Через вертящиеся двери Дементьев вошел в вестибюль. За стойкой портье никого не было.
— Кто-нибудь живой тут есть?
Из-за гардины вышел молодой человек. Скользнув по Дементьеву равнодушным взглядом, он развернул громадную книгу:
— Капитан Рюперт?
— Рюкерт! — сердито поправил Дементьев.
— Простите. Триста пятая комната. Третий этаж. Лифт, извините, не работает. И, пожалуйста, потише: — там уже спит майор Зандель.
Дементьев медленно поднимался по лестнице, обдумывая, чем ему может грозить присутствие в номере майора Занделя.
Майор спал, укрывшись с головой. Не зажигая света, Дементьев разделся. Китель повесил на стул так, чтобы была видна вплетенная в петлицу ленточка Железного креста. Внимательно осмотрев комнату, Дементьев лег в постель и стал думать…
Главное, что нужно было обдумать: завтрашнее свидание в зале почтамта. Все решало — кто он, этот хозяин явки. Дементьев знал только, что он латыш, что зовут его Павел Арвидович, что у него есть дочь и что он почти два года был связан с латышскими партизанами. Разве этого не достаточно, чтобы поверить в человека?.. В конце концов, Дементьев и принял за исходное веру в хозяина явки, и стал обдумывать все доступные ему меры предосторожности на тот случай, если он окажется обманутым… Через час Дементьев заснул. Он попросту приказал себе спать — к утру он обязан быть со свежей головой.
Сосед Дементьева проснулся в восьмом часу утра. Дементьев повернулся лицом к стене и натянул одеяло на голову. Майор Зандель прошлепал босыми ногами в ванную и долго плескался там под душем. Потом вернулся в комнату и, покрякивая, стал делать гимнастику.
Одеваясь, он бормотал что-то себе под нос. И вдруг громко сказал:
— Коллега, так можно проспать всю войну!
Дементьев медленно повернулся на спину, неохотно стащил с головы одеяло и удивленно осмотрелся, как всегда осматриваются спросонья люди, проспавшие ночь в новом для них месте. Увидев майора, он улыбнулся:
— Доброе утро!
Майор засмеялся:
— Утро действительно как будто доброе! А вот ночь была свирепая. Наш отель не раз подпрыгивал… Как вы пришли, я уже не слышал.
— Я пришел под самое утро. — Дементьев сел на кровати и стал не спеша одеваться, рассчитывая, что майор уйдет.
Но майор уходить не собирался. Он сел в кресло, вытянув худые ноги в роскошных лаковых сапогах. “Штабной”, — отметил про себя Дементьев. Умывшись. Дементьев надел китель и подошел к майору:
— Давайте знакомиться — капитан Рюкерт.
Майор встал:
— Майор Зандель.
Они пожали друг другу руки.
— Рюкерт, Рюкерт… — вспоминал майор, не выпуская руку Дементьева. — Откуда-то я эту фамилию знаю.
— Вы подзадориваете мое самолюбие! — рассмеялся Дементьев. — Я начинаю нахально думать о своей несуществующей славе и популярности.
Майор отпустил руку Дементьева, и его лицо вдруг приняло печальное и вместе с тем строгое выражение. Он помолчал и, посмотрев на часы, сказал:
— Идемте, капитан, завтракать.
Они спустились в ресторан и заняли столик возле огромного зеркального окна. Официант принял заказ и ушел.
— Вот вы, капитан, сказали о несуществующей славе… — Майор вздохнул и, смотря в просвет занавесок на еще безлюдную площадь, продолжал: — А ведь у всех нас была слава подлинная, большая. Была она и у вас. Я вижу у вас гордую ленточку — Железный крест получали самые храбрые…
Майор замолчал. Дементьев напряженно обдумывал, как ему вести себя с Занделем; Направление мыслей майора он предугадывал.
— Известный вам, капитан, военный гений предупреждал, что длительность войны неизбежно вступает в противоречие со всеми ее расчетами, которые на первых этапах войны предрекали успех. Сейчас мы этот фактор длительности прежде всего и ощущаем. Не так ли, капитан?
В это время Дементьев уже принял решение, как себя вести, но ему нужно было получше узнать настроение майора. На его вопрос Дементьев не ответил, и за столом наступило неловкое молчание.
— Я не люблю поспешную откровенность. Потом военный гений Бисмарка для меня — всего лишь история. Моя вера сегодня — гений фюрера… — тихо и задумчиво сказал Дементьев. Заметив, как при его последних словах в глазах майора метнулась тревога, он, чтобы немного успокоить его, добавил: — Я только что пережил трагедию восьмой дивизии.
— Ах, вы из восьмой? Как же это бы уцелели? Ведь дивизия, я слышал, уничтожена.
— Это не совсем верно, — грустно сказал Дементьев. — Нас бросили в частное контрнаступление. Операция была спланирована правильно, но русские… — Дементьев пристукнул кулаком по столу. — Наши солдаты дрались, как львы, и гибли. После блуждания по лесам и болотам я вывел несколько своих парней и, как видите, вышел сам. И прибыл сюда, чтобы рассказать командованию, что произошло с нашей дивизией. — Помолчав, Дементьев добавил: — И просить назначения. Кстати, вы не в курсе дела: реально сейчас получить назначение? Я слышал, будто таких, как я, здесь больше чем достаточно.
— Я сам из таких, — задумчиво сказал майор. — Но я назначение уже получил. Дело это нелегкое. Кроме всего прочего, здесь уже действует фактор паники, он порождает беспорядок в штабных делах. У вас какие-нибудь связи в штабе есть?
— Никаких.
— Я попробую вам помочь, — помолчав, сказал майор и, улыбаясь, добавил: — Вы не удивляйтесь, что я сразу с вами разоткровенничался. Я люблю людей с открытыми лицами и слепо им верю. Может быть, зря?
— Бывают лица, которые открыты умышленно, — усмехнулся Дементьев.
— Я знаю, знаю! — испуганно согласился майор.
— Если бы вы помогли мне устроиться, я был бы вам весьма благодарен, — сказал Дементьев. И это его “если” содержало в себе и некий особый смысл, в котором майор не мог не почувствовать чуть заметную угрозу. — Я офицер, имеющий погоны и фронтовой опыт, но, увы, не имеющий никаких связей. А болтаться в резерве без дела я не смогу, не выдержу. Уйду на фронт рядовым!
Последние слова Дементьев произнес так искренне, что майор посмотрел на него с жалостью и подумал, что перед ним сидит честный, в честности своей ожесточенный фронтовой офицер, бояться которого не следует, а помочь — нужно.
— Как с вами связаться? — спросил майор.
— Если я не устроюсь жить подешевле, чем в отеле, мы будем вместе каждую ночь, — ответил Дементьев… — Если же я перейду на частную квартиру, я через два — три дня загляну к вам вечерком. Можно?
— Конечно.
— Спасибо.
После завтрака Дементьев расплатился за двоих.
— Сегодня — я. Пока я бродил по болотам, у меня не было расходов и появились сбережения.
Майор засмеялся:
— Предпочитаю сбережения без блуждания по болотам.
Они дружески простились, и Дементьев пошел в город.
Прежде всего нужно сходить в комендатуру — получить отметку на удостоверении, о которой говорил фельдфебель. Да, порядок есть порядок. Господа немцы больше всего не терпят, когда нарушается порядок… Идти в комендатуру Дементьев не боялся. Ведь он предъявит там абсолютно подлинное удостоверение офицера восьмой дивизии. Оно было отобрано из целой груды документов убитых и взятых в плен гитлеровцев после того самого боя, о котором Дементьев только что рассказывал майору Занделю. У офицера, которому оно принадлежало., оказались еще письма и другие документы, позволявшие знать о нем то, что крайне важно было для его двойника — Дементьева. На удостоверении теперь только фотокарточка была не подлинная, но, по случайности, у гитлеровца и Дементьева оказалось и некоторое внешнее сходство. Это тоже было немаловажным обстоятельством. О своем “предшественнике” Дементьев знал многое, он даже научился писать его почерком…
Словом, Дементьев вошел в комендатуру без тени опасения. Офицер комендатуры, ставивший отметки, взял у Дементьева удостоверение, заглянул в него, сделал запись в гроссбухе, поставил штамп в виде маленького треугольника и вернул удостоверение.
— Каким отделом штаба вызваны? — спросил он, снова пододвигая к себе гроссбух.
— Я приехал за назначением.
— А-а! Тогда предъявите карточку открепления с прежней должности.
— У меня ее нет! — подавляя тревогу, раздраженно произнес Дементьев.
— Как это нет? — Глаза у офицера округлились: он столкнулся с самым недопустимым — с нарушением порядка.
— Вот так — нет, и все! Вы слышали, надеюсь, о трагедии восьмой дивизии? Или, может, вас какая-то карточка волнует больше гибели целой дивизии фюрера?
Офицера это не смутило.
— Мне известна эта трагедия… но порядок есть порядок…
— Скажите, кто должен был подписать эту карточку?
— Начальник штаба.
— Он убит.
— Тогда — его заместитель.
