И Бар-Лев позвонил.
— Господин президент, сам бог послал вас! — взывал «Борька». — Сама история избрала вас для исполнения Божьей воли и спасения заложников. Вы знаете, что пишут о вас в мире, как вас ругают. Теперь есть шанс показать всем, какой вы великий человек! Вы храбрый солдат, вы получите Нобелевскую премию мира. Весь мир увидит, каков на самом деле Иди Амин. Вы должны освободить заложников, чтобы доказать: все плохое, что о вас пишут, — это ложь.
— Освобождение заложников от меня не зависит, — твердил свое Большой Папа.
— Но ведь это невозможно! — кричал «Борька». — Уганда — ваша страна! Разве вы не можете вмешаться в то, что там происходит?! Никто в Уганде и пальцем не пошевельнет без вашего согласия. Вы должны освободить заложников!
В среду 30 июня номинальный глава НФОП Жорж Хабаш из охваченного гражданской войной Ливана обнародовал заявление: «Рейс № 139 был похищен, чтобы напомнить миру о нашем решении изгнать сионистов и заменить Израиль обществом социалистической демократии. Французский самолет — возмездие Франции за интервенцию в Ливане, призванную отвлечь внимание от наших проблем».
Бывший военный атташе Израиля в Уганде ежедневно вел по телефону прямые переговоры с Иди Амином, но слышал от диктатора одно и то же. Утром в четверг 1 июля Амин сказал «Борьке»:
— Сперва ваше правительство должно освободить партизан, о которых говорят похитители. Уж очень они упорны. Кстати, послушайте в час дня наше радио. Вы узнаете важное сообщение.
— Какое сообщение, ваше превосходительство?! — закричал Бар-Лев.
Но Большой Папа отключился.
— Четверг был критическим, — скажет потом премьер Ицхак Рабин. — Я был вынужден доложить кабинету, что у нас нет готового военного плана, который можно было бы исполнить до срока, установленного похитителями.
В 13 часов, за час до истечения ультиматума, по «Голосу Уганды» выступил Вильфред Безе.
— Мы продлили срок ультиматума до воскресенья. Демонстрируя добрую волю, мы освободили всех неизраильтян — сто одного человека, — объявил длинноволосый пират. — Надеюсь, они не таят на нас зла. Все они уже сегодня попадут в Париж.
Деление людей по национальному признаку Безе назвал «доброй волей». И в самом деле, его соратники по борьбе были правы: немецкое общество все еще оставалось «латентно фашистским». Но носителями фашизма были не только враги Безе и его товарищей — военные преступники из высшего руководства ФРГ. Угон рейса № 139 в очередной раз показал, что фашизмом пропитаны сами ультралевые сокрушители устоев цивилизации.
О правительстве Уганды Безе даже не упомянул: Иди Амин предоставил угонщикам полный карт-бланш. Умолчал Безе также о том, что в плену добровольно остался экипаж самолета. Седовласый капитан Мишель Бако сказал:
— Ни я, ни мой экипаж ни при каких обстоятельствах не покинем Энтеббе, если хоть один пассажир останется здесь.
С обеими партиями освобожденных заложников-не-израильтян Бако тайно посылал в Париж подробные отчеты об угоне. Он стелил для больных постели, советовал заложникам, что говорить и как себя вести, чтобы не раздражать террористов. Первый пилот даже подметал полы. К концу четверга, когда вторая партия освобожденных заложников достигла Парижа, у спецслужб появилось сообщение Бако о том, что прибыли руководители похитителей.
Так подтвердились данные Моссада: из Сомали на автомобилях — во избежание регистрации в аэропорту — прикатили шестеро организаторов теракта во главе с Вади Хададом и Карлосом Шакалом. Мужчины обменялись крепкими рукопожатиями с Вильфредом Безе и своими арабскими подчиненными. Затем Карлос расцеловался с бывшей любовницей, а доктор Хадад почтительно приложился губами к ее узкой ручке, пропахшей оружейной смазкой.
Лидеры международного терроризма пользовались гостеприимством чернокожего президента. Зачем же тот ежедневно посещал заложников, обращался к ним с речами и выполнял некоторые их бытовые просьбы? Фарс требовался, дабы подчеркнуть посредническую роль Амина, а заодно устроить ему «паблисити» во всем мире: диктатор сгорал на огне неуемного тщеславия.
Между тем освобожденные заложники рассказали, что в Уганде все было готово к их приему: «фельдмаршал-доктор-президент» — не посредник, а сообщник террористов. Заложники также передали, что угандийские МиГи каждый день пролетают над зданием аэропорта. Люди боялись, что летчикам приказано разбомбить здание.
Правда, узнав бортовые номера истребителей — 903 и 905, — израильские командиры решили, что такое опасение не имеет под собой оснований. Эти самолеты использовались только для учебных полетов. Израильтяне превосходно знали вооруженные силы Уганды. Дело в том, что вся армия Иди Амина была в 1960-е годы создана… Израилем.
Наконец кабинет Рабина объявил о решении выполнить все требования пиратов. Израиль погрузился в уныние. Люди повторяли слова заместителя командующего израильских ВВС Иерухама Амитая, к тому времени уже покойного: «Если вы хоть раз уступите шантажу, — этому уже не будет конца. Требования будут только расти. Запад уже сдался, и мы тоже начинаем уступать. С этим надо покончить. Уступать нельзя».
Никому и в голову не приходило, что десантники в пустыне уже штурмуют макет здания аэродрома и других строений Энтеббе. Некоторые из них были сооружены самими израильтянами во время недолгого «медового месяца» с Угандой, и отыскать чертежи было несложно. Чернокожие агенты Моссада в соседней с Угандой Кении между делом, под благовидными предлогами, выясняли у пилотов тамошней гражданской авиации схему расположения всего и вся в Энтеббе. Сами агенты, как правило, и не подозревали, что работают на Моссад, где их называли «невидимками».
Бригада Моссада, включая опытнейших гипнотизеров, вылетела в Париж, чтобы вслед за французскими разведчиками приступить к расспросам измученных заложников. В частности, необходим был точный план старого здания аэропорта. Гипнотизеры помогали людям вспоминать. Психологи, за плечами которых были допросы сотен военнопленных и террористов, вытягивали важнейшие детали: в какую сторону открываются двери? Какой высоты под ними щели? Есть ли на дверях остекление? Висят ли шторы на окнах? Как расположены светильники и выключатели?
Результаты немедленно шифровались и отсылались из израильского посольства в подземный штаб бригадного генерала Дана Шомрона. Было среди этих сообщений и такое: «Амин склонен к продлению переговоров, так как наслаждается внезапной славой. Однако он озабочен и тем, чтобы не рассердить своих друзей в ООП и НФОП. Они уже проявляют признаки недовольства. На основании доказательств, изложенных ниже, представляется вероятным, что Амин согласится начать показательные казни в воскресенье, 4 июля, на рассвете».
Стало ясно, что операцию «Молния» следует провести не позднее исхода субботы. Однако у высшего руководства имелись колоссальные сомнения относительно чисто технической возможности такой операции. Тем не менее командующий израильских ВВС Бени Пелед доложил министру обороны:
— Приземление ночью на затемненном аэродроме, окруженном вражескими войсками, не представляет никаких проблем. Электронную защиту от радаров обеспечат наши военные корабли в Красном море.
— Два угандийских батальона не являются серьезной угрозой для нашего спецназа, — продолжал убеждать начальство командующий операцией генерал Шомрон. — С того момента, как мы приземлимся в Энтеббе, все пойдет хорошо. Мы делали вещи и в сто раз сложнее. Главное — удачно посадить первый самолет.
Начальник генштаба Гур парировал:
— Проблема в том, чтобы уберечь заложников. Мы должны точно знать расположение всех постов в Энтеббе.
Министр обороны Перес все более склонялся к военному варианту:
— Что толку в разговорах о свободе, если люди боятся жертв ради нее? Мы боремся сейчас не больше и не меньше, чем за право евреев свободно передвигаться по Земле.
Но ясного, единого плана действий пока не было. Разрабатывалась даже операция по похищению Иди Амина во время его полета на Маврикий 2 июля. Всерьез обсуждалась поездка в Энтеббе такого харизматического лидера, как 61-летний экс-министр обороны Израиля Моше Даян. Его без конца упоминал Амин в телефонных разговорах с «Борькой». Факт переговоров с самим одноглазым Даяном придал бы дополнительного веса фигуре угандийского диктатора.
— Я лично не вижу в этом ничего, кроме унижения и риска потерять Даяна, — сказал премьер-министр Рабин. — Но и военный план очень опасен. Если при штурме погибнут французские пилоты, Франция займет резко негативную позицию по отношению к нам.
Два года назад правительство Рабина уже столкнулось со значительными жертвами при освобождении школьников, которых террористы взяли в заложники в галилейском поселке Маалот. У членов специальной комиссии были веские основания считать, что жертвы в Энтеббе могут быть столь же велики. По предварительным расчетам, могли погибнуть 30 и серьезно пострадать — 50 пленных. Вот почему родственники теперешних заложников выступали против силового решения.
