Ибрагим нервно закусил губу. В тылу творилось что-то непонятное.
— Уса! — попробовал он вызвать командира резерва, и на этот раз ему ответили стазу.
— Я слушаю.
— Уса, разберись, что происходит, — обеспокоенность Ибрагима начала перерастать в настоящее волнение — стрельба в тылу чуть приутихла, но не прекратилась.
— Хорошо, я всё сделаю, не переживай! — похоже, Умаров даже радовался очередной возможности проявить себя как воина, способного решать любые задачи.
— И вот что, Уса, не лезь на рожон! — сказав, Ибрагим понял, что пожелание было лишним. Уса Умаров любил повоевать, но своей жизнью лишний раз предпочитал не рисковать. Он был мудр, и где напасть, где отступить, знал не хуже Келоева.
— Не переживай! — снова повторил Умаров и, засунув радиостанцию в нагрудный карман, он отдал своим, уже давно готовым к любым неожиданностям моджахедам команду на выдвижение.
Старший прапорщик Ефимов.
— Свои! — громкий крик, уже рухнувшее к животу сердце влетело вверх и, наконец, повернувшийся Кудинов увидел бегущего в их сторону командира.
— Остальные? — вопрос, как крик души.
— Там, — кивок головой за бруствер окопов, туда, где шёл непрекращающийся бой, и откуда доносились и чеховские крики, и треск пулемёта отстреливающегося от противника Юдина, и вторивший ему на левом фланге группы — теперь уже на левом — дробно рыкающий пулемёт Тушина. А вот к ним присоединился ПКМ переползшего на новую позицию Вячина. На какое-то время это трио поглотило все звуки. И Ефимов вдруг понял, что не услышал ни одного помогавшего им автомата. Сердце почувствовало боль, но её тут же затмила необходимость действовать.
Вспомнив, что так и не избавился от груза рейдового рюкзака, Сергей начал быстро сбрасывать с плеч его лямки. Несколько секунд, и тот шлёпнулся на дно окопа.
— Кудинов, Гаврилюк — здесь! — Ефимов начал отдавать команды, ещё занимаясь РРом. — Баранов — за мной! — выстрелы со стороны противника почти стихли. Пулемётчикам всё же удалось прижать оставшуюся часть бандитов к земле. — Раненых на спину, остальных пинками сюда, — отданная команда прозвучала нарочито грубо, но по-другому уже было нельзя. И уже начав подниматься над бруствером, Ефимов оглянулся: — Аркадий, наблюдаешь, бьёшь только наверняка!
Кудинов согласно кивнул, а Ефимов хотел спросить, где винтовка и чей это автомат, но лишь махнул рукой, и рывком поднявшись над окопом, метнулся в сторону остающихся в лесу разведчиков. Баранов бежал следом.
Еще двигаясь к вражескому окопу с тыла, Ефимов рассчитывал в случае удачи первым делом оказать помощь упавшему у него на глазах Прищепе, но теперь, оказавшись подле лежащего за развернутой радиостанцией и бледного как смерть Каретникова, Сергей в первую очередь бросился к нему.
— Ищи Гришина! — рявкнул Ефимов на застывшего Баранова и, опустившись на колени, начал взваливать на плечи тихо стонущего радиста. С трудом приподнявшись, он исхитрился нагнуться, подхватить раздолбанную пулями радиостанцию и быстрым семенящим шагом пошёл, нет, скорее всё же побежал к освобождённым от противника окопам.
Сзади, сопя, тяжело топал сгибающийся под тяжестью радиста Гришина рядовой Баранов.
— Гаврилюк, перевязку! — Ефимов опустил в окоп Каретникова, быстро положил рядом свой ИПП, на него уже, спеша, кинул коробку с обезболивающим и, махнув рукой Баранову: — За мной! — ринулся за оставшимися бойцами. Кроме беспокойства за лежавшего где-то в кустах Александра, Сергея грызла отдельная боль и за находившегося неизвестно где командира роты.
— Прищепа где-то там, — сориентировав Баранова движением руки, Сергей взял правее и, низко пригнувшись, отправился на поиски неизвестно куда запропастившегося майора Фадеева.
Полковник Черных.
— Это подстава! — запыхавшийся Остапенко буквально закричал, вваливаясь в кабинет полковника Черных.
— Что? — ходивший по комнате полковник вздрогнул, как от удара бича, но его лицо осталось бесстрастным. — Откуда?
Остапенко устало рухнул в стоявшее у стены кресло.
— Новое сообщение от моего Веденского источника, — секундная пауза, чтобы сделать вдох. — Нужно срочно отзывать группы!
— Поздно, — угрюмо заключил Черных, — они уже ведут бой. — И тут же резко: — Вызывай вертолёты!
— Они не полетят, — уже успокаиваясь, возразил Остапенко, а что толку нервничать, если ты уже ничего не можешь изменить? — В горах поднимается туман.
— Вызывай, и пусть они попробуют у меня отказаться лететь! — и вдруг взглянув на осунувшееся лицо подполковника, бросил: — Сиди, я сам… — после чего подошёл к своему столу и поднял телефонную трубку.
Группа старшего прапорщика Ефимова.
Вадим лежал чуть в стороне от основной группы. Лежал, неудобно подвернув локоть и уронив голову на ствол снятого с предохранителя, но так и не сделавшего ни одного выстрела АКСа. Вся левая сторона груди, вся левая нога почернела от растёкшейся крови. Губы командира роты были крепко сжаты, а глаза оказались плотно закрыты. С места, где лежал майор, открывался вид на не слишком замаскированную базу, сразу же за которой виднелось русло ручья с крутыми, но не обрывистыми берегами. Сергей встал на одно колено и, тяжело вздохнув, взял командирскую радиостанцию. Затем накинул на шею ремень Фадеевского автомата, сжал зубы и, взвалив на себя ещё тёплое командирское тело, поспешил в обратную сторону. Что заставило Ефимова, уже идя с тяжёлой ношей, обернуться и посмотреть в сторону базы, неизвестно, но он всё же обернулся. А обернувшись и подняв взгляд, не удержался, чтобы не выматериться длинно и витиевато — со стороны ручья, вверх по склону быстро двигалась колонна боевиков. Наметившиеся уже было планы по уничтожению оставшегося противника рушились. Сергей понял, что добить сидящих в окопах боевиков до подхода свежего вражеского резерва он уже не успевает никаким образом. Расстояние до бандитов было никак не больше двухсот пятидесяти метров, и потому нужно было спешить. Ефимов побежал. Побежал, молясь, чтобы его не заметили прежде, чем он успеет скрыться в кустах. Но всё обошлось. По пути подхватив лежавшую на земле винтовку Кудинова, старший прапорщик благополучно добрался до теперь уже своих окопов и, положив тело убитого командира в стороне от раненых, принялся отдавать приказы.
— Аркадий, — Сергей протянул винтовку слегка замешкавшемуся Кудинову, — наблюдать! Баранов, Гаврилюк — МОН — 50 и за мной! Живее орлы, живее! — понимая, что они могут не успеть, Сергей сам кинулся к рюкзаку Прищепы, зная, что там находится одна из имеющихся в группе мин и чёрные провода подрывной линии. Секунды ушли на то, чтобы взять всё необходимое, и под редкие выстрелы прижатого, но всё ещё огрызающегося противника (того, что сидел в дальних окопах) рвануть в глубину леса. На ходу обозначив бойцам места установки мин справа, слева от себя, и оставаясь посередине, Сергей начал устанавливать мину, то и дело отрываясь от собственных действий и посматривая вверх по склону. Всё же отсутствие долгой практики в установке МОНки дало о себе знать — Ефимов едва-едва успел её замаскировать и подняться на ноги, когда бойцы, поспешно отступая, уже начали прикрывать травой и листвой загодя размотанные линии. Нда, рядовые разведчики в отличие от своего командира от отсутствия практических занятий не страдали: каждое боевое задание, каждая засада сопровождалась установкой МОН-50. А ещё занятия…
— Живее! — хотел поторопить Сергей своих бойцов, но приготовившееся уже сорваться с языка слово замерло на губах — в глубине леса показались первые фигуры противника. Боевики шли цепью, низко пригнувшись, крадучись, осторожно, внимательно поглядывая по сторонам и, как видно, надеясь застать ведущих бой разведчиков врасплох. Но отходящих к окопам спецназовцев они не видели.
— Чи, — и вращательное движение руки, — «Живо, уходим. Живо».
Последние метры разведчики преодолевали бегом, и только оказавшись за бруствером, поняли, что их, к счастью, так и не заметили.
— Вячин, все живо сюда! — громко, стараясь перекричать трескотню пулемётов, скомандовал Ефимов и, скинув автомат в сторону вражеских позиций (тех, что на северо-востоке), открыл огонь.
Похоже, Вячин обладал хорошим слухом.
— Прикрой! — заорал он лежавшему неподалеку Юдину и бросился бежать в направлении отдавшего приказ командира. Несколько прыжков, скользящее падение и, осыпая глину бруствера, Николай скатился на дно окопа. Тут же, вскочив на ноги, он втиснул сошки пулемёта в замеченную ещё при падении бойницу.
— Отход! — крикнул Ефимов, на этот раз отдавая приказ Юдину, и Илья, пригнувшись к самой земле, резко метнулся в их сторону. Ему тоже повезло: без особых нервных потрясений он перепрыгнул бруствер и оказался под прикрытием стен окопа.
