— Кто еще?
— Леший знает, может, бендеровцы или еще какая сволочь. Много их тут бродит, оружия всем хватает, ловить их некому, вот и безобразят.
— Но людей в колодец все-таки немцы побросали. Девочка видела.
— Я не про это. Мы тут с ребятами по погребам прошлись — чего добру пропадать. Так вот: вокруг шаром покати! Немцы так чисто не выгребают, они нашими соленьями-вареньями брезгуют, это славянский почерк. И вот еще… — он нагнулся над повозкой и вытащил из-под соломы черный мундир с белой нарукавной повязкой. — Полицай! Первые мародеры, между прочим.
— Ладно, ты от меня-то чего хочешь? Нам не положено за ними гоняться. Однако ты мне задал задачу, Дрощук. Как теперь рапорт писать? «Деревня сожжена дотла и разорена немцами и мародерами — бендеровцами и полицаями».
Спросят, почему не захватил хотя бы одного для допроса? Все знают: шляются банды по району, а в руки не даются. Разуваев, кто с тобой по погребам шарил? Копейкин? Сулайкин? Курдымов?
— Они, товарищ старший лейтенант.
— Нашли что-нибудь?
— Ничего. Пусто.
Похоже, прав Дрощук: так чисто немцы погреба не обирают, сыты сволочи.
За Сельцами через речку — полустанок Крапивный. Полотно узкоколейки партизаны взорвали в нескольких местах, а само здание не тронули, там у них что-то вроде штаба было, пока не подошли бендеровцы. Теперь вместо справного домика с палисадником и сараем обугленные бревна и наполовину разрушенная русская печь. На ней среди обычного рванья лежал труп молодого парня с тремя пулевыми ранениями и множеством ножевых. На убитом были холщовая домотканая рубаха и такие же портки.
— Да, поиздевались над ним, — подытожили солдаты, — скорей всего, за партизана приняли, а он, может, местный, забежал узнать, не ходят ли поезда.
Еще два-три села подверглись разорению какими-то таинственными вооруженными отрядами. След их был повсюду: сутки назад расстрелянные или повешенные жители, сожженные дома, отравленные или забитые землей колодцы. Опередить их. Захватить и уничтожить? В распоряжении роты разведки имелся один старенький газик и четыре лошади, самой молодой из которых было лет шестнадцать. Передавая их Ланцеву, начальник медсанбата Гулевой сказал:
— Отрываю от сердца, учти. Исходя исключительно к нуждам разведки, за что прошу самую малость: два автомата ППШ с дисками на случай налета кого-нибудь… При медсанбате есть, конечно, охрана: три инвалида, участники, я думаю, Куликовской битвы, и три винтовки при них примерно их возраста, но нет патронов. Не штыками же нам обороняться! На штыках можно жарить шашлыки, но чтобы всадить их в чье-то тело… Извините, такое не могу представить.
По расчетам командования, рота разведки должна на этих одрах проводить глубокую разведку противника. Однако если скакуны нашлись, то всадников для них в роте не оказалось.
— Уж лучше пешими через бурелом продираться, а с этими одрами ни от немца не ускачешь, ни своих не догонишь.
В результате все четыре кобылы вместо авангарда оказались в хвосте роты, в распоряжении старшины Сапожкова — старого разведчика и горького пьяницы.
* * *
И все-таки Ланцеву удалось настигнуть бандитов. Это был довольно большой отряд, вооруженный винтовками и автоматами, одетый и в гражданское, и в армейское обмундирование. Последнее их выдало; отойдя от Крапивного, километров пять-шесть, разведчики наткнулись на небольшой хутор в два дома — таких много оставалось на русской равнине и после всеобщей коллективизации и жестокого раскулачивания. Впереди роты шли, как обычно, четверо: Семен Бойко, его родной брат Иван и еще два бойца из молодых.
Движение на хуторе заметил Бойко и приказал всем залечь. Из дома в дом перебегали одетые в советскую форму военные. Похоже было, что в обоих домах они кого-то допрашивали.
Прислушавшись, Семен определил: в одном из домов кто-то выл надрывно и безнадежно. А военные все бегали — они что-то искали. Бойко приказал придвинуться вплотную к домам: если свои мародерят, надавать по шеям и сообщить в часть, а если… Бойко сейчас мечтал именно об этом «если». Военных было человек шесть-семь, у одного Семен заметил в руках немецкий шмайссер. Согласно приказу, номер которого Семен начисто забыл, всем подразделениям дивизии предписывалось сдавать трофейное оружие сразу после его нахождения и в бою с ним не участвовать. Однако в частях шмайссеры, и особенно пистолеты типа парабеллума, задерживались — у них с патронами никогда не было проблем— война только что прошлась по этим лесам. Что, если у этих мужиков будет не к чему придраться? И все-таки Семен решил рискнуть, если свои, расстанемся по-хорошему, если чужие — пускай Бог рассудит…
— Эй, вы! — крикнул Семен. — Кто там у вас стонет? Если баба — выведи поглядеть, может, пригодится…
Вместо ответа, по кустам, где засели разведчики, секанули сразу из двух автоматов.
— Ну, вот так-то лучше! — сказал довольный Семен и бросился вперед. Трое — за ним, не отставая.
Напуганные криком Семена, бандиты перепугались и спрятались в доме. Бойко подобрался к окну и бросил внутрь гранату. От взрыва вылетели стекла, затем раздался испуганный крик:
— Не убивайте, братцы, свои мы! Вот зашли, табачком разжиться хотели…
Но Семен недаром три года прослужил в разведке. Приказав своим наблюдать за окнами, сам плечом вышиб дверь, припертую изнутри колышком, и ворвался в комнату. На полу корчился связанный по рукам и ногам мужик, а над ним стояли шестеро парней призывного возраста и с испугом смотрели на Семена. Должно быть, они были уверены, что попали в руки таких же, как они, переодетых мародеров.
— Оружие на пол! — скомандовал Семен вполне дружелюбно и добавил: — Будем разбираться: если свои — отпустим.
Бандиты были молоды и неопытны, они были почти уверены, что все закончится миром в конце концов, с ними можно даже поделиться тем, что им удалось добыть на хуторе у этих несговорчивых чалдонов…
— А где хозяйка? — вдруг спросил Бойко, когда автоматы и шмайссер были уже в руках разведчиков.
— Да тут… — сказал один, — пошла по грибы… Вот ее мужик сказал: скоро вернется. А вам чего, она нужна? Так мы зараз покличем…
Но кликать никого не пришлось: Бойко увидел торчащие из-под кухонной занавески женские ноги в грубых мужских ботинках…
— А ну, развяжите его! — он держал всех шестерых на мушке и, если б один шевельнулся, всадил бы ему в живот автоматную очередь. Он давно понял, что перед ним обыкновенные бандиты, только не мог понять, чьи они…
Освобожденный от веревок мужик ошалело таращил глаза на новых бандитов — к прежним он уже привык…
— Убивать будете али как?
— Али как, — сказал Семен и приказал всем сесть на лавку. — Ну что ж, давайте знакомиться. За кого держите мазу, за Бендеру, полицию или… вы сами по себе?
— Мы сами по себе, — откликнулся с готовностью ряженый с сержантскими лычками на погонах.
— Ой, не бреши! — весело возразил Семен. — Я ж вашего главного знаю. Кореша мы с ним. А вот вас, шестерых, впервые вижу. Давайте так: или вы нас ведете к своему начальству, или… или мы вас сейчас пустим в расход. Товарищ капитан! — громко крикнул он в открытую дверь, — не соглашаются суки, что будем делать? — и, якобы получив ответ от того, кто находился снаружи, заключил: — Понятно. Я и сам так думал. Выводите их, парни, а чтобы пули не них не тратить, повесьте всех на березе. Скажите ротному: я приказал…
Бандиты не на шутку перепугались. Теперь уж не «сержант», а все в один голос закричали:
— Да мы-то чо? Нам-то чо? Коли треба вам нашего хорунжего, так мы вас к нему сведем, будь ласка, тильке не убивайте!
— Добре. Выходить по одному, руки держать над головой, назад не оглядываться! Шагом марш!
Конвоируемые четырьмя разведчиками бандиты шли по лесу по знакомой тропке — так показалось Семену, ибо ни разу они не сбились с пути, не петляли.
Незаметно для бандитов Семен послал своего брата к Ланцеву — рота должна была подходить к хутору.
Ланцев с людьми появился минут через пять. Брат Иван бежал впереди роты. Попутно разведчики завернули за хутор — забрали автоматы, брошенные бандитами. Хозяин, продолжая стонать, снова лежал на полу, похоже, он уже увидел убитую жену и теперь страдал за двоих.
Догнав арестованных, Ланцев приказал им остановиться. По их словам, штаб находился «вже блызенько». Через сто метров разведчики увидели еще один хутор — большой дом-развалюху и четыре-пять небольших построек. Возле одной — центральной — стояли два мужика с винтовками.
— Позови их, — приказал Ланцев. «Сержант» с готовностью сложил ладони рупором и крикнул:
— Хлопцы! Стецко! Тарас! А ну, ходите до мене! Кабана завалили, та не сдюжили донесть — тяжел. Пидмогните.
Не раздумывая, мужики ринулись в лес…
