Атакующие самолеты встретил очень плотный зенитный огонь береговых батарей и самого тяжелого крейсера. Одни самолет элитной эскадрильи был сбит, еще несколько получили повреждения, но остальные сбросили свой груз, состоящий из гремучей смеси 5,4-тонных «толбоев» и 500-кг бронебойных бомб.
Несчастливому, но живучему «Лютцову» повезло дважды. Во-первых, с местом бомбардировки. Близость берега, находившегося совсем рядом с кораблем, привела к тому, что все «толбои», кроме одного, угодили в откосы берега и лес, осыпав корабль огромными комьями грунта и камнями. Силу взрыва же единственной супер-бомбы, легшей в воду, в значительной мере поглотило илистое и болотистое дно. Корпус и надстройки оказались забрызганными грязью "с головы до ног", но чудовищный удар, который на более твердом грунте просто опрокинул бы «карманник», "всего лишь", как ножницами, разрезал корпус, вскрыв длинный «шрам» площадью 30 кв. м. Внутрь хлынула смесь воды и грязи, корма погрузилась почти по верхнюю палубу, а передняя часть накренилась под углом в 50 градусов. Но команда успела покинуть корабль, который все же не опрокинулся, а сел на дно.
Второй случай везения кажется вообще маловероятным. Обе 500-кг бомбы, поразившие «Лютцов», не взорвались. Причем одна из них пробила все палубы и остановилась непосредственно в погребе боеприпаса кормовой башни! В случае срабатывания взрывателя корабль несомненно разнесло бы на мелкие куски. Другая бомба попала в передний пост управления артогнем и снесла за борт всю конструкцию: башенку дальномера, антенну радиолокатора и топ мачты. Корабль полностью лишился энергии, верхняя палуба представляла собой хаос обломков шлюпок и мелких предметов, но потери в людях оказались на удивление незначительными: 12 убитыми и 18 ранеными.
Британское командование удовлетворилось сделанными на следующий день фотографиями воздушного разведчика. «Лютцов» глубоко погрузился в воду и казался безжизненным. "Карманный линкор" стал последним в перечне «трофеев» эскадрильи «Дамбастеров». Однако на самом деле на корабль уже вернулся экипаж и развил бурную деятельность.
Из Свинемюнде подошла плавучая электростанция, обеспечившая энергию для насосов. Постепенно удалось спрямить чудовищный крен и откачать некоторое количество воды из отсеков, сохранивших герметичность, причем в результате обнаружилось, что одна из динамо-машин находится над поверхностью воды. Водолазы сумели подвести пластырь к главной длинной пробоине и, хотя по мнению инженеров крейсер уже никогда не смог бы всплыть, в конце концов удалось ввести в строй свой источник энергии. 17 апреля команда на время вновь покинула «Лютцов»: в дело вступили команды по разоружению и извлечению невзорвавшихся бомб (к этой сверхопасной работе немцы по своему обыкновению привлекли заключенных концлагеря). Прибывший на место действия А.Тиле решил, что корабль (уже списанный к тому времени!) еще послужит в качестве батареи — теперь уже даже не плавучей.
К 22 апреля в строй вошла носовая башня (кормовую восстановить не представлялось возможным) и четыре 150-миллиметровки правого борта (обращенного к берегу). С теперь уже бывшего "карманного линкора" списали на берег всех ненужных людей. Таковых набралось немало: 787 человек. Помимо механической части, надобность отпала в зенитчиках: все уцелевшие установки сняли на берег плавучим краном с тем, чтобы усилить вооружение эсминцев 2-33 и 2-34. Командир «останков», капитан цур зее Кноке горячо протестовал против разоружения своей "боевой единицы", но смог добиться только того, что рядом оставили паром с тяжелыми зенитками. Тем не менее, «Лютцов», или то, что от него осталось, снова был готов вести огонь. 28 апреля он провел стрельбу на максимальную дальность — 42 км, поддерживая защитников острова Узедом. Средний калибр в то же время стрелял в прямо противоположном направлении, в район Дивенова, где советские танки подошли гораздо ближе. По сообщениям немецкой стороны в сумерках остов подвергся атакам легких ночных бомбардировщиков, сбросивших осколочные бомбы, однако нашими данными это не подтверждается.
30 апреля отбыла очередная партия "лишних людей", после чего команда «Лютцова» сократилась до 206 человек. Но над ним продолжал развеваться флаг и вымпел, и шла своеобразная «корабельная» служба под командованием бывшего старшего помощника фрегаттен-капитана Ланге, сменившего легко раненого Кнаке, отбывшего в госпиталь. На долю Ланге пришлись невеселые хлопоты. Он руководил работами по подготовке неподвижного корабля к взрыву. 3 мая вышел из строя насос, откачивающий воду из отсека рядом с еще работавшей электростанцией. Вода грозила полностью покончить с электропитанием, поэтому командование группировки в Свинемюнде отдало приказ срочно отстрелять оставшиеся снаряды. С дистанции 32 км вновь полетели 283-мм «чушки» — в последний раз. Всего после своего «потопления» "Лютцов" сумел выпустить 350 снарядов главного калибра, израсходовав боезапас "до донышка". Несколько оставшихся фугасных снарядов (для которых уже не имелось зарядов) загнали в ствол головной частью к казне, что гарантировало полное разрушение установок при взрыве. 150-миллиметровки продолжали стрельбу, поскольку для них изначально имелось около 3 тыс. снарядов. Наконец вода, которую уже нечем было откачивать, затопила центральный артиллерийский пост. Средней артиллерией теоретически еще можно было бы управлять как обычной сухопутной батареей, например, по телефону от передовых наблюдателей, но у немцев уже не наблюдалось ни сил, ни средств даже для столь простого дела. Взрывники одновременно подорвали орудия главного и среднего калибра. Катерные тральщики сняли еще 105 человек; на борту оставалось всего около 80 членов экипажа, четверть из которых выступала в роли подрывников. О ни выполняли свою работу очень тщательно: во всех внутренних помещениях разместились ящики со взрывчаткой, а для разрушения внешней обшивки на всем протяжении борта на стальных тросах закрепили мины. Однако в детально разработанный план уничтожения вмешался случай. На закате солнца 3 мая последний из еще работавших насосов раскалился настолько, что воспламенилось дизельное топливо, толстый слой которого лежал на поверхности воды во всех отсеках. Огонь стал быстро распространяться, поскольку тушить его было нечем и некому. Один за другим начали рваться заботливо расставленные ящики с толом. Остатки команды быстро сбежали по сходням на берег.
К полуночи все было кончено: от «Лютцова» остался только раскаленный корпус, внутрь которого провалилась палуба и надстройки. Корабль не дожил до капитуляции Германии менее недели. Полностью выгоревший корпус весной 1946 года был поднят советскими спасателями, однако из-за невозможности восстановления в следующем году корабль затопили в центральной части Балтийского моря.
"Адмирал Шеер" все время как бы отставал от первого корабля серии на один шаг. Так, его спуск на воду состоялся 1 апреля 1933 года, всего через несколько часов после того, как «Дойчланд» приняла к службе комиссия флота. После проведения первичных заводских испытаний в начале октября следующего года, 12 ноября 1934 года «Шеер» вступил в строй — как раз к моменту первого ремонта «Дойчланда». Вся зима 1934–1935 годов прошла в испытаниях, в ходе которых корабль развил на мерной миле скорость 29 узлов, однако проводившие измерения инженеры отнесли столь высокий результат на ошибки приборов, полагая, что более тяжелый «Шеер» не может быть быстроходнее головного систершипа. В марте второй «броненосец» совершил свой первый поход в Кёнигсберг, пробивая путь через еще не растаявший лед. Программу обязательных испытаний завершили 18 апреля, после чего корабль стал своеобразной витриной военно-морского флота. Так, в течение 4 дней Недели Флота в Киле его посетило 38 тыс. человек — своеобразный рекорд. Не меньшее внимание вызвал «Шеер» и во время второго визита в Кёнигсберг в июле (он стал самым большим кораблем, посетившим к данному моменту этот порт), а также в конце августа в Данциге, где на причалах собралась толпа в 100 тыс. чел, а еще 40 тыс. ожидали своей очереди поприветствовать корабль и его моряков. В октябре — ноябре прошли орудийные испытания по полной программе. Теперь «броненосец» был полностью готов к службе.
Начало 1936 года "Адмирал Шеер" провел в немецких водах, а 6 июня отправился в первый заграничный поход — в гости к будущему противнику, обойдя Британские острова. Затем последовал визит в Швецию и возвращение на родину. Далее началась уже настоящая служба. В конце июля 1936 года в составе германской эскадры, включавшей и «Дойчланд», отправился в Испанию. После короткой стоянки в Малаге он оперировал в средиземноморских водах. 1 августа на обеих башнях главного калибра появились опознавательные знаки — черно-бело-красные полосы. Отбыв на родину в конце августа вместе с «Дойчландом», "Шеер" вновь вернулся с ним же в Испанию в октябре, но уже с новым командиром. Им с 22 сентября стал будущий вице-адмирал, а тогда капитан цур зее Отто Цилиакс.
