С танками, конечно, атаковать куда надежнее — броневое прикрытие. Как быть? И Красночуб дает задание осмотреть все пристанционные постройки. «Выручил» подбитый немецкий танк. Гитлеровские танкисты отстреливались до вечера, а потом умолкли, — очевидно, сбежали. Красночуб послал к танку группу бойцов, и вскоре наша бронемашина была заправлена.
В глухую полночь перестрелка заметно ослабла. И наши, и фашистские солдаты устали от непрерывного боя. И тогда лейтенант Красночуб поднял бойцов в атаку. Бой за вокзал длился недолго — слишком неожиданным оказался он для фашистов. Когда они опомнились и начали бить из минометов, было уже поздно. Батальон овладел вокзалом.
Теперь надо было подумать, как закрепить отбитый у врага вокзал. Красночуб собрал оставшихся командиров. Среди них был один младший лейтенант танкист Егоров, восемь сержантов и старшин.
— Товарищи командиры, я принял командование батальоном. Наша с вами задача — продержаться до подхода подкрепления. Ясно?
— Ясно-то ясно, — сказал один сержант, — а на чем держаться? Патронов нет… Мы уже сутки ничего не жрали и раненых полно. Вон одна сестрица всех обхаживает… — Он махнул рукой. — Да что и говорить, губы ссохлись, — воды и той нет…
Красночуб слушал сержанта не перебивая. Пусть выскажется, раз у человека наболело. Может, что и дельное скажет.
Поднялся с груды битого кирпича старшина.
— Да не слушайте нытика, товарищ лейтенант. Этого нет, того нет, — передразнил он его. — А кто для нас припас готовенькое? Фашисты тебе на подносе принесут? Есть приказ — нам держать вокзал, будем держать… Не затем мы тут бьемся, чтобы отступать.
— Товарищ старшина, да я разве о том, — отозвался сержант. — Говорю, какая ситуация.
— Мы и без тебя видим, какая ситуация.
— Ну вот что, товарищи командиры, — сказал Красночуб. — Вас шесть сержантов, будете командирами боевых групп. Младший лейтенант Егоров, мой заместитель, будет командовать двумя танками. — Товарищ старшина, ваша фамилия?
— Кустов.
— Вас назначаю командовать батальонными минометами. А ваша фамилия, старшина? — обратился он к тому, кто дал отпор панически настроенному сержанту.
— Я Печенкин, — ответил старшина.
— Вкусная фамилия, — усмехнулся Красночуб. — Оно бы не плохо с голодухи, хлопцы, печеночки зажаренной с грибной подливой.
Все рассмеялись его шутке.
— Вы не принимайте это за обиду, старшина. К слову пришлось.
— Да нет, что вы, товарищ лейтенант.
— Так вот, будете у нас, Печенкин, начальником тыла. Ваша задача подсчитать и доложить мне, сколько у нас боеприпасов, что есть из продовольствия и медикаментов. Понятно?
— Понятно, товарищ лейтенант.
— В ваше распоряжение выделяю четырех бойцов. Место для склада подыщите в подвале. Немецкие трофеи соберите, — пригодятся. А теперь пойдемте, товарищи командиры, каждой боевой группе подберем позицию. Оборона должна быть круговой. Чтобы, куда фриц ни сунулся, везде по носу получил.
Красночуб хотел направиться с командирами по боевым позициям, когда к нему подошла санинструктор Наташа Круглова. Левая рука у нее была перевязана, на лбу и левой щеке ссадины.
— Ранены?
— Контужена, когда вокзал брали. Но сейчас ничего, только в голове шумит.
— Куда же вас?… Подождите, скоро я смогу отправить вас в полк с разведчиками.
— Нет, нет, что вы, товарищ лейтенант! Я никуда не уйду… У меня там столько раненых…
— Понимаю… Ну что ж, тогда… Печенкин, помогите санинструктору место отыскать для раненых. Медикаментами снабдить, воды раздобудьте.
— Спасибо, товарищ лейтенант, а то у меня уже руки опускаются, не знаю, с чего и начать.
— Ничего, ничего, сестрица… Мы все вам помогать будем.
Распределив бойцов по боевым группам, Красночуб отослал донесение командиру полка с одним из разведчиков и отправился разыскивать госпиталь.
Раненых он нашел в одном из подвалов вокзала. Видно, раньше здесь был какой-то склад. Кругом валялись разбитые ящики, бочки, пустые бутылки. И только вторая половина, за деревянной перегородкой, была приспособлена под госпиталь. На полу, на расстеленных одеялах и шинелях, лежали тяжело раненные бойцы. Слабый свет мерцавшей коптилки едва позволял различить людей по белеющим повязкам. Круглова сидела на ящике и рядом с ней — Красночуб даже не поверил своим глазам — маленький мальчик. «Откуда здесь взялся мальчонка?» Лейтенант подошел к ним. Мальчик пугливо скосил глаза в сторону Красночуба.
— Ты откуда будешь, хлопчик?
Мальчик насупил торчащие бровки и обидчиво поджал нижнюю губу.
— Ниоткуда. Сталинградец я… Маму мою фашисты убили.
— Мы уже окрестили его, товарищ лейтенант. Он не просто Саша, а Саша Сталинградович.
У Красночуба запершило в горле. Он вспомнил своих детей.
— Сынок ты мой, — погладил он его по свалявшимся, грязным волосам.
— Нет, — сказал твердо мальчик. — Ты не мой папа… Я знаю своего папу… Он тоже с фашистами воюет.
— Проклятые изверги, — донесся из темноты голос раненого. — Мне бы хоть одну здоровую руку…
— Куда же мы его определим? — спросил вполголоса лейтенант. — Нельзя же тут держать детенка…
Наташа обняла мальчика и прикрыла полой шинели.
— Пусть будет со мной. Останешься со мной, Саша?
Мальчик доверчиво прижался к Наташе.
— Останусь…
Лейтенант Красночуб заметил, что раненые ведут себя спокойно, даже стараются не стонать.
— Медикаменты Печенкин достал?
— Индивидуальных пакетов принес и две немецкие походные аптечки. Вода есть.
Красночуб отцепил от ремня флягу и передал Наташе.
— Тут спирт. Пригодится.
Лейтенант ушел в горьком раздумье. Положение у батальона тяжелое. Много раненых. Почти нет продовольствия. И как быть с ребенком? Может, отправить его с разведчиками?
Красночуб поднялся на второй этаж. В угловой комнате с винтовой лестницей в подвал он устроил себе командный пункт.
Ночь пролетела незаметно. На востоке тускло серела едва различимая полоска. Зачинался рассвет. Пришел старшина Печенкин, доложил о наличии оружия и боеприпасов.
— В общем бедновато, товарищ лейтенант. Вокзал — вон какая махина. Сюда полный состав батальона в самый раз. А у нас из ста восьми человек половина раненых.
— Ничего, старшина, не робей, продержимся. А там, глядишь, и из полка чем помогут. Нам бы гранат побольше.
— Собирают ребята. У меня там три ящика натаскали.
— Ножами неплохо бы обзавестись… В рукопашной в нашем положении все нужно: и лопата, и граната, и русская винтовка.
— Лопаты и ножи у всех имеются. Вот только с харчем, товарищ лейтенант, плоховато. Какие галеты и консервы из немецких ранцев повытряс — раненым снес, а больше ничего нет.
— Ничего, старшина, будет день, будет пища. На голодный желудок драться легче. Злее немца будем бить. Ты сегодня жевал?
— Никак нет, товарищ лейтенант. Воды вот, правда, вдоволь напился. Вроде и сыт.
— А зачем же мне положил пачку галет?
— А как же, товарищ лейтенант? Что нам тут без вас делать? Ходил я по нашим боевым группам… Ребята рады, что вы к нам пробились. Без командира, что без головы…
— Возьми вот, — разломил Красночуб галеты, — подкрепляйся. Пожуем и с часочек поспать надо.
Они улеглись рядом, подстелив одну шинель, а другой накрылись. И тут же уснули.
Но спать долго не пришлось: с рассветом начался обстрел вокзала артиллерией и минометами.
Боевые группы оставили дежурные пулеметы с двумя наводчиками и ушли в укрытия.
А вскоре появились вражеские самолеты и обрушили бомбы на здание вокзала. Начался пожар. Бойцы задыхались от едкой гари.
Нельзя было допустить, чтобы пламя из первого этажа проникло туда, где лежали раненые. Иначе они сгорят заживо. Связь была нарушена, и Красночуб метался из комнаты в комнату, разыскивая командиров и отдавая приказания.
С утра до полудня фашисты предприняли пять атак, но так и не смогли захватить здание вокзала. Небольшие группы, прорвавшиеся в зал ожидания, были уничтожены в рукопашной схватке.
Убедившись, что ударами в «лоб» вокзалом не овладеть, немецкое командование стало подтягивать пехоту и танки к одному из угловых каменных домов. Красночуб понимал, что вот-вот начнется снова атака. Кроме пулеметов, ее отбивать нечем. Один наш танк разбит прямым попаданием бомбы, другой с перебитыми гусеницами не имеет ни одного снаряда. У минометчиков кончались мины. Рассчитывать на подкрепление не приходится.
Сжимая до боли в руке приклад автомата, лейтенант Красночуб мучительно думал, что же ему предпринять.
Между тем немецкие танки выползали из-за углового здания и, разворачиваясь, шли с левого фланга к вокзалу. Сейчас за танками двинется пехота… Танки, открыв стрельбу с ходу, ползли, неумолимо надвигаясь на наши позиции.
