– Давайте тогда просто посидим у моря. «Горючее» и закуску возьмём с собой.
– Тебе уже давно все говорят, что нечего сидеть в этой дыре, где, кроме грязи и наркотиков, ничего нет! Даже дышать здесь нечем из-за химии. То ли дело центр, там всё есть, как в Европе! Все, кто перебрались, сейчас живут и Новый Год будут праздновать как люди!
– У меня здесь работа.
– Работу там можно найти скорее, чем здесь. Теперь вот сидим тут под обстрелами… Может, к Новому Году всё кончится?
– Скорее, только начнётся. Пока наша армия не войдёт в Газу, так и будут по нам стрелять… Давайте всё-таки уедем хотя бы на несколько дней, чтоб Новый Год отметить по-людски.
– Ехать тоже небезопасно.
– Как по мне, так сидеть здесь ещё хуже. К тому же, на работу всё равно ездить придется. Это клубы и рестораны закрыты. А работу никто не отменял!
– У меня идея! Давай встретим Новый Год в Пустыне.
– В Пустыне?
– Ну да, в Пустыне.
– Что там делать, в Пустыне?
– А почему нет? Шашлыки пожарим, а горючего у нас и на три Новых года хватит! Конечно, Пустыня, это не центр, но и здесь у нас есть что посмотреть. Виды не хуже. Горы достаточно высокие, и с них можно видеть и Средиземное, и Мёртвое море. Если, конечно, погода хорошая. Иногда даже Иорданию видно.
– И Газу?
– И Газу.
– И что, будем с горы смотреть на войну?
– А что, отличная идея! Если нам повезёт, то мы всё сможем увидеть! Когда нам ещё представится такая возможность понаблюдать за войной?! Я биноколь возьму. Отпразднуем, а заодно и увидим всё. Возьмем с собой «горючее» и ноутбук – я думаю, что он и в Пустыне со спутника принимает. Отметим Новый Год, посмотрим на войну и вернёмся.
– А по нам стрелять не будут?
– Кто станет стрелять по Пустыне?
– А если по дороге попадём под обстрел?
– Под обстрел можно попасть где угодно.
– А бедуины? Они не опасны?
– Они сами всех боятся, и к тому же нас будет достаточно много.
– Ты прав, отличная идея! Поедем, будет потом хоть что вспомнить!
– А куда именно поедем?
– Я тут одно место знаю. Там шикарный лес, и это самое высокое место в Пустыне, оттуда всё видно. Это недалеко от города. Всё лучше, чем тут сидеть и от каждой ракеты в бомбоубежище бегать.
– Ну что, решено?
– Решено!
– Отлично! Выехать нужно засветло. Возьмём с собой мангал для шашлыков. Потом ещё можно будет картошку испечь на углях. А бухла у нас на всю ночь хватит! Давайте тогда собираться. Тёплые вещи возьмите – там ночью довольно прохладно.
* * *
– Ну что, все в сборе? Ничего не забыли?
– Все уже в машине.
– Уголь приготовили?
– Чёрт, опять сирена! Посмотри в ноутбуке, что там…
– Три ракеты.
– Идём скорее! У нас всего пять минут!
– Не успеем, внизу сейчас толчея. Пока с четвёртого этажа добежишь… «Олимовский» (примечание: олим – иммигранты) этаж. Становитесь в проёме дверей!
– Оля, иди сюда! Ближе ко мне!
– Обними меня…
– Прижмись ко мне сильнее.
– Ты всё ещё меня любишь?
Бум…
– Раз!
Бум…
– Два!
Бум…
– Три!
– Где-то недалеко.
– Сейчас посмотрим, где… Одна возле школы, две других – «на открытой местности». Разрушений нет, никто не ранен. Сейчас им наваляют – мама не горюй! О, слышите? Наши вертолёты на Газу пошли.
– Может, после этого они наконец прекратят стрелять?
– Хорошо бы, если так… У них уже все морги и больницы трупами завалены, а они всё стреляют. Давно пора из этой Газы сделать одну большую воронку!
– Сейчас посмотрим, что наши там разбомбили. Вонь на весь мир, из-за того, что десяток домов и школу снесли. Правильно снесли, нечего террористов прятать! Теперь они долго не очухаются!
– Чёрт, опять сирена! Что наши там бомбят, если по нам без конца стреляют?!
– Давайте переждём!
– Быстро выходим!
– Наши бомбы на них уже не действуют!
– Подействуют, только время нужно.
Бум…
– Раз!
Бум…
– Два!
Бу-бум!!!
– Ой, совсем рядом! Ты почувствовал, как тряхануло?!
– Да, метров двести отсюда, не больше. Наверняка «Град». Щас им всыпят… Слышишь, наши самолёты опять на Газу пошли. Давно там всё перепахать нужно к е… матери!
– Ладно, пока снова не объявили тревогу – поехали!
– Кто-то звонит… Мама… Алё! Да, всё хорошо! Не волнуйся! Мы в бомбоубежище спустились. Ну, что делать? Вспомни, какая это по счёту у нас война. Можно уже и привыкнуть. Не волнуйся. Да, Алик всё время рядом. Я тебе потом перезвоню.
* * *
– Красота какая! Настоящий лес! А воздух какой чудесный!
– Здесь и грибы есть.
– Я и лисиц здесь видел. А рябчиков – вообще тьма!
– Здорово!
– Сейчас главное, чтобы дождя не было, а то пропал шашлык.
– Холодно!
– Ничего, сейчас согреемся. Разливай!
– Давайте сначала мангал поставим.
– Успеем… Ну, за наступающий!
– Ну, вот и согрелись.
– Может, по второй?
– Разливай!
– Вон, глянь – нам повезло, видимость отличная!
– Ого! Видно, как на ладони! Ну и дают им там оторваться! Все разрывы видны!
– Класс!
Вдалеке сирена, потом глухо: «Бум! Буум! Бум!»
– Опять по городу бьют! Посмотри в ноутбуке, где?
– Две на открытой местности упали, одна – возле университета.
– Что-то зацепили?
– Нет.
– Чтоб они все там сгорели!
– Сгорят, не беспокойся.
– А это что?
– Где?
– Вон там? Взрывы?
– Дай гляну… Нет, это гроза. А вот сейчас взрывы… Вон наши вертолёты возвращаются.
– Можно попробовать заснять на мобильник.
– И что потом ты с этим будешь делать?
– Не знаю… Как память… Или на какой-нибудь телеканал отправлю… Нам здорово повезло – видимость отличная! Такое здесь не часто бывает. Вон ещё разрывы. Там сейчас светло, как днём.
– Ну, давайте ещё по одной… За всё хорошее в Новом Году!
Сирена. Торопливо открываются двери на лестничной площадке. Уже на пороге люди, как правило, останавливаются, делают небольшую паузу, скорее, подсознательно: ничего не забыли? Газ, вода, всё выключено?
* * *
Выходят из своих квартир практически все: матери с детьми, старики, молодёжь… Времени – пять минут, так, во всяком случае, утверждает служба тыла. Но это смотря где. Есть места на карте нашей необъятной Родины, куда ракета долетает меньше чем за минуту, а есть и такие, где за три. Нам повезло гораздо больше, мы ведь почти престижный центр страны, и для нас это время составляет те самые пять минут. Те из соседей, кто не успевают спуститься в бомбоубежище, ждут на площадке между лестничными пролётами – так советует служба тыла.
Девочка лет одиннадцати выводит из квартиры игривую собачку, совсем ещё щенка. За ней следом выходит мать, и втроём они ждут на лестничной площадке. Девочка садится на корточки рядом с собачкой и крепко держит ту за ошейник, готовая, если нужно, успокоить свою питомицу. Но питомица ведёт себя смирно. Все ждут, когда раздастся «бум». Обычно таких «бумов» три, но бывает четыре или меньше – два. Соседи молча вместе стоят на площадке, друг на друга не смотрят. Одеты кто в чём: халаты на женщинах, домашние брюки и майки – на мужчинах. В руках у всех ключи от квартир, все надеются благополучно вернуться домой.
«Бум», следом ещё один «бум» и ещё… Люди на лестничной площадке неуверенно переглядываются – мол, можно возвращаться? На улице тихо, если не считать сработавшую сигнализацию, и люди, чувствуя облегчение на душе, разбредаются по своим квартирам. Молодой парень-студент пытается шутить. «Ну, до следующей сирены», – говорит он вместо «до свидания», обращаясь к соседям. Те не отвечают, сдерживая раздражение.
Вернувшись домой, все будут смотреть по телевизору или искать по интернету информацию о том, где упали ракеты. Судя по звуку, где-то недалеко. Так и есть. Иногда интернет сообщает о летящей ракете одновременно с сигналом тревоги. Потом, если ракета угодит в какое-нибудь строение или, не дай Бог, есть раненые, а то и жертвы, то публикуют фото и комментарии. До сих пор обходилось без жертв.
Сразу же после ракетной атаки самолёты и вертолёты начинают бомбить то место, откуда были выпущены ракеты. Так говорят наши СМИ. Я, честно говоря, думаю, что «их» таким образом просто лупят по чём попало. Ракетных обстрелов от этого меньше не становится. У меня такое впечатление, что их становится больше. Законы этой проклятой войны как на зоне: если ты не ответишь, значит, ты слаб и с тобой можно делать всё, что угодно. Поэтому они будут отвечать на бомбёжки до тех пор, пока живы. По каналам других стран я вижу кадры из Газы: горы трупов в больницах, искалеченные дети, целые кварталы, превращённые в руины, слёзы матерей, отчаянные крики старух…
Странно, что они нас не любят.
Куда ни зайдёшь, все разговоры о войне.
– Так им, козлам! – злорадствует приятель. – Сколько можно терпеть?! Восемь лет по нам стреляли, мы им молчали.
Когда объявляют тревогу, его маленькая дочь падает на пол, закрывает голову руками и шепчет молитвы. А тревоги сейчас объявляют по несколько раз в день.
