— Сейчас бы чашечку ко-офэ…
От этой фразы в голове Васи Цветного щёлкает реле и срабатывает ассоциация с футболом:
— А вы, братцы, знаете, у Пеле детей не может быть!
Порфирьича эта свежая мысль заинтересовала:
— Это как? — И про кофе забыл.
— Да чтоб ему девки не предъявляли что ребёнок якобы от него, он пошёл к докторам и попросил сделать операцию, чтобы детей производить было невозможно.
— Зачем?
— Дык ить алименты то миллионные были бы.
— Ну, и?..
— Ну и через несколько лет женился сталбыть, а дитё произвести не может, не получается.
— И что?
— Он опять к докторам, — «Так, мол, и так, помогите, произвести не могу!», — А те ему, — «А вот, батенька, приплыли, теперь то уж ника-ак!»
Порфирьич опять:
— Ну, и что?
— Что-чмо!.. — Вася уже выказывает раздражение, — Ну и стал кофэ-э пачками производить, в натуре! Ты, Глеба, конечно парень фельдиперсовый, но до чего занудный!
— А-а… — До Глебушки вроде что-то дошло.
Без всякого перехода Васюков опять заладил:
— Нет, Лёша…
Водитель Макс, обычно по утрам тоже очень злой из-за хронического недосыпа, притормаживает и машину и Серёжу:
— Серёженька, заткнись, пжалста, подъезжаем! — Штабные из мобилы стоят, тоже нервничают — ждут. Будто торопятся куда. Тоже сигаретками попыхивают, с ноги на ногу переминаются. — Лёха, разговаривай, теперь можно!
В бронемашину, пригибаясь, энергично заходит высокий чин с портативной радиостанцией в руке, присаживается на свободное место:
— Здорово, ребятки!
От плещущей от него, во все стороны, энергии, все окончательно просыпаются. Следуют крепкие рукопожатия по кругу:
— Здравствуйте, Арслан Магомедович! Наши то опять итальянцам проиграли…
— Всю ночь не спал, какого хрена!? — Возмущается шеф, — Гнать их всех со сборной, оболтусов!
Вступление закончено, дальше всё строго по существу дела:
— Значтак, пятый подъезд, квартира пятьдесят пятая, пятый этаж и их пятеро, все — хохлы, особо опасные…
— Да нас уже на блоке в курс дела ввели…
— Вот и ладненько, — Командир мобильника даже присовокупляет на славянский манер, — Вот и добре… — И уже на выходе, — Ну, с Богом! — Оборачивается, — Да, Лёш, что это с тобой сегодня, да? Сам на себя не похож, случилось что?
Лёша из-под маски:
— Да с чего вы взяли то? Нормально всё…
— Да что-то ты нервный какой-то сегодня, сам на себя не похож говорю…
— Да я-то чё, да я ничё…
— Нервы в нашей работе — это главное. Вот я с тыщсот семидесятого в операх, и ничего, а ты вон, молодой какой… Да, кстати, окна выходят на ту сторону, так что обойдёте…
— Вот это ценная информация! — Лёша принимает решение, — Серёженьку на крышу напротив пошлём!
— Вот и ладненько, давайте, братцы, побыстрее только…
* * *
«Тук-тук!»
— Кто там?
— Свои! — Лёша взял наизготовку кувалду — приготовился бить по врезному замку двери.
— Свои?.. — Кувалда не понадобилась, дверь сама слегка приоткрывается.
Молодой парень, кавказец лет двадцати пяти, в костюме Адама, ложится в проёме двери. В широкой кровати, натягивая на себя цветастое лоскутное одеяло, от неожиданности и испуга визжит девушка в костюме Евы.
Группа выбегает из квартиры обратно на площадку. В покрасневших от смущения масках, быстро задвигают ноги парня в квартиру, пока тот не очухался, захлопывают дверь, смотрят на табличку, — «55»!
— Что за хрень?
— Сматываемся, ошибка, однако…
— Пущай Магомедыч расхлёбывает с земляками…
— Верное решение!
По рации Серёженька:
— Аккуратненько там…
Порфирьич:
— Да пшёл ты…
После семи минут бурного совещания на задних дворах, старый пёс оперативной работы Арслан Магомедович вопрошает:
— А там шкаф есть, да?
— Есть!
— Ну, остолопы, сколько времени то потеряли!
Лёша Выключатель шлёпает себя по лбу:
— Действительно!
«Тук-тук!»
Тот же голос с кавказским акцентом:
— Кто там, да?
Лёша опять принимает позу революционного молотобойца, изображённого на рублёвой монете двадцать четвёртого года выпуска:
— Свои!
Дверь вновь чуток приоткрывается.
— Да были тут уже свои, да!..
Картинка, действия и последующий диалог повторяются один к одному. Разве что для разнообразия, под девичий визг, в доли секунд происходит зачистка шкафов. Вместе с полками. Заодно и пространство под кроватью.
Пока парень не оклемался, группа, несолоно хлебавши, исчезает.
Арслан Магомедович уже не на шутку встревожен, уточняет детали и всё такое прочее. После чего ведёт разговор по рации:
— …Дом пять, квартира пятьдесят пятая…
— Пшшш…
— Да…
— Шшшш…
— Ну да, пятый дом, да…
— Пшшш… шшш…да…
Внезапно лицо приобретает багровый оттенок:
— Дробь пять, да?
— Шшшш…
Все переглядываются, — крутым сработавшимся спецам и без слов всё понятно.
Чтобы не добивать старого опытного оперативника, впавшего в ступор, Лёша командует:
— Ну, что встали, в машину быстро…
* * *
Операция прошла успешно, — дала о себе знать хорошая предварительная подготовка.
Мчится тяжёлый «Урал» по ухабистой дороге, стучат неисправные стойки, постанывает корпус.
— Всё скрипит — всё изменяется, — Филосовски изрекает Макс, чтобы оправдать свою спешность. Группа, жертвуя здоровьем машины, торопится обратно на блок. — И никуда от этого не деться!
Вася:
— Не-е, правильно Магомедыч говорит — гнать их всех надо!
Глеб:
— Однозначно! Макс, магазинчик будет, тормознёшь, кофе взять надо. Если и сегодня проиграют…
Вася:
— Я сегодня спать буду, ну их всех, на… в натуре!..
— Нет, Лёш, если ты и дальше так будешь нервничать, — Васюков теребит пустую сигаретную пачку, — Мы когда-нибудь встрянем в пренеприятнейшую ситуацию. — Швыряет смятую пачку в окошко, натягивает чехол на оптику своей любимой СВД, — У тебя точно всё в порядке?.. Ты на меня посмотри, нервы, — Сжал пальцы в укороченной перчатке в кулак, — Как стальной канат… У кого-нибудь курево есть?.. Макс, ты побыстрее не можешь? Через час футбол начинается… Как думаете, братцы, наши опять проиграют?..
Темы для разговоров, в свободное время, находятся самые разные — и о детишках, и о любимых жёнах, и о работе. Как говорится обо всем, что на небе, на земле и под водой.
Вот как это обычно происходит. Ветераны поймут, о чём здесь речь.
— Когда я служил в разведке по срочке, был ранен под Грозным в январе 1999-го. Денег заработать не успел. Говорят за ранение должны хорошее бабло заплатить.
— Паровоз тудыть…
— З-за Н-новый 1995 год в Г-грозном получил «к-кучу» д-денег, хватило только на б-банку пива и п-плеер кассетный. С-cпасибо родному г-государству!
— Бальзам и утешение на сердце.
— …Был такой прокуратор, Пилатом звали, Иисуса Христа судил…
— А вот, братцы, анекдот есть. Сидит, стало быть, дух, снайпер…
— Щё за такий анекдот? Сказывай, сказывай…
— Говорят, года три назад двое уральцев служили на Кавказе и за триста дней им задолжали «боевые». Солдаты решили добиваться выплаты денег через суд. Первый из них состоялся во Владикавказе. Решение было принято в пользу военнослужащих, однако исполнено не было. Этот факт уральцев рассердил, и они решили добиваться выплаты средств через Европейский суд по правам человека. И вот суд постановил выплатить им всю сумму боевых и по двадцать пять тысяч евро за моральный ущерб каждому. Таким образом, проволочки в исполнении решения национальных судов ведут к гораздо большим расходам казны, ежели граждане защищают свои права уже в международных инстанциях.
— Да, было это в газете.
— Влад, не делайте умное лицо, — вы же офицер!
— …Тогда Пилат взял Иисуса и велел бить Его…
— Сидит, значит, дух-снайпер, смотрит в оптику — две лычки, младший сержант. Заглядывает в расценки — сто баксов…
— Все деньги у государства хотите забрать? Да-а, братишки, тяжеловато будет. А вот вопрос — почему мне, участнику штурма Грозного 1 января 1995 года ничего не положено по закону, не в то время ваххабитов убивал?
— …Снимает. Смотрит — три лычки, сержант. Расценки — сто двадцать баксов, — снимает. Дальше смотрит — старшина…
— …И воины, сплетши венок из терна, возложили Ему на голову…
— У нас тоже случай был в прошлом году, здесь же, рядом стояли. Слякоть, пацаны болеть стали, сами знаете — из лекарств один активированный уголь. Попросили свободного поваренка вместо одного парнишки на посту постоять пока у того одежда просохнет. Так тот такую войну устроил! Весь батальон в ружье подняли, поваренка подранили, к утру вертушка пришла, его в Ханкалу увезли, мы направились с разведкой на то место, куда повар воевал, а там и пахать не надо. В итоге тот, просохший, чтоб от суда уйти, «самострел» пытается делать. Кипишь подымать не стали. Главкому звание должны были дать. Поваренок получил Героя и раньше срока был уволен. Вот-так вот, братки.
