А я говорю — болячка! — упрямо доказывал второй собеседник. — Каждая жена — болячка. Вот тут! — Он хлопнул себя по шее. — Как чирий. Три десятка лет назад какая была моя Марья? Прихожу к ней в гости, еще женишком был, Марья моя — сплошная музыка. «Федечка, может, тебе наливочки? Федечка, может, мадеры? Ах, ах, я и забыла, у меня ж «зверобой» есть… Для тебя приготовила». В общем — философия. А теперь? «Федор, опять налакался? Черт старый, одним духом водочным в могилу меня вгонишь, анафема!..» — Моряк помолчал, потом протянул: — Дру-уг, нечего сказать.
Никита прыснул, толкнул локтем Андрея:
— Слышишь? Мотай на ус, может, пригодится.
Андрей улыбнулся, но не ответил. Он думал сейчас совсем о другом. Вот промелькнул красный кирпичный домик, похожий на поставленную вертикально спичечную коробку. Андрей успел прочесть надпись: «Пост 376». Значит, через пятнадцать минут — город. Его город, где ждут родные, друзья, знакомые скверы, шум моря. Бледнолицый, наверно, придет встречать на вокзал и громко будет кричать: «Здорово, Андр Юшка!» А Лиза? Придет ли она? Андрей вспомнил о ее письме. Обычно Лиза начинала писать: «Здравствуй, Андр Юшка, прими привет от рожденных ползать…» Последнее письмо не было похоже на прежние. «Андрей, милый, славный…» Она писала о том, как соскучилась по нем, как грустит. «Мне словно чего-то не хватает без тебя, Андрей, словно я что-то потеряла… Поймешь ли ты меня?» Нет, он не все понял. Ему казалось, что она хочет сказать о своем большом чувстве и боится. Почему боится? Черт! Она ведь писала не Игнату, а ему! Какое же у нее может быть другое чувство, кроме… Игнат… Об Игнате ни слова. Почему? Разве?.. Да, он все-таки понял, что она хотела сказать. Понял все. И старается обмануть себя, прикинуться простачком… Легче ведь сделать вид, что ничего не случилось, что все это шутка. Взбрело Лизке в голову побалагурить, вот и написала такое письмо. Написала и сразу же забыла. А он тоже забыл? Себе-то можно признаться: не забыл ни одного слова! И думает, думает… Об Игнате, о себе, о Лизе. Нравилось ему еще какая-нибудь девушка так, как Лиза? Конечно, нет. Лиза — особенная. И не только потому, что красивая. В ней словно бурлит какая-то сила. Глаза все время куда-то зовут, и трудно не пойти на этот зов… А куда идти? Давно уже все стало ясным: Игнат и Лиза, их любовь — это табу. Андрей может только оберегать их привязанность, но не посягать на нее. Потому что они — его друзья. Он готов на все, но не на подлость.
И вот последнее письмо Лизы. Оно будто выбило из-под ног Андрея почву. Он не знал, что делать. Чувство — это одно, а долг — другое… Лучше бы она не писала так. Лучше было бы все по-старому…
Да, было бы лучше… — громко сказал Андрей и словно отмахнулся от чего-то неприятного.
Что? — опросил Никита.
Андрей ответил не сразу. Он посмотрел на Никиту, будто только сейчас его увидел, потом сказал:
Мне кажется, что ты редко пишешь Анке. Не скучаешь, что ли?
Я пишу редко? — удивился Никита. — А почему я должен показывать тебе каждое письмо? — Никита засмеялся. — В неделю — пять писем. И получаю столько же. Вопросы еще есть?
Вопросов нет, — улыбнулся Андрей.
Никита высунулся в окно, подставил голову ветру. В воздухе уже чувствовалось приближение моря: был он какой-то мягкий и свежий. Никите казалось, что вот сейчас, сквозь грохот колес, он услышит шум морского прибоя. И, может быть, увидит белокрылых чаек, несущихся над пенными гребнями волн, и белые паруса яхт, похожих на чаек. Море, солнце, юг… А как там, где Анка? Наверно, еще не совсем оттаяла земля, низкие деревья стоят без листьев, скучные, угрюмые. Что она делает сейчас, его Анка? Смотрит на хмурое небо и вспоминает тот день, который оборвал ее мечту стать пилотом? Или думает о нем? Сколько времени они не виделись? В марте ее отправили в санаторий. Потом она уехала к себе в Сибирь, стойко выслушав приговор врачей: «Летать вам больше нельзя». Сейчас уже начался май… «Анка, Анка… Увидеть бы твои глаза, прижаться бы к ним губами…»
В каждом письме, — проговорил Никита, повернувшись к Андрею, — она пишет: «Я буду ждать тебя».
3
Они вышли из вагона с небольшими чемоданами в руках, остановились на перроне, растерянно оглядываясь по сторонам. Где же мать, Игнат, Лиза? Не получили телеграмму?
Нет никого. — Никита участливо посмотрел на друга. — Это и лучше, явимся неожиданно.
Правда, это лучше. — Голос Андреяневольно дрогнул. — Страшно не люблю, когда встречают или провожают. Пойдем, Никита.
И не двигался с места, не веря, что никто не пришел. Было обидно и немножко стыдно перед Никитой.
Пойдем, Никита…
В это время услышал громкий голос Игната:
Вот он, наш Андр Юшка! Скорей, Лизка!
Игнат бежал по перрону, бесцеремонно расталкивая недовольных пассажиров. Он был без фуражки, светлые волосы взлохматились, глаза блестели. И весь он, казалось, светился радостью.
Игнат… Бледнолицый!..
Андрей бросил чемодан, обнял Игната. Разве нужно о чем-нибудь говорить? Разве скажешь, как это хорошо быть настоящими друзьями!
Потом Игнат отошел в сторону, церемонно кланяясь:
Разрешите представить! Лиза Колосова, девушка — золотые руки.
Лиза подошла к Андрею, остановилась. Они смотрели друг другу в глаза и разговаривали без слов. «Лиза, — спрашивал Андрей, — ведь все то, что ты писала, было шуткой? Ну скажи «да» — и будет все хорошо, и радость нашей встречи ничем не омрачится, слышишь, Лиза?» — «Нет, — говорили ее глаза. — Это не было шуткой. Зачем ты хочешь обмануть самого себя?» — «А как же Игнат?» — спрашивал он. «Ты должен решить сам…»
Она вдруг увидела в его глазах гнев и испугалась. Что с ним происходит? Не слишком ли далеко она зашла? Может быть, надо сделать шаг назад?..
Лиза неуверенно протянула руку:
Здравствуй, Андрей. Ты смотришь на меня, как на привидение. Я изменилась?
Ты очень изменилась, Лиза, — ответил Андрей, подумав: «Чувствует ли что-нибудь Игнат? И почему я не могу разговаривать с ней так, как раньше: свободно, непринужденно?»
Лиза только теперь увидела стоявшего в стороне Никиту. Она толкнула Игната и воскликнула:
Какие же мы все невежи! Бросили гостя одного, стой, мол, любуйся нашей встречей… Здравствуйте…
Никита, — подсказал Андрей. — Разве ты забыла? Я ведь знакомил вас.
Нет, не забыла. Но он стал совсем другим… Настоящим летчиком.
Благодарю за комплимент, — улыбнулся Никита, протягивая руку вначале Лизе, затем Игнату. — Но до настоящих летчиков нам еще далеко. Так же далеко, как до неба…
Игнат взял чемодан Никиты, Андрей поднял свой, и они пошли к трамваю.
Мать почему не пришла? — спросил Андрей. — Не заболела ли?
Какой там заболела — засмеялся Игнат. — Пир на весь мир готовит. Лизка тоже только оттуда: помогала стряпать.
Игнат поднял бокал с золотистым вином, посмотрел на Лизу:
За что?
За их будущее, — ответила Лиза, показывая на Андрея и Никиту. — За то, чтобы слава прогремела о них на всю страну. Выпьем.
Андрей встал. Положив руку на плечо матери, он сказал:
Слава — далеко. О ней еще рано говорить, даже мечтать рано. Мама, выпьем за тебя, за твое здоровье, за то, что ты — мама.
Мать наклонила его голову к себе и поцеловала сына в лоб.
Спасибо, Андрюша, сынок. Дай бог и вам всем здоровья.
Андрей почувствовал, что Лиза обиделась. Молча выпив вино, она поставила бокал на стол и спросила:
Почему о славе рано мечтать?
Потому что мы и в воздух еще не поднимались, — улыбнулся Андрей. — Какие же мы герои?
Но мечтать-то можно? — не сдавалась Лиза.
Мечтать? — Андрей на минуту задумался. — Мечта, по-моему, должна быть реальной. Игнат мне писал, что он мечтает разработать какой-то особый метод кладки стен. Он ищет этот метод, не спит, наверно, ночами, до чертиков в глазах сидит над чертежами. Вот это — реальная мечта. Понимаешь? Она у него вошла в жизнь. А какой толк в том, что я буду мечтать сейчас о славе летчика, когда я не держался еще за штурвал самолета? А может быть, я и летать-то не выучусь…
Игнат взглянул на Андрея, и, как всегда при виде друга, теплое чувство заполнило его всего. «Какой он хороший, наш Андр Юшка! — подумал он. — Такой же простой; такой же скромный, каким и был…»
Лиза отрывисто засмеялась:
Мечта каменщика! Смешно! У тебя мало фантазии, Андрей… Такие, как мы с Игнатом, выше карниза последнего этажа не полезут. Слава не для нас. А вы…
А мы сейчас нальем еще и выпьем за всех нас, Лиза. — Андрей взял бутылку и стал наливать в бокалы вино. — А потом потанцуем, попоем, тряхнем стариной, как говорят.
Вот это хорошо, сынок. — Мать с одобрением посмотрела на Андрея. — Спеть лучше, чем делить то, чего нет.
…Вечер входил в комнату, сумерками прикрывал цветы на окнах, занавески, лица людей. Кружилась голова от вина, от музыки. Когда Андрей встал, чтобы включить свет, Лиза взяла его за руку и попросила:
