Месье Мари пришлось работать и в Пуант-де-ла-Персе (западная оконечность «Омахи») на строительстве радаров для немецкого флота. Он вспоминает, как в начале 1944 г. всем вдруг объявили, что с инспекцией собирается приехать Роммель. Немцы приказали, чтобы французы сняли свои кепи, когда появится фельдмаршал. «Слухи об этом быстро распространились по всей стройке, — говорит Мари. — И когда Роммель прибыл в Порт-ан-Бессен, там не было ни одного француза в кепи, кепке или шляпе или в каком-нибудь другом головном уборе».
Конечно, Роммель не обратил внимания на такой способ демонстрации неповиновения. Но ему требовались все новые и новые рабочие для того, чтобы восполнить отсутствие техники. (Во многом «Атлантический вал» строился по методу сооружения Великой китайской стены, то есть вручную; единственное различие состояло в том, что немцы использовали железобетон.) «Завезите крестьян на сооружение укреплений, — приказал Роммель командиру дивизии возле Гавра. — Хорошо и вовремя им платите. Убеждайте в том, что противник не осмелится наступать там, где больше всего препятствий. А фермеры лишь будут рады пополнять свои кошельки».
Конечно, немцы мало платили французам. Они установили крайне невыгодный курс марки по отношению к франку. Кроме того, французские строительные рабочие просто недоедали. Между собой они часто выражали недовольство, и многие из них с готовностью давали информацию активистам Сопротивления.
ОСО установил разнообразные пути доставки разведывательной информации в Лондон, включая почтовых голубей, сбрасываемых с самолетов. Андре Ружирон был членом Сопротивления в Нормандии. В своих мемуарах он так описывает это поразительное содружество древнейшего средства связи и самой современной технологии коммуникаций: «Ко мне зашел Эрнест Гедон. Он выглядел очень радостным, сообщил, что на своем пастбище нашел почтового голубя, который спустился на парашюте. Потом обнаружились еще несколько голубей». Этот метод британская разведка отработала в совершенстве. Птиц по ночам сбрасывали в клетке, прикрепленной к небольшому парашюту. Утром французы находили их на своих пастбищах или в садах. Все было продумано до мелочей. Каждая птица имела при себе пакетик с кормом, пергаментный конверт с инструкциями и две литые трубки для сообщений.
Трубки присоединялись к кольцам на лапках голубей. В конвертах обычно находились особо тонкая бумага, карандаш, разъяснения, как кормить и вернуть птиц, а также вопросы об оккупационных войсках, их передвижении, моральном состоянии, не говоря уже о строительстве оборонительных укреплений.
Ружирон возглавлял группу спасателей, которая сохранила жизнь многим американским пилотам, чьи самолеты были сбиты над Францией. Он посылал голубей с сообщениями о том, что летчики живы, правда, не называя их званий, а указывая только фамилии. «Я это делал лишь из опасения, что голубей могут подстрелить во время их перелета в Англию», — объясняет француз.
Немцы поставили на холме чуть западнее Порт-ан-Бессена батарею из четырех орудий: мощные укрепления, мощные гаубицы — 155 мм. За маскировочными сетками, под насыпями — с воздуха их было не видно.
Фермер, на земле которого все это сооружалось, возмутился, так как он не мог больше пасти скот и выращивать хлеб. Он шагами измерил расстояние между бункерами, между бункерами и наблюдательным постом на вершине холма… У него был слепой сын восьми или девяти лет. Как и другие невидящие, мальчик обладал феноменальной памятью, и в то же время немцы из-за его слепоты не обращали на него никакого внимания.
Однажды в начале 1944 г. мальчишка заскочил на грузовик, едущий в Байе. Там он встретился с Андре Хайнцем, восемнадцатилетним участником Сопротивления, и сообщил о том, что видел его отец. Хайнц передал информацию в Англию с помощью примитивного доморощенного радиоустройства (спрятанного в банке из-под супа «Кэмпбелл»; теперь экспонируется на стенде в Музее битвы в Нормандии в Кане). Не случайно у британских моряков в день «Д» имелись точные координаты немецких бункеров.
В небольшой деревушке Бенувиль на берегу Канского канала, прямо у моста через него, стояло кафе, которое принадлежало Терезе Гондре. Немцы, которые покупали здесь вино и ели, не знали, что она понимает их разговоры. Француженка передавала то, что слышала в кафе, мадам ВиЙон, которая заведовала родильным домом (и одновременно возглавляла местное отделение Сопротивления). Затем полученные сведения уходили к представителям Сопротивления в Кане, от них — к агентам ОСО, которые переправляли информацию в Англию по радио или самолетами. Таким образом, майор Джон Говард из отряда «Оке энд бакс» («Бык и олени») 6-й воздушно-десантной дивизии, готовивший свою роту к нападению на мост в день «Д», знал достаточно много об этом объекте, даже местоположение кнопки, нажатием которой немцы могли взорвать мост, чтобы не допустить его захвата противником.
* * *
В задачи 506-го парашютно-пехотного полка 101-й воздушно-десантной дивизии в день «Д» входило захватить деревню Сен-Мари-дю-Мон. Благодаря информации Сопротивления лейтенант Ричард Уинтерс (рота «Е» 506-го полка), помимо всего прочего, располагал сведениями о том, что командир местного немецкого воинского формирования встречался с учительницей деревенской школы и выходил выгуливать свою собаку каждый день в одно и то же время — ровно в 17.00.
Месье Гийом Меркадер в Байе владел магазином велосипедов. До войны он был профессиональным гонщиком. МерхЧадер рассказывает: «Я возобновил лицензию и под предлогом обучения езде на велосипеде мог без проблем передвигаться по нашему району». Он собирал информацию о строительстве оборонительных укреплений, инфраструктуре, вооружениях, расположении войск, препятствиях на побережье. «Моим непосредственным координатором, — говорит Меркадер, — был мсье Меслен (он же Морвен), командир подгруппы Сопротивления. Каждую неделю мы встречались у дома № 259 на улице Сен-Жан в Кане, и я передавал ему данные, которые запрашивались».
Благодаря информации, добытой французским Сопротивлением, «Ультрой», воздушной разведкой, Союзнические экспедиционные силы располагали самыми полными и точными сведениями о дислокации и численности войск противника, пожалуй, впервые за всю историю войн.
Отряды Сопротивления проводили также диверсионные операции. В 1941–1943 гг. это были главным образом спорадические, не скоординированные подрывы предприятий военной промышленности, каналов, железных дорог, телефонных и телеграфных сетей. Они тогда не особенно беспокоили немцев. Но с начала 1944 г., когда ОСО перешел в подчинение Верховному командованию Союзническими экспедиционными силами, диверсии на железнодорожных путях стали частью плана «Транспорт» и приобрели крупномасштабный и системный характер. Действия участника Сопротивления, знавшего, Куда подложить динамит, чтобы взорвать мост, оказывались более эффективными, чем сбрасывание 225-килограммовой бомбы самолетом «Б-17» с высоты 4500 м. Подрывник также мог рассчитать время взрыва так, чтобы на мост выходил железнодорожный состав или по крайней мере локомотив. За первые три месяца 1944 г. Сопротивление уничтожило 808 локомотивов, тогда как с воздуха было разбито лишь 387. После того как начал реализовываться план «Транспорт», статистика стала иной: в апреле и мае бомбардировщики вывели из строя 1437 локомотивов, а Сопротивление — только 292.
В принципе британцы рассчитывали на значительную помощь со стороны французского Сопротивления. Комитет, состоявший из представителей ОСО и армии, рассмотрел возможность национального восстания и сделал вывод: «Сопротивление внесло бы серьезный стратегический вклад в операцию «Оверлорд», если бы организовало всеобщую забастовку или восстание в национальном масштабе». Но победили сторонники более реалистичных мер. Один французский офицер сказал:
— Массовое восстание предполагает наличие массового мужества, однако мужество, как правило, проявляют лишь немногие. Кроме того, массовое восстание означало бы сражение против танков с помощью камней, как во времена Цезаря.
Верховное командование экспедиционными силами придерживалось более реалистического подхода. Оно хотело, чтобы Сопротивление ко дню «Д» подготовило взрывы на главных магистралях, ведущих к месту вторжения. Эта операция получила название «Вер» («Зелень»). К маю ОСО мог доложить командованию союзническими войсками, что к подрыву готов 571 железнодорожный объект. «Вер» дополнялся планом «Тортю» («Черепаха»), предусматривавшим блокирование партизанами передвижения войск противника по автодорогам: партизаны, вооруженные автоматами «Стен» и ручными пулеметами «Брен», должны были совершать нападения на немецкие колонны и отвлекать их на себя.
Поскольку немцы постоянно отлавливали членов Сопротивления и подвергали их пыткам, Сопротивление не могло быть заранее поставлено в известность о дне «Д». Планы диверсий передавались с помощью шифров по радио Би-би-си. Лидеры движения знали, что им нужно слушать передачи Би-би-си 1,2, 15 и 16-го числа каждого месяца. Перед вторжением они должны были получить специальное закодированное сообщение. Тогда им следовало находиться в постоянной готовности в ожидании подтверждения «Б», за которым в течение 48 часов должна последовать шифровка, дающая отрядам команду начинать действовать. Для каждого района имелись свои шифры.
