Ей не терпелось рассказать об этом Дигби.
Машины красивее «тайгер мота» Харальд в жизни не видел. «Тигровый мотылек» и впрямь походил на бабочку, изготовившуюся к полету: нижние и верхние крылья раскинуты вширь, колесики, как у игрушечной машинки, невесомо стоят на траве, длинный хвост конусом сужается на нет. Погода держалась отличная, и маленький самолет трепетал на мягком ветру, будто ему не терпелось взлететь. Мотор, установленный в носовой части, вращал большой кремового цвета пропеллер. За мотором находились две открытые кабины, одна позади другой.
Он был двоюродной родней потрепанному «хорнет моту», «шершню» из заброшенной церкви в Кирстенслоте, и по конструкции тоже, только у «шершня» кабина была закрытая, а сиденья расположены бок о бок. Однако «шершень», стоя вкось на своей подломленной опоре, выглядел жалко: тканевый корпус в дырах и потеках масла, обивка сидений порвана. «Мотылек», по контрасту, вид имел бравый, сверкал свежей краской на фюзеляже и солнечными бликами на ветровом стекле. Хвост его упирался в землю, а нос смотрел в небо, будто принюхивался.
– Обратите внимание: поверхность крыла снизу плоская, а сверху – выпуклая, – взмахнул рукой брат Харальда Арне. – Благодаря этому в полете поток воздуха, обтекающий крыло сверху, движется быстрей, чем воздух снизу. – И он улыбнулся своей улыбкой, за которую люди прощали ему что угодно. – По причинам, понять которые мне не дано, самолет взлетает.
– Так создается разность в давлении, – подал голос Харальд.
– Да ты что? – обронил Арне.
Старшеклассники Янсборгской школы приехали провести день в летной школе в Водале. Принимали их Арне и Поуль Кирке. Мероприятие было затеяно для того, чтобы убедить способных молодых людей пойти в военно-воздушные силы, которые при немцах остались без дела. Хейсу, с его военным прошлым, было приятно, когда кто-то из выпускников шел служить в армию, а для мальчиков такая поездка представляла собой желанный передых от подготовки к экзаменам.
– Плоскости на петлях в составе нижнего крыла называются «элероны», – объяснил классу Арне. – Системой тяг они соединены с рычагом управления, который иногда называют «игрун» по причинам, которые вы поймете, когда повзрослеете. – Он ухмыльнулся. – Если двинуть рычаг налево, элерон на левом крыле поднимется, а на правом – опустится. В результате самолет накренится и повернет налево. Мы называем это «вираж».
Харальд слушал как зачарованный, но еще больше ему хотелось забраться в кабину и полетать.
– Вы, конечно, заметили, что задняя часть хвостового оперения крепится тоже петлями, – продолжал Арне. – Это называется «руль высоты» – он заставляет самолет клевать носом или устремляться ввысь. Если отвести рычаг от себя, руль высоты, выдвинувшись, нажмет на хвост, и самолет пойдет вверх.
Харальд заметил, что верхняя часть хвостового оперения тоже имеет откидной щиток.
– А это для чего? – спросил он, показав пальцем.
– Это руль направления, контролируемый двумя педалями, которые утоплены в пол кабины. Работает так же, как руль моторной лодки.
– А зачем нужен руль направления? – вступил Мадс. – Ведь чтобы изменить курс, есть элероны.
– Отличный вопрос! – кивнул Арне. – Он говорит о том, что ты внимательно слушал. Но разве сам не догадываешься? Зачем самолету, чтобы держать курс, нужны не только элероны, но еще и руль направления?
– Элеронами пользоваться нельзя, когда ты на взлетной дорожке, – предположил Харальд.
– Потому что?..
– Потому что тогда крылья могут задеть землю.
– Верно. Руль направления нужен во время выруливания, когда нельзя дать крен, потому что крылья заденут землю. А в воздухе руль направления нужен нам для устойчивости и балансировки, чтобы самолет, как мы говорим, не рыскал туда-сюда.
Группу из пятнадцати мальчиков провели по базе, подробно рассказали о том, что с точки зрения карьерного роста, жалованья и профессиональной подготовки сулит молодому человеку служба в армии, а потом накормили обедом в компании летчиков-стажеров. Теперь они с нетерпением ждали, когда начнется обещанный индивидуальный урок самолетовождения, что, конечно, планировалось как кульминация всего дня.
«Мотыльки» выстроились в ряд на траве. С начала оккупации датским военным самолетам было запрещено подниматься в воздух, но имелись исключения. Летной школе дозволялось обучать вождению планеров, и на сегодня летчикам выдали специальное разрешение полетать со школьниками на «мотыльках». На тот случай, если кому-то вздумается улететь таким образом в Швецию, на взлетной полосе дежурили два истребителя-штурмовика «Мессершмит-109», готовые догнать и расстрелять любого, кто рискнет сбежать.
Поуль Кирке перехватил инициативу у Арне:
– Теперь можно взглянуть на кабину. Давайте по одному. Только ставьте ступню точно на черную полосу на нижнем крыле. Если встать в другом месте, обшивка под вашим весом треснет и лететь будет не на чем.
Тик Даквитц пошел первым.
– Слева видишь серебристый рычажок? Это ручка управления двигателем, она регулирует обороты мотора, а ниже, зеленая, – это триммер, через устройство сцепления он пружиной соединен с рулем высоты и отвечает за балансировку. Если в полете он стоит так, как надо, самолет летит ровно, даже когда ты снимешь с рычага руку, – пояснил Поуль.
Харальд поднялся на крыло последним. Происходящее занимало его до чрезвычайности, несмотря на горький осадок в душе оттого, с каким уверенным превосходством Поуль умчал тогда от него Карен Даквитц.
Когда он спрыгнул с крыла, Поуль спросил:
– Ну, что ты об этом думаешь, Харальд?
– Вроде не так все и сложно, – пожал плечами тот.
– Что ж, тогда полетишь первым, – ухмыльнулся Поуль. Все рассмеялись, но Харальд остался доволен. – Пошли экипироваться!
Они вернулись в ангар, чтобы надеть летные комбинезоны, которые застегивались спереди на пуговицы. Шлемы и защитные очки им тоже выдали. К неудовольствию Харальда, Поуль весьма настойчиво ему помогал.
– В прошлый раз, помнишь, мы виделись в Кирстенслоте, – произнес Поуль, затягивая ему застежку на очках.
Харальд ответил кивком: напоминание было ему неприятно. Он не мог не ломать голову над тем, что у них за отношения, у Карен и Поуля. Просто встречаются или что-то большее? Целовались или нет? Что она ему разрешает? Может, собираются пожениться? Думать об этом ему совсем не хотелось, но он все равно думал, поделать с собой ничего не мог.
Когда все были готовы, первая пятерка школьников вернулась на поле, каждый под контролем пилота. Харальд предпочел бы полететь с братом, но Поуль выбрал его и на этот раз. Поневоле подумаешь, что хочет познакомиться поближе.
Механик в замасленном комбинезоне заправлял самолет, одной ногой стоя на встроенной в фюзеляж подножке. Топливный бак «мотылька» располагался в той части верхних крыльев, которая проходила прямо над передним сиденьем, – не слишком удачная идея, на взгляд юноши. Еще вопрос, удастся ли не думать о том, что над головой плещется уйма литров горючего.
– Прежде всего предполетная проверка. – Поуль заглянул в кабину. – Убеждаемся, что переключатель магнето выключен, а дроссельная заслонка закрыта. – Потом глянул на колеса. – Тормозные колодки на месте. – Попинал шины, покачал туда-сюда элероны. – Ты, кажется, говорил, что работал на строительстве немецкой базы на Санде? – как бы между делом поинтересовался Поуль.
– Да.
– А что делал-то?
– Да что скажут, то и делал. На подхвате: ямы копал, бетон мешал, кирпич подносил.
Перейдя к хвосту, Поуль проверил, легко ли движется руль поворота.
– А выяснил, что там строилось?
– Тогда – нет. Как только основные работы были завершены, всех рабочих-датчан уволили, оставили только немцев. Но я на все сто уверен, что это радиостанция.
– Да, в прошлый раз ты об этом упомянул. Но почему решил, что радиостанция?
– Сам видел.
Поуль зорко на него глянул, и Харальд понял, что это не пустые расспросы.
– Она что, прямо так и стоит у всех на виду?
– Нет. База огорожена и охраняется, а оборудование с трех сторон скрыто деревьями. Видно его только с берега, но там по пляжу прохода нет.
– Как же ты его разглядел?
– Торопился домой, и срезал путь прямо по территории базы.
Поуль наклонился проверить костыль, которым хвост опирается на землю.
– Ничего себе, – хмыкнул он. – И что там?
– Большая антенна, здоровенная. Я такую раньше не видел, высотой метра в четыре и вращается.
В разговор вмешался механик, который заправлял самолет.
– У меня все готово.
– Ну что, полетели? – спросил Поуль Харальда.
