— Изумительно, — пролепетал потрясенный обергруппенфюрер. — Кроме того, вы не хуже меня знаете, что означает для НАС число 88!
— Хайль Гитлер! — машинально вытянул руку Адерс. — Но и это еще не все! Длина ствола вместе с дульным тормозом — 5316 миллиметров, делим на одну стомиллиардную долю расстояния от Солнца до Земли и что же получаем?
— Что? — зачарованно выдавил Гейдрих.
— Число «Пи»! — конструктор торжествующе взблеснул очками. — Затем… Господин Книпкамп, вам слово!
— Это не просто новшество, — затараторил коротышка, тыкая замусоленным перстом в схему ходовой. — Это вершина древнеарийской арифмологии. Посмотрите, сколько катков?
— Двадцать четыре с каждого борта, — посчитал обергруппенфюрер. — Но зачем так много?
— Все очень просто! Четырежды по дюжине! Двенадцать — число сакральное! Периметр классического египетского треугольника со сторонами 3:4:5! 12 олимпийских богов, 12 апостолов, 12 колен Израилевых, 12 углов звезды Давида!
— Что-что? — поперхнулся Гейдрих.
— Неважно! Помножаем 12 на 4, получаем 48, плюсуем и снова получаем 12! 1 плюс 2 равно трем, Троичность миросозидания, Третий Рейх, Три страны Оси… Для замены одного катка из внутреннего ряда требуется 14,4 часа, что составляет одну десятую от общего библейского времени Творения Вселенной — 144 часа. Если в свою очередь приплюсовать единицу и две четверки вновь получится девять — фрактальная бесконечность…
— Невероятно, — покачал головой обергруппенфюрер. Его аж трясло от возбуждения. — То есть вы проектировали танк в соответствии с каббали… гм… pardon… арийской нумерологией?
— Ра-зу-ме-ет-ся! — по слогам проговорил Адерс. — Любой узел, любой агрегат! От двигателя до командирского кресла и от перископов до выхлопных труб! Tiger — это самая мощная концентрация магии в истории боевой техники! Например, если перемножить вес балансиров опорных катков и максимальный радиус поворота башни, а затем разделить на толщину лобовой брони, получится 1314 — год сожжения великого магистра тамплиеров Жака де Моле!
— Танк немедленно в серию! — непререкаемо заявил Гейдрих, подписывая подсунутые Адерсом бумажки. — Я представлю вас к ордену! Обоих! Вы свободны!
Как только оба инженера, с трудом подавлявшие ехидные ухмылки, скрылись за дверью, обергруппенфюрер схватил телефонную трубку:
— Але, але! Дайте Берлин! Шпеер? Альберт, дружище, где вы откопали этих гениев? Что? Почему проект дорогой? Триста тысяч рейхсмарок за один танк? Наоборот, все просто замечательно — триста тысяч это же скорость света!..
2. Москва, Лубянка, вечером того же дня
— Товарищ Берия, поступило сообщение от агентов «Конструктор» и «Каток».
Майор НКВД положил на стол генерального комиссара госбезопасности листок с расшифрованной телеграммой.
Лаврентий Павлович водрузил на нос пенсне, прочитал и захихикал совершенно несообразно со своим рангом:
— Купились, а? Нет, вы только подумайте, купились! Втюхать нацистам такую херню за здорово живешь!.. Вот что майор. Прикажите конструктору Жозефу Котину немедленно уничтожить все материалы по операции «Тигр». Все, понимаете? Чертежи, разработки… Чтоб ни одной бумажки не осталось! Рудольфа Мессинга как главного консультанта представить к Сталинской премии. Агентам «Конструктор» и «Каток» по ордену Боевого Красного знамени… Все, можно считать, что войну мы выиграли — эта диверсия против германской военной промышленности войдет в историю!…
1. 20 мая 1944, Берлин, штаб-квартира OKW
— Господин генерал-фельдмаршал, звонит господин Альфрид Крупп фон Болен унд Гальбах, — адъютант передал трубку командующему группой армий «В» и генерал-инспектору Атлантического вала Эрвину Роммелю. — Говорит, это очень срочно!
— Все у них срочно, — буркнул Лис Пустыни. — Давайте… Роммель у аппарата. Да, здравствуйте Альфрид. Что стряслось?
Один из ведущих промышленников Германии и глава оружейного концерна тяжело дышал, говорил сбивчиво и, судя по звукам на другом конце провода, был готов расплакаться.
— Эрвин, вы известный человек, кавалер Рыцарского креста… — последовал горький всхлип. — Фюрер вас уважает!.. Позвоните Гитлеру, меня он и слушать не хочет! Это же ужасно!
— Вы можете внятно объяснить в чем дело? — нахмурился фельдмаршал. Что могло довести до слез самого Альфрида Круппа, человека-скалу со стальными нервами? — Вы меня слышите?
— Они поехали на охоту! — выкрикнул промышленник и громко высморкался. — Понимаете, на охоту! Эта скотина Антонеску и толстяк-рейхсмаршал! Запретите им!..
— Какая еще охота? — не на шутку рассердился Роммель. — Вы о чем? Я знаю о визите румынского кондукэтора в Берлин, но хроника светских увеселений мне неинтересна! У меня полно дел! Если вы не забыли, идет война!
— Я звонил Шпееру, просил повлиять, но и у него ничего не получилось, — продолжал стенать Крупп. Теперь из трубки доносились нешуточные рыдания. — Вы же знаете рейхсмаршала — надутый самодур и болван, если он что-нибудь втемяшил себе в голову… Это же уникальная модель! Строительство обошлось в десятки миллионов! Хнык! Умоляю, Эрвин!
— Успокойтесь и объясните, что именно произошло! — рявкнул взбешенный Роммель.
— Они… Они…
Крупп попытался унять рыдания (получилось плохо) и начал рассказывать. Роммель бледнел с каждой секундой. Наконец, фельдмаршал швырнул трубку и рявкнул адъютанту:
— Дитрих! Немедленно машину! Позвоните на аэродром Темпльхоф, пусть подготовят к вылету мой «Шторх»!
Обер-лейтенант вздрогнул — таким он видел Лиса Пустыни всего один раз в жизни, после катастрофы у Эль-Аламейна. Неужели англо-американцы начали десантную операцию во Франции и опрокинули войска Атлантического вала?
— Маршрут? — уточнил адъютант. — Гавр, Париж, Руан?
— Каринхалле! — Роммель обрушил могучий поток казарменных эпитетов в адрес Геринга и его румынского дружка. — Бегом!
* * *
— Я, дорогой Ион, займу капитанскую каюту, — вальяжно журчал рейхсмаршал. Сегодня он выглядел на редкость изысканно — охотничий костюм, тирольская шапочка с перьями, перстни с сапфирами и бриллиантами на пальцах, запах лучших французских духов. — Очень удобно устроено, согласитесь…
— Угу, — промычал румын, оглядывая шикарную каюту — стены отделаны деревянными панелями, индийский ковер, слева дверь в ванную комнату, из коридора сразу можно подняться на мостик, где находился командный пункт.
— Будем считать наш маленький вояж завершающими ходовыми испытаниями этого чуда арийский технической мысли, — довольно ухмыльнулся Геринг. — Вас проводят в каюту старшего помощника, или как он называется в Панцерфаффе? Завтрак через час, в кают-компании. Эй, там, распорядитесь чтобы ко мне немедленно прислали массажиста!..
* * *
— Простите, а как же дороги? — поинтересовался Антонеску. — Мне кажется, машина слишком широка даже для автобанов, не говоря уже о проселках в заповеднике Шорфхайде…
— Оставьте, это не наши заботы, — отмахнулся рейхсмаршал и грозно взглянул на присутствовавшего здесь же «капитана» (на самом деле он был аж целым полковником танковых войск). — Я правильного говорю?
Господин полковник мысленно сплюнул и лишь кивнул. Ему эта авантюра категорически не нравилась с самого начала, но с Герингом не поспоришь — чревато.
Несколько минут спустя взревели двигатели и машина взяла курс на Каринхалле.
* * *
— Господи боже, — выдохнул Роммель. — Будь моя воля, этого жирного ублюдка поставили бы к стенке нынешним же вечером!
Под крыльями «Шторха» зеленел сосновый лес, рассеченный прямой как стрела просекой пятнадцатиметровой ширины уводившей на восток-юго-восток. Поместье Каринхалле оставалось левее и севернее, но создавший просеку выкрашенный в панцерграу монстр проекта «Ратте» почему-то не останавливался, продолжая упорно переть вперед, куруша и ломая столетние деревья.
— Можете с ними связаться? — крикнул Роммель пилоту. — Частота два-пять-семь! Алло? Слышите меня? Полковник Шмундт? Какого черта!? Почему вы не… Что? То есть как? Иисусе!…
«Шторх» заложил крутой вираж и устремился обратно, к Берлину.
* * *
— Они уже пересекли по дну Одер и находятся неподалеку от Бреслау, — Шпеер вытер лоб платочком. Руки рейхсминистра заметно дрожали. — Мой фюрер, если так пойдет и дальше, то…
— Он спятил! — взревел Гитлер. — Ничего себе — «взял покататься»! Съездил поохотиться! Господин генерал-фельдмаршал, как его теперь остановить?
— Машина не прошла всех положенных испытаний, — тихо ответил Роммель. — Естественно, что многие неполадки и недоработки не устранены. По сообщению полковника Шмундта полученному по рации, заклинило не только рули, но и все эвакуационные люки — их перекосило во время движения! Заглушить двигатель они не могут, там что-то заело, а инженера на борту нет!
