с водой, сухари. Перекуси и поспи за большим кустом.
– Перекушу с удовольствием, а спать тут не буду.
– Почему?
– Тут в двух верстах озерцо. Туда пойду. Посплю, порыбачу на вечерней зорьке. Сейчас карась хорошо идет.
– Чем ловить-то будешь? Или гранату из подорванного склада утащил? Решил глушануть?
– Я дурак? Леска у меня есть, грузила, крючки, удилище из ветки орешника сделаю, поплавок вырежу.
– Ты запасливый.
Четырнадцатилетний паренек, как-то сразу повзрослевший с приходом гитлеровцев, вздохнул и поговорил:
– Будешь тут запасливым, при новой власти. Хотя мы и раньше худо жили. Батяня помер в тридцать восьмом году. Мать работала в бухгалтерии ватной фабрики. Она и сейчас там. Все те же гроши получает.
– Отца арестовали, что ли?
– Нет. Сам помер. От чахотки. Мне тогда десять лет было. Помню, батя мужиком крепким, здоровым был, лес валил для деревообрабатывающей фабрики. А потом зимой простыл на работе. Сначала подкашливал, жаловался на головную боль, а потом так похудел, что не узнать, и все время кашлял с кровью. Ну и помер.
– Извини.
Парень с удивлением посмотрел на бойца.
– За что? В этом никто не виноват.
– А что мать замуж второй раз не вышла?
– Вот это не твое дело.
– Ладно.
Связной перекусил, напился, все, что осталось, аккуратно сложил в вещмешок.
– Я горбушку возьму для рыбалки, а то кто знает, накопаю червя или нет, – сказал он.
– Бери.
Кирюха осмотрелся и заявил:
– Я вот одного не пойму. Мужики на деревне говорили, что Лухово болото непроходимое. Где же тогда ваш лагерь?
– Тебе этого знать не надо.
– Оно понятно, но интересно.
– Ты знаешь, что приключилось с любопытной Варварой?
– Знаю. Нашей соседке Варьке Терновой не только нос оторвать надо. Стоило бы и вообще прибить ее.
– Чего так?
– Да замучила уже! Сено у нас по ночам тащит Варька. А что против сделаешь? Хахаль-то ее Петька Клинько полицай, он при власти. – Парень сплюнул на землю. – А нам это сено ой как тяжко дается. Вдвоем и косим, и скирдуем. Хорошо, сосед иной раз помогает. Он отцу другом был. Корову-то кормить надо. Она хоть и старая, но молоко покуда дает. А насчет болота я чего интересуюсь. У Витюхи дед древний, под сто лет уже. Помнит еще Царя-освободителя, того, что крепостное право отменил. Он на германской воевал, ноги лишился, пережил революцию, Гражданскую войну, видал, как колхозы собирались. Много чего помнит. Среди всего прочего и то, как церковь в заброшенном селе Боровка рушили. Священник успел все ценное оттуда вывезти и, как люди думали, притопил в болоте. Его, понятное дело, расстреляли, дом под сельсовет забрали. А на селе тогда один упырь жил, как звать, не помню. Ну и решил он отыскать клад попа. Далеко спрятать золото, серебро и иконы тот не мог. Стал мужик ощупывать болото от села вглубь леса. Сына помощником с собой взял. Тот и рассказал, как отец слегой в одном месте вроде на что-то наткнулся и решил зайти в болото. Шаг сделал и провалился по грудь. Сын хотел к нему дерево нагнуть, да не успел, затащила топь в момент. Потому и удивляюсь. Болото непроходимое, а вы тут обжились.
Лесин поморщился.
– Забудь об этом. Где мы, чего мы, тебя не касается.
– Зря злишься. Спросил просто. Не хочешь, не говори, но странно все одно. Закурить хочешь?
Паренек наступил на больную мозоль.
– Что, угостить можешь?
– Могу. – Кирюха достал из кармана пачку немецких сигарет «Рамзес».
– Откуда они у тебя?
– Знамо не на рынке купил. У немецкого унтера стянул, когда тот пиво в заведении на Купеческой улице пил. Кружку и пачку на столе оставил, а сам в сортир ушел. Ну я и забрал. Там была еще зажигалка, с орлом таким и какими-то большими буквами. Я ее на буханку хлеба променял.
– С ума сошел! А если бы поймали? Знаешь, что за это полагается?
– Я аккуратно, никто не видел. Так будешь?
– Нет. И тебе запрещаю. Во-первых, нельзя тут курить, во-вторых, мал ты еще.
Парень усмехнулся:
– Да я с двенадцати лет курю.
– Ну и дурак.
– Не обзывайся. Ладно, пойду я!
– Если решил порыбачить, то в поселок попадешь, когда комендантский час начнется.
– И что? Мы на Старой улице живем, это за железной дорогой, можно сказать, отдельно от поселка. Полицаи там редко бывают. Они все больше в центре.
– А соседской бабы сожитель?
– Тот, когда приходит со службы, нажирается до чертиков вместе с теткой Варькой. Ему ни до чего дела нет, когда не надо сено наше воровать. Дойду, а и поймают, найду чего сказать. Хотя бы то, что сосед за самогоном послал.
– Лучше не попадайся и обойдись без рыбалки.
– А вот это уже мое дело.
– Ладно, иди.
– Дядьке Киселю чего передать?
– Был у нас, все сказал.
– Угу! Ну давай, дядька, неси службу.
Парень отполз от дозорного, встал, подтянул штаны и побежал через поляну, только голые пятки засверкали.
Проводив его взглядом, красноармеец Лесин повернулся к болоту, трижды крикнул кукушкой и услышал тот же ответ.
Вскоре на пост вышел командир группы «Удар-15» капитан Рябинин.
Свободный проход по болоту на самом деле объяснялся просто. Топь в этом районе изобиловала островами, в основном малыми, но был и довольно большой, Глухой, как называли его советские диверсанты. Он находился в восьмистах метрах от того края болота, где стоял пост. На полпути к нему располагался невеликий остров Белый, именуемый так из-за того, что на нем росли одни березы. Острова и сушу соединяла гать, затопленная на пять-десять сантиметров, способная пропустить группу, состоящую из пятнадцати вооруженных бойцов.
На острове Глухом и находилась база. Она была оборудована еще в 1940 году, когда руководство страны уже предполагало нападение германских и союзных Гитлеру войск. Такие базы создавались в Белоруссии, на Украине, на Брянщине, в других районах и областях. Работа эта была засекречена. В таких местах должны были располагаться штабы партизанских отрядов.
Рябинин прилег рядом с Лесиным и спросил:
– Что у тебя, Женя?
– Посланец от Киселя был.
– Кирюха?
– Он.
– Шустрый малый.
Красноармеец кивнул:
– Шустрый, но бесшабашный. Пачку сигарет с зажигалкой у немецкого унтера увел, комендантский час нарушает. А попадет к коменданту поселка? Ведь пыток не выдержит, расскажет все!
– А что он может рассказать? Что приходил сюда, якобы встречался с бойцом Красной армии из какой-то группы, сосредоточенной где-то в болотах? Приведут его на это место и что увидят? Лес, елань, болото.
– Могут подстраховаться и авиацию навести на Глухой!
– Больше немецкому командованию заниматься нечем, как бомбить болото.
