Вдруг послышался слабый стон раненого. Один из стоявших рядом солдат отвернулся в сторону от такого зрелища и не увидел, как радуевец сделал слабое движение рукой. Через минуту он попытался выговорить слова разбитым ртом, но у него ничего не получилось. Тогда перешли к языку жестов: офицер спрашивал, а пленный кивал утвердительно или отрицательно.
— Радуев в лесу?
Голова боевика подергалась в разные стороны, что означало «НЕТ».
— Он ушел в Чечню?
Голова, роняя ошметки кровавой пены, несколько раз качнулась сверху вниз, говоря «ДА».
— Радуев вместе с заложниками ушел?
Ответ был положительный — сгустки крови залили грудь и шею боевика.
— Радуев вместе с отрядом ушел?
Окровавленная голова сказала «ДА».
— В лесу должен кто-то остаться?
Теперь кровавые капли разбросались на снег справа и слева.
— Об этом заранее договаривались? Перед прорывом?
После утвердительного ответа стало понятно, что на этом допрос можно закончить.
Радуевец был передан разведчику, которому поручили отвести пленного в общую кучу к захваченным боевикам, где ему нужно оказать первую медицинскую помощь. Боец неодобрительно взглянул на боевика и медленно помог ему подняться на ноги.
Держась обеими руками за окровавленное лицо, тот шел впереди солдата, шатаясь из стороны в сторону и часто спотыкаясь. Один раз он упал на колени, но сзади ему в спину резко ударил ствол автомата, и он поднялся вновь. Разведчик оглянулся назад на смотрящих им вслед офицеров, затем стал еще сильнее поторапливать пленного.
— Ну что, теперь можно назад идти? Пусть лес другие войска прочесывают… А то все мы да мы. Пусть теперь они хоть пустой лес прочешут…
После этих слов майора-замполита прочесывание было окончательно свернуто. Все устало пошли назад.
Тем временем пленный радуевец и его охранник уже скрылись из виду. Но затем послышался глухой одиночный выстрел, и обернувшиеся на его звук спецназовцы увидали бойца-конвоира, который усталым шагом направлялся к дневкам групп.
Последними шли несколько бойцов, тащивших раненого в колено контрактника. При оказании первичной медицинской помощи выяснилось, что ранение у него серьезное, так как пулей были раздроблены кости коленного сустава. Рядом шел Златозубов, которому Чернов сказал, кривясь от боли и еле сдерживая стон:
— Слышь, Валера… А ранило в ту же ногу, которой я недавно пнул эту голову…
Ну где мозги повылазили…
Командир только вздохнул и посмотрел на ботинок, на котором свежая кровь контрактника залила размазанную и подсохшую кашицу.
Для эвакуации нового раненого по радиостанции опять запросили вертолет. От канавы по 392-й радиостанции о новом ранении было доложено комбату почти сразу.
Наше командование тут же связалось со штабом группировки и вызвали Ми-8, который запаздывал. После повторного обращения за помощью был получен ответ, что вертолет уже взлетает и полетит эвакуировать раненого в ногу контрактника.
Как единственный оставшийся свидетель ночного боя, майор-замполит был вызван в штаб контртеррористической операции для доклада начальству. Доставленный с поля боя этим же вертолетом контуженный и обтрепанный майор четко доложил командующему Северо-Кавказским военным округом все детали ночного боя, после чего был сразу отправлен отдыхать и лечиться. Но упрямый майор настоял на своем возвращении к оставшимся солдатам и офицерам своей бригады.
На обратном пути к вертолету майор нашел автобус, в котором так и отсиделась в тылу прославленная «Альфа». Зайдя в автобус, майор встал в передней части салона и громко спросил присутствующих:
— Это «Альфа»?
Получив утвердительный ответ, майор демонстративно и с шумом втянул в себя все содержимое простуженной носоглотки и смачно сплюнул на пол.
— Ну… Что скажете, «Альфа»?
В полной тишине малорослый и щуплый майор с усмешкой и вызовом оглядел всех бойцов суперэлитного подразделения, но те лишь отводили глаза в сторону…
Выждав еще минуту, но так и не получив хоть какой-то реакции на свой смачный плевок, майор спокойно развернулся и пошел к дожидавшемуся его вертолету.
Но команду «А» ожидали куда более чем неприятные неожиданности… Двое боевых офицеров «Альфы» находились перед одной из боевых машин пехоты, когда в ее башню начал спускаться молодой наводчик-оператор. Он совершенно случайно нажал на электроспуск уже заряженного орудия, которое, естественно, выстрелило.
Вылетевшим снарядом и были убиты двое офицеров легендарного подразделения, которые случайно оказались перед дулом пушки. Погибшие бойцы группы «А» не были новичками и успели пройти Афганистан и все остальные горячие точки нашего государства.
Но военная судьба не прекратила вытворять свои сюрпризы: случайно выстрелившая пушка была нацелена на один из крайних домов Первомайского. И вылетевший снаряд, оборвавший жизни двух офицеров «Альфы» при выстреле, на конечном участке своей траектории попал в этот дом и убил еще одного российского военнослужащего, который тоже совершенно случайно оказался поблизости от места попадания злополучного снаряда…
Это были последние погибшие военнослужащие в ходе проведения всей контртеррористической операции у села Первомайское. Всего погибло двадцать девять российских офицеров, контрактников и солдат. Одиннадцать человек было убито в буйнакской разведроте; разведчик Коленкин был убит на позициях десантников; один новосибирский милиционер погиб при прорыве и еще один сибиряк скончался от полученных ранений в с. Новогрозненском; шесть человек было убито на позициях первой группы третьего батальона; остальные погибли при штурме села 15-го января…
Следующую ночь, на 19 января, оставшиеся командиры и солдаты провели уже с внешней стороны вала, опасаясь очередного нападения боевиков, ожидая их появления из леса. Чеченцы, верные своим обычаям, не могли бросить тела погибших товарищей и просто уйти.
Наши разведчики подготовили и разогнули усики на запалах всех гранат, а все имевшиеся огнеметы и гранатометы были взведены и готовы к выстрелу. Все остальное оружие также было подготовлено к последнему и решающему бою; офицеры и бойцы ни на минуту не сомкнули глаз, держа указательные пальцы на курках… Но…
Но ночь прошла спокойно, и на следующий день оставшиеся группы из 3-го и 8-го батальонов выстрелили всеми одноразовыми огнеметами и гранатометами по лесу, собрали все свое имущество, загрузили трофейное оружие в вертушки и улетели на базу в Ханкалу.
Для средств массовой информации была организована пресс-конференция. Министр внутренних дел с удовольствием показывал журналистам захваченные трофеи на экране телевизора и называл количество убитых и плененных боевиков. Из-за своей профессиональной скромности он не стал уточнять, что это был результат боевой деятельности разведчиков из Министерства обороны, а не суперподготовленных подразделений из его военизированного ведомства.
Другой генерал, от безопасности, рассказывал мировой общественности истинные причины того, почему же боевикам удалось выскользнуть из Первомайского.
Оказывается, для быстроты передвижений радуевцы перед прорывом разулись и босиком бежали по снегу, а пораженные очередным чеченским коварством наши солдаты так и не смогли догнать убегающих босых боевиков. По скудости ума ему было невдомек, что российские солдаты по причине своей бедной и плохой экипировки с большим удовольствием снимали добротные ботинки с уже убитых боевиков и тут же на поле боя одевали теплую трофейную обувь, забрасывая подальше промокающие и тоненькие сапоги, выданные ему государством на два года.
Вся войсковая группировка, сосредоточенная у Первомайского, в тот же день, 19 января, собралась в огромную колонну из техники и машин и направилась в Пункты Постоянной Дислокации. Но это уже было 19-го…
А ранним-ранним утром 18 января в рассветном свете село Первомайское выглядело угрожающе спокойно и молчаливо. Лежащие в цепи люди могли видеть, как мрачно зияли черные провалы окон и кое-где клубился дым.
Внезапно откуда-то сзади к цепи бойцов подошел рослый армейский генерал и остановился в нескольких метрах от одного из лежащих. Насмешливо глянул и спросил:
— Что?.. Лежишь?..
Лежащий на мерзлой земле боец суперподразделения, до того смотревший на стоящего генерала, медленно отвернул в другую сторону голову и стал деловито счищать с рукава новенькой куртки невидимые комочки грязи.
— Вперед! — даже не приказал, а скорее пригласил его все тот же генерал.
Но комочков грязи было так много, а курточка была такая новенькая. Непорядок.
Надо ведь его устранить.
Смачно сплюнув наземь, генерал развернулся и размашисто зашагал по направлению к Первомайскому. Через десяток метров подобрал оброненный кемто при неудачных атаках автомат, сунул его под мышку и таким же широким шагом пошел дальше, к селу. Он несколько дней назад принял командование всей контртеррористической операцией на себя и теперь лично должен был убедиться в результатах своей работы.
