class="p1">По итогу мне проспорило 8 человек.
В Донецке я снял квартиру в центре города. Туда должны были подтянуться «Админ» и наши боевые товарищи из «Анна-Ньюс».
Город жил своим обычным ритмом, в центре в роскошных ресторанах гулял народ, по бульвару Пушкина прогуливались мамаши с колясками, а в десяти минутах езды начинался прифронтовой Донецк, с разрушенными домами, воронками, торчащими в асфальте «градами».
Как только я прибыл в Донецк, я сразу же явился к «Аскольду». Он мне выдал броник, оружие и разгрузку. Сказал, чтобы пока я не отсвечивал у батальона, во избежаниеи разных разговоров. Следующий день мы посвятили стрельбе из автомата и броскам гранаты, как говорится, чтобы руки вспомнили.
Как я выше писал, «Админ» должен был приехать вслед за мной, но его подкосил коронавирус. Миссия оказалась под угрозой. Я сам осенью 2021 года переболел ковидом и понимал, что человек выходит из строя минимум на месяц, а если завтра начнется война, то «Админ» все пропустит: или она быстро закончится, или закроют границы. «Админ», видимо находясь в болезненном бреду, подумал, что я не верю в его болезнь и прислал мне видео из реанимации.
Я стал думать, как быть, если «Админ» все таки не приедет!?
Я пока решил немного позаниматься журналистикой. Ездил в пресс-туры, давал интервью, выступал перед молодежью, и конечно, посетил боевых товарищей в Луганске.
— Слушай, тут такие звезды приезжали, я охренел. Камеру поставили прямо на крышу. Соседям нашим провели вайфай, наблюдают за бродом, говорят, что тут техника пойдет. Генерал спросил, готовы ли мы захватить плацдарм, я сказал, что если надо, то пойдем, — рассказывает мне «Крест».
Я приехал в свой родной взвод, в котором служил в 4-й бригаде. Молодой парень с позывным «Крест» стал командиром отделения.
Рассказ о камере — это та маленькая деталь, которая развеивает все сомнения, относительно наших реальных планов. В бинокль я наблюдаю противоположный берег Северского Донца. Здесь в селе Долгое наши позиции уже 7,5 лет. Неужели скоро все поменяется, и мы снимем раздражающие наш взгляд жовто-блакитные тряпки в селе через реку?
В Донецке начали происходить теракты. Украинские СМИ с пеной у рта доказывают, что СБУ и ГУР здесь ни при чем. Меня это очень веселит, и я пишу в комментариях: «Да какая уже разница, вам всем пизда».
Атмосфера наэлектризовалась до предела, было ясно, что все это просто так не закончится.
В один из дней ко мне подселился военкор «Анна-Ньюс» Александр Харченко, славный боевой парень из нашей телеграммной тусовки, пять лет проведший в Сирии, побывавший там в опасных переделках. Как опытный журналист, он приехал на Донбасс на своей машине, бронированной «Ниве». Тем, кто собирается быть военкором, сразу дам совет: если вы собрались реально работать, то приезжайте в зону конфликта на своей машине или первым делом раздобудьте ее на месте.
Поскольку «Админ» не приехал, я решил, если что, двигаться с Харченко.
Молодой парень, который должен был быть у нас с «Админом» водителем, отсеялся. «Аскольд» поделился со мной информацией, что в случае активных действий, батальон уйдет куда-то далеко через Россию под Херсон или даже Одессу. Возможно, связи не будет, жить придется не пойми где. Хорошо, что парень вовремя оценил риски и не сошел с корабля во время плаванья.
Рейд под Херсон, о котором мне рассказал «Аскольд», был только одним из вариантов событий. Другой вариант, все таки, допускал, что нам придется обороняться. Сначала попрут хохлы, а мы должны будем пару дней сражаться самостоятельно, а затем Россия введет войска.
Я вместе с офицерами «Востока» и Харченко выезжал на строительство линий обороны, в зоне ответственности батальона. Она проходила по каналу Северский Донецк со стороны Ясиноватой, там еще уцелели блиндажи с 2014-го года. Я поностальгировал, вспоминая, как возвращался тогда в 2014-м году из Горловки в Макеевку, проезжая эти укрепления.
В эти дни я поймал себя на мысли, что классно было бы остаться военкором. Жить в Донецке, ездить с Харченко на «Ниве», быть в гуще событий, а вечером принимать горячий душ, ужинать в кафе, обсуждая события со знаменитыми военкорами, которые к тому времени все уже прибыли в Донецк.
— Братан, здорово. Что там новости какие-то есть? — звоню я «Аскольду».
— Да, есть. Мы с завтрашнего дня на казарме, в любой момент будем выдвигаться.
— Вы ж про меня не забудьте.
— Владлен, если хочешь с нами быть, приезжай сейчас.
Потом можешь не успеть.
Сейчас? Как же съемная квартира, комфорт, интернет? Как же моя работа? Минимум придется пропасть хотя бы на месяц. А как я буду вести свой телеграм-канал? Как «Админ»?
В голове появились тысячи мыслей, по поводу того, что ехать никуда не стоит. Колебание…
И вот тут я вспомнил сон и Лехино пророчество…
* * *
ПОСЛЕДНЕЕ ПРОРОЧЕСТВО
В этой книге я обещал не касаться каких-то своих внутренних переживаний, центром книги должен быть не я, а события в Мариуполе.
Но все же отступлю один раз от своего обещания.
* * *
ОСЕНЬ 2021 ГОДА.
Мне снится будто мне предложили участвовать в каком-то очень опасном эксперименте. Нужно было из торпедного отсека подводной лодки выйти из глубины на поверхность. Эксперимент должен проходить где-то в Баренцевом море. Я вижу мутную холодную воду. Мне боязно, но так как мне говорят, что этот эксперимент важен для Родины, я соглашаюсь. Затем картина меняется, одна знакомая журналистка ведет меня в какой-то экспериментальный цех, я вижу бассейны, куда погружают какие-то механизмы. Затем мы оказываемся внутри аквариума, мы под водой, но это не ощущаем. Вокруг меня плавают причудливые рыбки, как будто я нахожусь в тропических морях возле кораллов. Все они разноцветные, яркие, необычных форм. Одна рыбка проплыла совсем близко, и я увидел, что у нее на плавниках глаза.
«Интересно, есть ли здесь акулы?» — подумал я, но страха никакого не было. Вдруг я увидел, как ко мне подплыла маленькая акулка, которая начала кусать меня за руку, по ощущениям напоминало игру домашней кошки.
Картина снова поменялась, мы с журналисткой стоим в этом же аквариуме, но воды в нем нет. Везде сыро, под ногами грязь. Мы ловим рыбок в квадратные полиэтиленовые пакеты и ставим на стеллажи.
Журналистка достает пакетик с сухим напитком и говорит: «На, выпей. Это нужно для эксперимента». Откуда-то в руках у меня появляется хрустальный бокал. Я понимаю, что время пришло: сейчас я выпью, оденусь и буду участвовать в эксперименте. Мне стало страшно. Я
