Он немедленно явился на французскую таможню.
– Войдите, – сказал заспанный чиновник. – Там уже есть один. Около четырех пошлем вас обратно.
Керн вошел в указанное ему помещение.
– Фогт! – удивленно воскликнул он. – Как вы сюда попали?
Фогт пожал плечами.
– Снова осаждаю швейцарскую границу.
– И это с тех-то пор? С тех пор, как вас отвезли на люцернский вокзал?
– Именно с тех пор.
Фогт плохо выглядел. Он заметно отощал, и кожа его походила на серую оберточную бумагу.
– Не везет да и только, – сказал он. – Никак не сяду в тюрьму. А ведь ночи стали такие холодные. Просто невтерпеж.
Керн подсел к нему.
– Зато я посидел в тюрьме, – сказал он, – и очень рад, что опять на воле. Вот как бывает в жизни!
Жандарм принес им хлеба и немного красного вина. Они поели и тут же на скамье заснули. В четыре утра их разбудили и доставили к границе. Было еще совсем темно. Вдоль дороги бледно мерцали поля, покрытые инеем.
У Фогта зуб на зуб не попадал. Керн снял с себя свитер.
– Вот, наденьте. Я не мерзну.
– Правда не мерзнете?
– Правда.
– Молоды потому что! – сказал Фогт. – В этом все дело. – Он натянул на себя свитер. – Верну его вам через два-три часа. Как только взойдет солнце.
Недалеко от Женевы они расстались. Фогт хотел пробраться через Лозанну в глубь Швейцарии. Находясь вблизи от границы, он не мог рассчитывать на тюрьму – его все время перебрасывали туда и обратно.
– Оставьте свитер себе, – сказал Керн.
– Ни в коем случае! Ведь это целое состояние!
– У меня есть второй. Подарок священника венской тюрьмы. Он лежит у меня в камере хранения в Женеве.
– Это правда?
– Конечно, правда. Синий свитер с красной каймой. Теперь поверили?
Фогт улыбнулся и достал из кармана тонкий томик стихов Гельдерлина.
– Возьмите взамен.
– Но ведь стихи нужны вам больше всех свитеров, – сказал Керн.
– Не беспокойтесь. Эту книжечку я знаю почти целиком наизусть.
Придя в центр Женевы, Керн два часа поспал в церкви и ровно в двенадцать был у главного почтамта. Он понимал, что Рут еще не могла приехать, но все-таки прождал до двух пополудни. Затем заглянул в адресный список Биндера. Ему снова повезло. Заработав к вечеру семнадцать франков, он пошел в полицию.
Была беспокойная субботняя ночь. К одиннадцати в участок доставили двух мертвецки пьяных мужчин. Они заблевали пол и затем принялись распевать песни. К часу ночи в камере было уже пять человек, в два привели Фогта.
– Прямо чертовщина какая-то, – меланхолически произнес он. – Но зато я опять встретил вас, и на том спасибо.
Через час за ними пришли. Ночь была холодна. Мигавшие в небе звезды сегодня казались особенно далекими. Ясный полумесяц походил на расплавленный металл.
Жандарм остановился.
– Здесь свернете направо, а затем…
– Знаю, – прервал его Керн. – Дорога мне знакома.
– Тогда всего хорошего.
Они пошли дальше через узкую полоску ничейной земли между обеими границами.
Вопреки ожиданиям в эту ночь их не отправили обратно, а привели в префектуру, сняли протокол и накормили. Через сутки их выслали в Швейцарию.
Стало ветрено и пасмурно. От усталости Фогт еле держался на ногах. Он почти не разговаривал и, казалось, впал в полное отчаяние. Удалившись на некоторое расстояние от границы, они заночевали в стоге сена. Фогт проспал до утра как убитый.
Проснувшись с восходом солнца, он даже не пошевельнулся, а только открыл глаза. Глядя на эту тощую, неподвижную фигуру в тонком плаще, на этот маленький остаток человека с широко открытыми и спокойными глазами, Керн почувствовал, как все внутри его переворачивается.
Они лежали на пологом склоне, откуда открывался вид на утренний город и озеро. Дым из труб поднимался вверх, смешиваясь со свежим воздухом, навевая представление о тепле, уюте, домашнем завтраке и теплой постели. Озеро, чуть волнуясь, подмигивало им тысячами глазков. Фогт смотрел молча на легкий плывущий туман, как бы вдыхаемый солнцем и растворяющийся в его лучах; сквозь клочья облаков медленно проступал сверкающий массив Монблана, словно светлые стены некоего высоченного гигантского небесного Иерусалима.
Около девяти часов они тронулись в путь и, войдя в Женеву, пошли вдоль озера. Через некоторое время Фогт остановился.
– Посмотрите-ка на это! – сказал он.
– На что?
Фогт указал на пышное, дворцового типа здание, расположенное в большом парке. Могучее строение светилось на солнце, как неприступный замок, как цитадель нерушимой, прочной, навек налаженной жизни. Великолепный парк переливался золотом и багрянцем осенней листвы. В просторном дворе выстроились вереницы автомобилей. Толпы веселых и довольных людей входили в здание и выходили из него.
– Чудесно! – сказал Керн. – Можно подумать, что там живет швейцарский кайзер.
– Разве вы не знаете, что это?
Керн отрицательно покачал головой.
– Это дворец Лиги наций, – сказал Фогт голосом, полным печали и иронии.
Керн удивленно взглянул на него.
Фогт кивнул в знак подтверждения.
– Вот место, где годами толкуют о нашей судьбе. Все никак не решатся – дать ли нам документы и снова сделать из нас людей или же не давать.
От автомобильной стоянки отъехал открытый «кадиллак» и бесшумно устремился к воротам. В нем сидело несколько элегантных молодых людей и очень хорошенькая девушка в норковой шубке. Они смеялись и, на ходу обменявшись приветствиями с пассажирами другой машины, договорились позавтракать в ресторане над озером.
– Да, – сказал Фогт немного погодя. – Теперь вы понимаете, почему все это так долго длится?
– Понимаю, – ответил Керн.
– Безнадежное дело, вам не кажется?
Керн пожал плечами:
– А куда им, собственно, торопиться?
Подошедший привратник подозрительно покосился на них:
– Вы ищете кого-нибудь?
– Нет, мы никого не ищем, – ответил Керн.
– Что же вам тогда надо?
Фогт поглядел на Керна. В его усталом взгляде мелькнуло подобие иронии.
– Ничего нам не надо, – сказал он привратнику. – Мы просто туристы. Обычные странники, бредущие по земле Божьей.
– Тогда уж лучше идите дальше, – сказал привратник, которому то и дело мерещились сумасшедшие анархисты.
– Да, – сказал Фогт. – Это, пожалуй, лучше.
На Рю де Монблан они разглядывали роскошные витрины. Перед ювелирным магазином Фогт остановился.
– Здесь я распрощаюсь с вами.
– Куда вы пойдете? – спросил Керн.
– Недалеко. Войду в этот магазин.
Керн уставился непонимающим взглядом на витрину. За зеркальным стеклом на сером бархате искрились бриллианты, рубины и изумруды.
– Думаю, здесь вам не повезет, – сказал он. – Ювелиры издавна славятся каменными сердцами. Может быть, потому, что постоянно возятся с камнями. Ничего они вам не дадут.
– А я ничего и не хочу от них. Просто украду что-нибудь.
– Что? – Керн недоверчиво посмотрел на Фогта. – Вы это серьезно? При нынешнем вашем состоянии вы далеко не убежите.
– Я и не стану бежать. Наоборот.
– Ничего не понимаю, – сказал Керн.
– Сейчас поймете. Я все точно взвесил. Для меня это единственный шанс перезимовать в тюрьме. За такую кражу мне дадут по крайней мере несколько месяцев. Другого выхода нет. Как видите, силы мои основательно подорваны. Еще две-три недели шатания через границу, и я готов. Вот почему…
– Но послушайте… – начал было Керн.
– Заранее знаю все, что вы скажете. – Вдруг лицо Фогта словно распалось на куски, точно оборвались какие-то скреплявшие его нити. – Я больше не могу… – пробормотал он. – Прощайте!
Керн понял, что удерживать его бессмысленно. Он пожал ослабевшую руку Фогта.
– Надеюсь, вы скоро поправитесь.
– И я надеюсь. Здесь довольно приличная тюрьма.
Фогт подождал, пока Керн не удалился на некоторое расстояние, затем вошел в магазин. Керн остановился на углу и, будто ожидая трамвая, следил за входной дверью. Вскоре из магазина выскочил молодой человек и опрометью побежал куда-то. Вскоре он вернулся с полицейским. Пусть он хоть теперь немного успокоится, подумал Керн и пошел дальше.
Оставив позади Вену, Штайнер нашел машину, довезшую его до границы. Показывать свой фальшивый паспорт австрийским таможенникам было рискованно. Поэтому перед самой границей он высадился из машины и остаток пути прошел пешком. Около десяти часов вечера он явился на таможню и доложил, что на рассвете был переброшен сюда из Швейцарии.
– Ладно, – сказал старый таможенник с бородкой а ля Франц Иосиф. – Знаем мы эти дела. Утром пойдете обратно. А пока что присядьте где-нибудь.
Штайнер уселся на скамье перед домиком таможни и закурил. Кругом было тихо и спокойно. Дежурный таможенник дремал. Изредка проезжали одиночные машины. Примерно через час вернулся чиновник с кайзеровской бородкой.
– Скажите, – обратился он к Штайнеру. – Вы – австриец?
