Слева направо: генерал от кавалерии П.Н.Краснов и командир 1-й казачьей дивизии Вермахта генерал-майор X. фон Паннвин, Млава (Польша), 1943 г.
Слева направо: полковник Вермахта Р. Гелен и генерал-майор РОА В.Ф. Малышкин. Дабендорф, 1943 г.
В июне 1944 г. в районе Новогрудок — Новоельня собрался Казачий Стан Походного Атамана полковника С.В. Павлова, выведшего с территорий казачьих войсковых областей тысячи беженцев-казаков (среди них — строевые и нестроевые), казачек и казачат. После гибели Павлова Походным Атаманом стал полковник Т.И. Доманов. (В апреле 1945 г. Казачий Стан реорганизовался в Отдельный казачий корпус в Северной Италии под его командованием в составе 17 014 беженцев и 18 395 строевых казаков [45, 98, 100]).
К лету 1943 г., по данным генерал-лейтенанта Р. Гелена, в Вермахте оказалось сформировано 176 русских отдельных и 38 охранно-ремонтных батальонов по этническому признаку, в том числе 33 туркменских, 13 северокавказских, 12 волго-татарских, 7 крымско-татарских, 11 азербайджанских, 11 грузинских [91, 100]. Русские батальоны назывались восточными и формировались с весны 1943 г. на основе антипартизанских рот. Пятьдесят три из них получили номера с 601 по 620-й, с 627 по 650-й и с 661 по 669-й.
Начальник Локотского самоуправляющегося округа и командир штурмбригады СС «РОНА» (по русской терминологии — Русской Освободительной Народной Армии) Б.В. Каминский. Локоть. Брянская область. Не позднее лета 1943 г.
Всего к июлю 1943 г. насчитывалось 78 восточных русских батальонов, несколько артиллерийских дивизионов и саперно-строительных частей общей численностью до 80 000 человек [25]. И. Хоффманн включает в это число военнослужащих мелких формирований уровня «взвод — рота» [83, 272]. Кроме них существовали несколько экспериментальных русских формирований, таких как 700-й Восточный добровольческий полк полковника Каретти в районе Могилева[3], 1-й русский Восточный запасной полк «Центр» подполковника Н.Г. Яненко в Бобруйске, Восточный добровольческий полк «Десна» майора Аутча в Брянске, Особая бригада СД «Дружина» подполковника В.В. Гиля (псевдоним — И.Г. Родионов) в районе станции Глубокое в Белоруссии, штурм-бригада СС «РОНА» Б.В. Каминского с центром в поселке Локоть на Брянщине [83, 264].
Помимо Вермахта и Люфтваффе еще более крупные соединения формировало в 1943–1944 гг. Главное управление СС, создавая пехотные дивизии по этническому признаку: 14-ю украинскую дивизию СС «Галичина» группенфюрера Ф. Фрейтага (29-й, 30-й и 31-й гренадерские полки), 15-ю латышскую дивизию бригаден-фюрера Хансена (32-й, 33-й и 34-й гренадерские полки), 19-ю латышскую дивизию бригаденфюрера Г. Шульда (42-й, 43-й, 44-й гренадерские полки и 19-й танковый батальон), 20-ю эстонскую дивизию бригаденфюрера Ф. Аугсберга (45-й, 46-й, 47-й гренадерские полки), 30-ю русско-белорусскую дивизию оберштурмбанфюрера К. Зейглинга (75-й, 76-й и 77-й гренадерские полки) [19, 27–29]. Мелкие русские части существовали и в других добровольческих дивизиях СС. Например, 32-й саперный батальон 32-й гренадерской дивизии «30 января» в январе 1945 г. на 70 % состоял из русских немцев, украинцев и русских под командованием бывшего лейтенанта РККА унтерштурмфюрера Антонова[4], имевшего ряд немецких наград.
12 сентября 1941 г. в Белграде генерал-майор М.Ф. Скородумов объявил о начале формирования отдельного Русского Корпуса. В него влился цвет белой военной эмиграции, включая, выпускников русских зарубежных кадетских корпусов и училищ, а с весны 1943 г. стало прибывать пополнение из числа советских граждан [71, 115]. Всю войну Корпус успешно боролся с просоветскими формированиями югославских партизан И.Б. Тито, а с сентября 1944 г. принимал участие в боевых действиях против частей 57-й и 65-й советских армий[5].
Авторы статистического сборника «Гриф секретности снят» сообщают, что на родину после окончания войны возвратилось 1 836 000 советских военнопленных [22, 338]. К 1 января 1945 г. на положении военнопленных в Третьем Рейхе числилось 938 827 человек [26, 407]. 897 173 из «вернувшихся» пополнили собой Восточные войска Германии. Если мы учтем, что в казачьих подразделениях, штурмбригаде СС РОНА, дивизиях СС и этнических батальонах сражалось очень большое количество лиц, никогда не являвшихся военнопленными и не содержавшихся в концлагерях, если мы присовокупим сюда же прямых перебежчиков, боевые и небоевые потери, мобилизованных с оккупированных территорий по достижении 17-18-летнего возраста, то мы вправе сделать вывод о том, что в 1941–1945 гг. в Вооруженных Силах Германии воевало более миллиона советских граждан. Если обобщить известные нам данные о национальном составе оказавшихся по ту сторону линии фронта 1 196 000 человек, то с учетом полицейских, охранных, дорожно-строительных частей, а также «хиви» мы получим примерно следующую картину (в тысячах человек): азербайджанцы — 38; армяне — 12; башкиры, мари, мордва, поволжские татары, удмурты — 40; грузины — 15; казахи, каракалпаки, киргизы, таджики, туркмены, узбеки — 120; калмыки — 5; крымские татары — 20; латыши — 104; литовцы — 37; эстонцы — 60; народы Северного Кавказа — 10; белорусы — 125; украинцы — 250; русские — 360 (в том числе около 80 000 — в казачьих формированиях).
Интересен вопрос о степени боеспособности Восточных войск Германии в 1941–1945 гг. Л.Е. Решин доказывает, к примеру, что боеспособность добровольцев была «не очень высока» [67, 159, 173]. А следствие — умышленное занижение численности этнических батальонов и их боеспособности, что искажает масштабность картины в целом. Действительно, боеспособность Восточных войск не поддается однозначной оценке, надо оценивать эффективность каждой части, чтобы получить в итоге реальную картину. Чрезвычайно низкой была, например, боеготовность батальонов так называемого Туркестанского легиона майора Майер-Мадера (450, 452, 781, 783, 784, 785, 786, 787, 788, 789, 790, 791 и 792-й батальоны). Бесконечные дезертирства привели к расформированию 781-го батальона и включению его личного состава в подразделения Вермахта. 452-й батальон 25–30 сентября 1942 г. собирался перейти на сторону РККА в полосе Черноморской группы войск Закавказского фронта, и лишь его распыление повзводно среди кадровых частей Вермахта сорвало этот план [17, 39–45]. Осенью 1942 г. немцы расформировали и разоружили 808-й армянский батальон, а 795-й и 796-й грузинские вывели в тыл [25]. Осенью 1943 г. 797-й грузинский, 800-й и 836-й северокавказские, 827-й волго-татарский батальоны, как и большинство иных Восточных частей немцы отправили во Францию на защиту побережья. Все они приняли участие в боях с англо-американскими войсками летом 1944 г. 5 сентября 1944 г. в штаб командующего добровольческими войсками «Запад» генерал-майора О. фон Нидермайера поступило сообщение, что из 203-го северокавказского батальона к противнику перебежало 203 человека, из 633-го — 53. Командир 827-го волго-татарского батальона сам потребовал срочного разоружения своей части [78, 73]. В декабре 1944 г. в Словакии перешел на сторону местного Сопротивления Туркестанский полк СС под командованием Г. Алимова [20, 474]. С 25 по 29 апреля 1945 г. продолжалось восстание 797-го грузинского батальона против немецкого гарнизона на о. Тексен (Голландия). Восставшими руководил лейтенант Лоладзе. Повстанцы защищались с яростью обреченных, рассчитывая на помощь английского десанта или голландского Сопротивления. Однако ни те, ни другие не захотели рисковать людьми накануне капитуляции. О силе боев свидетельствует тот факт, что в одной из вспомогательных рот Вермахта, насчитывавшей более 150 военнослужащих, после подавления восстания в живых осталось 8 человек. Последние восставшие взорвали себя вместе с маяком [78, 91].
Казак 2-го Сибирского полка 1-й Донской бригады 1-й казачьей дивизии Вермахта, Млава (Польша), 1943 г.
Тем не менее фактов, свидетельствующих о более чем успешном боевом использовании Восточных частей и их высокой эффективности гораздо больше. Прекрасно зарекомендовали себя разнообразные казачьи формирования, в том числе Казачьего Стана полковника С.В. Павлова — генерал-майора Т.И. Доманова. Прикрывала отступление к Новочеркасску в начале февраля 1943 г. 201-я казачья Абвергруппа полковника Т.К. Хоруженко. Несколько атак успешно отбили в районе завода «Локомотив» 12 февраля 1943 г. добровольцы 1-го Донского казачьего полка Походного Атамана С.В. Павлова, нанеся наступавшим большие потери. В ночь с 13 на 14 февраля 1943 г. 17-й Донской казачий пеший полк в ожесточенных боях за завод «Ростсельмаш» в Ростове-на-Дону потерял 120 человек убитыми и ранеными, погиб и его командир войсковой старшина Т.Г. Бударин. Хвалебные реляции германского командования отметили в боевых операциях на Миусском фронте в феврале — марте 1943 г. отдельный казачий конный полк полковника Шведова, 6-й Семигорьевский казачий пеший полк войскового старшины Журавлева, 1-й Донской казачий конный полк Донского Атамана генерала от кавалерии графа М.И. Платова под командованием полковника И.С. Луизова. Позднее и Шведов, и Луизов были убиты на фронте [45, 9—13]. В боях в районе Питомача (Венгрия) 25–26 декабря 1944 г. казаки 6-го Терского полка подполковника К. Зальма-Хорстмара и 3-й отдельной пластунской бригады полковника И.Н. Кононова казачьего кавалерийского корпуса генерал-лейтенанта X. фон Паннвица нанесли тяжелое поражение 233-й советской стрелковой дивизии 75-го стрелкового корпуса. Командир дивизии полковник Т.И. Сидоренко не смог уберечь от полного окружения 703-й стрелковый Белградский Краснознаменный полк гвардии подполковника М.Д. Шумилина: при прорыве из окружения полк потерял более 400 человек убитыми и ранеными, не считая массы пропавших без вести и перешедших на сторону казаков. Казаки захватили почти всю артиллерию 684-го артиллерийского полка майора Ш.К. Ахмеджанова[6].
