левом боку и мушкетом на плече. Казалось, мальчик должен был упасть в беспробудный сон после насыщенного дня, но что-то внутри заставляло его ворочаться и открывать глаза при каждом шорохе, словно снежинки за окном специально пугали его. Миша будто чувствовал внутри что-то неладное.
Будто знал, что нечто приближалось.
Нечто в прекрасных закатных вечерах, в запахе смородины и в бесконечной дороге к реке…
Миша все так же ворочался с боку на бок, совсем не замечая, что за окном уже начал зарождаться рассвет. Не в силах больше лежать, мальчик поднялся, чтобы выпить стакан прохладной воды, но дойдя до дверного проема, замер, прислушиваясь к шуму за пределами стен. Свист, дикий и ошеломляющий, разорвал привычную тишину, царящую в деревне «Н». Миша прильнул к окну, чтобы разглядеть источник шума, но в следующую секунду заметил, как что-то, то, чего он раньше не видел, летит по чистому небу. Это что-то было продолговатой формы, оставляющее на небе яркий след — и как раз оно издавало шум. Мальчик завороженно наблюдал за необычным объектом, а потом где-то на окраине деревни послышался взрыв, похожий на начало нечто страшного.
Испуганно озираясь по сторонам, Миша немного отошел от окна, этот поступок был скорее инстинктивным, чем осознанным. Раздался еще один взрыв, уже ближе к дому. Мальчик не на шутку испугался, но тело отказывалось шевелиться, и он стоял неподвижно в центре комнаты. Тикали часы, иногда заглушаемые свистом и взрывами. Варвара, которая подскочила с кровати после первого же шума, разбудила мужа, и вместе они вошли в комнату сына. Увидев, что тот стоит неподвижно, Роман схватил мальчика за руку и потащил, будто тряпичную куклу, в гостиную, где располагался вход в погреб. Миша бросил взгляд на часы, отметив, что они пробили пять утра.
Варвара уже откинула ковер, покрывающий деревянный пол, и, потянув за железное кольцо, открыла погреб.
— Скорее, сюда! — дрожал некогда грозный голос матери, выдавая нехилый испуг.
Варвара помогла сыну спуститься вниз — туда, где пахло сыростью, где не было света, а вокруг располагались десятки банок с прошлогодними закрутками. Раздался очередной взрыв, отчего стены дома задрожали, издавая неприятный треск. Прикрыв голову руками, Роман спустился вслед за женой и сыном, достал с одной из полок керосиновую лампу и разжег ее. Погреб озарился приятным желтым светом, который вроде бы должен успокаивать, но в этот раз он вселял лишь беспокойство.
— Мама, — отскакивал от стен погреба испуганный голос Миши, — что это?
Послышался очередной оглушающий взрыв, который пробрался даже под землю, где скрывалась семья Шадриных.
— Не знаю, Мишенька. — Варвара подошла к сыну и заглянула в его глаза. — Но похоже, ничего хорошего это не сулит. Как только шум стихнет, мы с папой поднимемся и узнаем, что произошло.
Мише отчаянно хотелось верить, что это сон — что за пределами погреба не слышны взрывы, от которых он каждый раз подскакивал. Мальчик не мог понять причину оглушающих звуков и паники, что проскальзывала на лицах у родителей. Они боялись, боялся и он, точно впитывал их эмоции.
Время неумолимо тянулось под звуки залпов, взрывов и громких свистов, которые доносились с улицы. Миша сжимался, сидя в углу погреба — то закрывал глаза, то открывал их. В какой-то момент почувствовал, как усталость навалилась на его маленькое тельце, и мальчик провалился в сон, да такой крепкий, что даже смог увидеть сновидения, в которых он шумно смеялся, гуляя с друзьями по Шебекино.
Варвара и Роман, заметив, что сын уснул, а взрывы стихли, решили выбраться из укрытия и постараться разузнать, что же происходит. Как только они вышли из дома, то поразились тому, насколько изменилась их зимняя деревня: то тут, то там были видны воронки от взрывов, валялись осколки снарядов, несколько ранее жилых домов были разрушены, а их остатки полыхали оранжевым пламенем среди белого полотна снега. Роман сделал робкий шаг за пределы забора, на небольшую улочку, и заметил, как из соседнего дома выбежал Володька, худощавый мужчина средних лет.
— Володь, что происходит? — Роман попытался сказать это как можно спокойнее, однако вышло скверно.
— Так это, военная операция началась. Ты шо, телевизор не смотришь? — Володька выглядел искренне удивленным, не понимая, как сосед мог пропустить такую важную информацию. — Обстреливают нас со всех сторон! А вояки нацепили желто-голубые нашивки и снаряды, вон, пускают. Стреляют, куда ни попадя, черт бы тех побрал — хто их поймет, сами ничего не понимают! Я это, вещички-то собрал и тикаю подальше, пока возможность есть, поделом это все. Жить же хочется! Страшно мне, соседи! И вам советую поскорей отсюда уезжать!
Роман в замешательстве замер, его сердце пропустило удар. Мужчина не представлял, как в такое спокойное и мирное время может начаться военная операция. Нужно было что-то делать, только вот что именно — мужчина не знал. В трудные моменты решения всегда принимала Варвара, однако тогда, когда опасность грозила семье, Роман решил, что возьмет ответственность на себя.
— Варька! Бегом в дом, собирай вещи и уезжаем! — сурово прокричал Роман, пока провожал взглядом соседа, бегущего к окраине деревни.
Из домов повыбегали и другие: кто-то ходил по соседям, пытаясь узнать, нужна ли их помощь, кто-то бросился тушить горящие обломки, а кто-то так же, как и Роман, неподвижно стояли, смотря вслед Володьке.
Несколько часов тишины, которые были заняты сборами, внушали спокойствие, точно все, что было несколькими часами ранее, лишь ошибка и такого больше не может повториться. Варвара быстрым шагом обходила комнаты, проверяя, не забыли ли они что-нибудь, а Миша тем временем, усевшись на любимую печку, разглядывал рисунки, все еще не в силах унять тревогу. Мальчик гадал: будет ли солнце светить так же ярко, как и вчера, изменится ли их жизнь, когда они вернутся в Шебекино? От мыслей Мишу оторвал спор родителей, бурно обсуждавших их последующие шаги. Роман постоянно жестикулировал, а Варвара, повысив голос, пыталась доказать мужу, что уезжать нужно сейчас же, а не ждать новостей из соседнего села.
Их перепалку прервал свист, тот же самый, что был слышен утром. Шадрины уже знали, что последует за этим, поэтому, прикрыв головы руками, побросали все и спустились в погреб. Очередные взрывы сотрясали стены дома, от шума закладывало уши, отчего Миша постоянно закрывал их руками. Мальчик уткнулся в бок отца, ища укрытие. Он знал, что именно объятия родителей способны успокоить и поселить в маленьком сердце веру в лучшее.
— Говорила же, нужно сразу уезжать, а ты: подожди, да подожди! — Варвара сидела в
