совсем слегла, да так до самой своей смерти и не встала. Я помогала ей, как могла, устроилась в коровник, школу оставила, а после её смерти все продала и уехала. И теперь я здесь, с вами, и я поняла, что такое дружба.
Её веко заметно дернулось, и слезы градом покатились по Матрониным щекам. Лида разрыдалась вместе с ней. Подруги наперебой начали успокаивать то Матрону, то Лиду.
В дверь постучали. Девчата, словно по команде, застыли в молчаливом недоумении. В дверь снова постучали.
Ознакомительная версия.
