Ознакомительная версия.
Но в данном случае дело было не в людях, но в войне. В страшной жатве смерти, пополнившей списки погибших и покалеченных на миллионы. Думал ли его противник, адмирал Лютьенс, погибший в этот день, о последнем вздохе отчаяния, неоправданной жестокости или приступе страха, когда уничтожал «Худ» несколькими днями ранее?
Нет, подобные мысли чужды адмиралам. Они проводят операции тотального уничтожения, которым их обучали в морских колледжах. Просто выполняют свой долг, который оценивается тысячами жизней с каждой стороны. Но во время войны они ценятся дешево.
Все больше и больше моряков выбирались на верхнюю палубу «Бисмарка». На нижних же, в частности в машинном отделении, еще горел свет, работали турбины, стояли на постах люди в ожидании смерти. Связи с капитанским мостиком не было. Ответственный за ремонтные работы капитан-лейтенант Юнак, военный инженер 10-го полудивизиона, который несколько часов без устали руководил своей командой, направил вестового к командиру корабля. Это случилось сразу после 10 утра. Он не вернулся. Инженер пошел сам. Пробрался на верхнюю палубу, увидев кровавую бойню, понял безвыходность положения и принял решение действовать самостоятельно.
Он собирался отдать приказ о затоплении корабля. Отобрал наиболее надежных людей, пресек начавшуюся панику, распорядился вывести наверх легкораненых и разослал вестовых по всему кораблю, чтобы всех предупредить.
– Корабль через пять минут будет взорван. Все на верхнюю палубу.
Юнак вновь спустился вниз, посмотрел на часы, отпустил всех матросов, без которых мог обойтись.
– Все готово, – доложил главный механик Фишер, которому поручили произвести взрыв.
Вода зальет турбины, корпус наполнится водой, впитавшись как в губку, и корабль пойдет ко дну. До этого все оставшиеся в живых члены экипажа должны покинуть его, чтобы потом не быть затянутыми в воронку тонущей махиной.
По ходу приготовлений план получил название Х.
– Подождите еще несколько минут, – дал команду капитан-лейтенант Юнак главмеху.
Группа матросов из пяти-шести человек надували спасательные жилеты.
– Всему свое время, господа, – обратился к ним офицер. – Сделаете это, когда поднимитесь на верхнюю палубу. Иначе вы не протиснетесь через люки. Спешить незачем. Мы подождем вас… Линденберг, позаботьтесь о них!
– Есть, герр капитан.
Время поджимало. На «Бисмарке» не знали, насколько остро англичане нуждались в топливе. Корабль следовало взорвать с целью не допустить высадку на его борт противника. Но сколько еще людей осталось внизу? Сколько тех, кто изолирован от остальных и совершенно не представляет, что корабль будет взорван? Что случилось с командиром корабля? Жив ли он? Одобрил бы он план «Х» или счел бы его преждевременным?
«Необходимо действовать», – сказал про себя капитан-лейтенант Юнак. Он подозвал кивком главмеха Фишера.
– Отправляйтесь немедленно наверх! – распорядился офицер. Он старался выглядеть спокойным. И это ему удавалось. Юнак смог еще раз предотвратить панику. Где бы он ни появлялся, люди успокаивались, поддавшись его хладнокровию. Экипаж все еще держался в рамках устава.
Капитан-лейтенант обошел нижние палубы, распорядившись подниматься наверх и ждать дополнительной команды. Он посмотрел на часы. В любой момент взрыв сообщит ему, что дело сделано. Тогда у него останется несколько минут, чтобы покинуть корабль. «Бисмарк» не должен уйти под воду слишком быстро…
Фишер с двумя матросами пришел в машинное отделение. Там никого не было. Подчиненные, выполняя приказ, покинули свои посты. Заряд динамита лежал готовым к подрыву. Он мог быть приведен в действие лишь легким движением. Проектировщики «Бисмарка» все продумали.
– Вот мы и пришли, – сказал Фишер. – Остальное я сделаю сам. Поднимайтесь наверх.
– Что вы имеете в виду? – спросил один из матросов.
– Я остаюсь здесь, – ответил Фишер. – Я подорву заряд вручную.
– Должно быть, вы сошли с ума! – испуганно сказал старшина.
Главный механик взглянул на часы. В запасе еще пара минут. Последние в его жизни, которую он так любил. Он думал о матери, семье, маленьком домике, братьях и сестрах. Осталось еще сто десять секунд.
Фишер повернулся к морякам.
– Убирайтесь! – крикнул он. Голос сорвался.
Только сейчас моряки осознали, какое решение принял главмех.
– Я не уйду, – всхлипнул матрос.
– И не думай, – жестко сказал Фишер. Его лицо напряглось. Неужели он слез боялся больше, чем смерти?
Трое моряков смотрели на «адскую машину». Они вслушивались в нереальную тишину. Прошли секунды. Слова застревали в горле. У них болели глаза. В висках стучало.
Один из матросов рыдал, как ребенок.
– У вас жена, дети, – сказал офицеру старшина Небель. – Подумайте о них.
Фишер рассеянно кивнул, словно не понимал, что ему говорят. Его лицо побледнело, руки дрожали. Но им уже овладела решимость. Она направляла его действия.
– В этом все дело, – понизил голос Фишер. Он указал на матроса и хотел протянуть руку старшине, чтобы попрощаться, но та не двинулась, словно окаменев. – Он еще так молод, – сказал Фишер.
– Пойдем, – позвал старшина Небель матроса. Взял его за руку, потащил за собой. Преодолел вслед за ним люк, провел матроса через палубу, затем остановился, тяжело дыша, и сделал глубокий вдох.
В это время взорвался заряд.
Еще одна смерть на «Бисмарке».
Главврач Тиле работал на крытой палубе и не поднял головы, когда ему сообщили, что корабль будет затоплен. Он бинтовал культю руки, откликаясь на мольбы другого раненого и уже ища глазами нового пациента. Он работал ругаясь, потея, крича и старался, насколько это возможно, приноровиться к столь экстремальным условиям работы.
– Герр Тиле, – неоднократно напоминал врачу его коллега-медик, – через десять минут корабль пойдет ко дну.
– Мне плевать, – огрызнулся военврач. – Не стойте без дела! Ступайте, выносите всех на верхнюю палубу… Тех четверых пока оставьте здесь.
– Не бросайте нас, – умоляли безрукие пациенты.
– Успокойтесь, – утешал их врач. – Вы выберетесь отсюда.
– Воды, – попросил один из четырех раненых, лежавших в углу, живот которого распорол осколок.
– Потерпи, – сказал Тиле, подзывая одного из санитаров.
– Но я занят, – возразил тот.
– К черту, – заорал Тиле, – делай, что говорю!
Большинство раненых уже подняли наверх и спустили на воду. Многие отчаянно сопротивлялись. Но это был единственный путь к спасению – если оно вообще было возможно.
Следующим несли механика, старшину Хаузера. Он потерял обе ноги. Над ним склонился военврач:
– Перевязать тебя я не имею возможности. Понимаешь?
– Да.
– Холодная вода может остановить кровотечение. Это шанс. Тебе просто нужно мобилизовать всю волю, убедить себя, что так надо. Понимаешь?
– Да.
– Опускайте его!
Но вот среди стольких смертей, в кромешном аду произошло невероятное. Механик, старшина Хаузер, был бережно спущен на воду. Его одолевала могучая жажда жизни. Он невероятно долго боролся с опасностью потерять сознание, что было равносильно гибели. Стремился не думать о том, что остался без ног. Волны прибили его к противнику, прямо к крейсеру «Дорсетшир». Британские моряки заметили калеку. У Хаузера хватило сил ухватиться за конец каната, сброшенного с борта неприятельского корабля. Десятки других немецких моряков, для которых каждая лишняя секунда пребывания в воде была вопросом жизни или смерти, из последних сил помогли безногому товарищу. Его подняли на борт, немедленно сделали операцию, и… его жизнь оказалась вне опасности.
В последние секунды перед затоплением «Бисмарка» великолепно работали санитары. Они продолжали выполнять свои обязанности, несмотря ни на что, хотя поверженный корабль вот-вот должен был пойти ко дну.
Даже после взрыва из лазарета успели вынести десятки раненых. Многие из них кричали, стонали, вырывались. Самые тяжелые испытания для раненых начались, когда они оказались на верхней палубе и готовились для спуска в воду. Несколько санитаров вновь и вновь спускались вниз, чтобы вынести оставшихся раненых, вопреки страху и всякому здравому смыслу.
– Оставьте их там, где лежат, – сказал вполголоса военврач Тиле. – Дайте мне морфий… Он там. Нет, не нужно стерилизовать иглу. Уходите, Вебер, время настало.
– Но что будет с вами, герр Тиле? – с болью в голосе спросил начальник санитарной службы.
– Попробуйте угадать, – ответил военврач Тиле.
Он оставался один среди стонущих, охающих раненых До сих пор у него не было времени подумать о себе. Даже о том, что ожидает впереди. О своем доме. Несколько часов он работал будто под гипнозом. Но сейчас, в эти страшные мгновения военврач ощущал, что корабль кренится все сильнее, погружается все глубже, заполняясь водой, а с ним рядом находятся эти беспомощные, обреченные люди. Это бесило его, заставляя ненавидеть и бояться смерть. Ему хотелось выбраться наверх и спастись. Время для этого еще оставалось.
Ознакомительная версия.
