Выскочив на высотку, боевики Ибрагима услышали, как впереди, чуть ниже по склону часто — часто застучали автоматные очереди. Бросив убитых и раненых, они рассыпались в разные стороны и залегли. Ибрагим отшатнулся за ближайшее дерево и, привалившись к нему плечом, осторожно выглянул. Внизу ещё стреляли, но выстрелы слышались всё реже и реже. Отдельные пули — рикошетные или просто пущенные вверх, долетали даже сюда, теряясь где-то среди листвы и веток, изредка роняя вниз труху срубаемой коры.
— Махамед! — появившаяся в голове догадка, даже не догадка, а уверенность заставила Келоева схватиться за радиостанцию. — Махамед, Махамед! — настойчиво выкрикивал он в бесплодной попытке достучаться до начавшего отходить чуть раньше Ахмадова. Ответа не было. Поняв, что произошло, Ибрагим обхватил руками голову и взвыл. Его ноги ослабли, и он начал присаживаться на землю, скользя спиной по стволу дерева.
— Надо помочь, надо помочь, ударить сверху по ничего не ожидающим русским, ударить… помочь, — начал твердить сам себе Ибрагим, хотя понимал, что помогать больше некому. Он зажмурил глаза и на миг представил, как они спускаются вниз, стремительно сметают уже упивающихся своей победой спецов и… тут же перед глазами Ибрагима мелькнул он сам — мёртвый, обезображенный, со страшно раздутым лицом и с застывшей на губах гримасой боли. Тряхнув головой, Ибрагим, оттолкнувшись от земли, решительно поднялся на ноги.
— Уходим! — рука Келоева указала на восток, и остатки разгромленного отряда, загрузив на себя тех, кого могли и хотели унести, двинулись в указанном направлении. А Ибрагим отошёл в середину строя и, отрешившись от окружающего, полностью погрузился в собственные думы:
… Осознание своего превосходства… но стоило ли оно того? — появившаяся, но незаконченная во время боя мысль вернулась к нему снова. — Сколько там оставалось русских — живых, способных держать оружие? Двое? Трое? Надо было остановиться, отойти и уйти. Нет, не остановился, вовремя не отвёл своих воинов. Недооценил противника… Нет, это неправда…Ведь именно желание доказать самому себе возможность на равных противостоять или же даже бить русский спецназ и гнало его вперёд, до конца, до победы. Вперёд, и уже не считаясь с потерями; вперёд, не замечая времени, вперёд… И что? Вместо обретённой уверенности — ощущение собственной никчёмности и страх… закравшийся в сердце страх перед противником. Ибрагим вдруг понял, что никогда, уже никогда не сможет чувствовать себя в безопасности: ни идя по лесу, ни сидя на самой, самой тайной и замаскированной базе. Мужество, поколебленное в сегодняшней схватке, не могла вернуть никакая жажда мести. Ибрагим осознал это, и теперь шёл, повесив голову, и с каждой минутой, с каждой секундной ожидая грохота чужой, раздирающей грудь очереди…
Группа капитана Гуревича.
То, что боевики окончательно дали дёру, Гуревич понял по тому, как в его сторону почти перестали лететь пули, а впереди если и мелькали вражеские фигуры, то, по большей части, виделись они со спины, к тому же, убегающие даже не пытались отвечать на посылаемые в их сторону очереди. Бандиты бежали, падали, пытались уходить зигзагами и прорываться короткими перебежками, но всё равно количество их разбросанных по лесу трупов всё увеличивалось и увеличивалось. Наконец целей не стало, и Игорь с двумя оставшимися бойцами головного дозора вошёл на территорию базы.
— Максим — вправо, Серёга — влево, прикрывать! — отдав команду, Гуревич двинулся по её территории, внимательно осматривая прилегающую местность и проверяя оставленные помещения. Иногда ему что-то казалось подозрительным, и тогда он или его бойцы вначале стреляли вовнутрь схрона, (или даже бросали гранату), а уже потом разглядывали, есть ли там кто или нет.
Увы, но в только что отрытых землянках царило запустение. Лишь в крайней из них вдруг наметилось какое-то движение.
— Стоп! — окрик Гуревича остановил уже вознамерившегося кинуть гранату Сергея. И тут же тишину разорвал новый, уже гораздо более грозный окрик: — Выходи! Руки вперёд!
Тонкий всхлип, шарканье ногами, и в дверном проёме показалась чёрная, гораздо более чёрная, чем обыкновенный загар, рука.
— Негр. Араб, — невольно вырвалось у залегших неподалеку бойцов, взявших наизготовку вход в земляное укрытие. — Наёмник.
— Ни ест наёмник, — отрицательно размахивая руками, на свет вылезла толстая фигура дрожащего от страха негра. — Мы ест телегрупп. Кино, кино, — повторил он дважды, похоже, опасаясь, что его не поймут или поймут не так.
— Кинокрут, значит? — усмехнулся Гуревич, и эта усмешка не сулила часто моргающему негру ничего хорошего.
— Я, я, — почему-то по-немецки ответил помощник оператора, по совместительству бывший агентом одной из иностранных разведок. И его страх по большей части был напускным, укладывающимся как раз в рамки отведённой ему роли тупого неудачника.
— И какое же кино ты собирался снимать? — Игорь едва подавлял в себе желание проехаться прикладом по этой жирной, трясущейся роже.
— Вот, — появившийся из-за спины боец первой тройки ядра бросил под ноги негра разбитую пулей телекамеру. — Второй там, — кивок головой за спину. Засаду на наших снимать собирались.
— Хорошее кино! Ну что, сволочь, и кто вас на эту натуру пригласил? — Игорь до дрожи в руках жаждал со всей пролетарской ненавистью врезать по зубам этому гаду, но он уже принял решение, и разбитое лицо могло создать некоторые проблемы в последующем.
— Я есть помощник оператор, я не знай. Мне платить, я ездить…
— Платить, ездить, я только теряю время! — Игорь поднял автомат. — Отъездился…
На лице агента нарисовался ужас от осознания происходящего, и в следующий миг в его жирный живот влетела длинная автоматная очередь. Помощник оператора Сэм — а точнее специальный агент Стивен — с сиплым стоном начал оседать на землю.
— Добить? — без всякого сожаления к умирающему спросил у командира подошедший Андрей.
— Сам сдохнет. Возьмёте какой-нибудь ствол, кинете этой сволочи, — и, сплюнув на землю: — По мне такие как он гораздо хуже тех, — кивок вверх, в сторону валяющихся в лесу вражеских трупов. — Те хоть сами на грани, а эти… падальщики! — Гуревич ещё раз сплюнул, теперь уже не на землю, а на корчившегося на земле Стивена. — Не согласились бы эти сволочи, может, засады никакой бы и не было. — Затем, не обращая внимания на стоны умирающего: — Пошли наверх к «тыловикам». — И уже отойдя на приличное расстояние, напомнил идущему сзади Сергею: — Только про ствол потом не забудьте. А то наедут, блин… мать… всякие правозащитники…
— Сделаем! — Мельников, незаметно смахнув выступившую на глазах слезу, (убитого Григория Ляпина уже потащили наверх, к занимаемым Ефимовскими бойцами окопам), повернулся ко всё ещё копошащемуся на земле Стивену и тоже плюнул. — Сволочь! — только и донеслось до уже почти поравнявшегося с тыловой тройкой Гуревича.
Теперь здесь — около тылового разведдозора — собралась большая часть группы: собственно, сама тыловая тройка, первая тройка — точнее, двойка ядра и потерявший сегодня Ляпина головной разведдозор.
Первая же тройка ядра, точнее, тоже двойка, находясь на позициях Ефимова, совместно с подошедшей группой Крушинина собирала раненых и оказывала им первую медицинскую помощь.
— Чибисов! — уже на подходе крикнул Гуревич, и впереди сразу наметилось движение. — Докладывай, что тут у вас произошло. — Игорь ещё не отошёл от горячки боя, и его слова звучали резко и зло.
— Командир! — Лёха Чибисов выбрался из-под завала маскировавших его укрытие и теперь вот рухнувших на него веток. — Туда ушли, — ствол его автомата качнулся вдоль убегающего вдаль ручья и пошёл вверх.
— Мы там их не хило окучили! — влезая в разговор, похвастался стоявший рядом с Лёхой Васька Быков, по виду и по уверенности в себе действительно напоминающий быка.
— Это точно. Они трупы вытаскивать сунулись, ну мы их и прищучили! — Леха улыбался, хотя его руки нервно дрожали.
— Понятно, а трупы там откуда?
— Да чуть раньше вальнул я там кого-то… — эмоции бурлили и переполняли Чибисова. — Мы их хорошо сперва окучили.
— А потом они нас! — хихикнул совершенно не соответствующим своей фигуре смешком Васька. — Вон Федьку подстрелили, — Быков кивнул в сторону лежавшего неподалёку и тихо стонущего командира тыловой тройки.
— Пошли, посмотрим, кому вы там дали просраться. Андрей, раненого и пленных к выходу из леса! — И, махнув рукой: — Быков, Чибисов, за мной!
Отдав команду, Игорь развернулся и стал не спеша спускаться вниз, мимо базы, по только что пройденной тропе. Выехавшая за ними бронеколонна ещё только подбиралась к району…тов и время для досмотра у Гуревича и его бойцов ещё было.
