Ближе. Только асфальт и на нем тень. Тень растет. Тень на асфальте растет. Только тень и больше ничего…
Дмитрий:
_ЭТО УЖЕ НЕ СМЕРТЬ._
Удар об асфальт, и время, распрямилось, словно сжимаемая пружина. После долгого и плавного полета к земле все резко переменилось, как в кино, когда скорость пленки удваивают, утраивают… Вокруг - стрельба, вместе с возвратившейся реальностью, внезапно возникший страх, превратился в головокружительную панику и он нелепо, неуклюже, вдавив голову в плечи, покатился в придорожную канаву. Автомат, выпав из раненой руки, остался на дороге - через какое-то время, почувствовав относительную безопасность, лежа лицом вниз на дне укрытия, Дубин постепенно осознавал ситуацию. Из правого локтя капала темная венозная кровь. Лежавший рядом Иван Хмара, хохол из второго взвода, ожесточенно поливал из своего АКСа зеленку. Над головой встала
БМДшка, и стала палить из пушки. От каждого выстрела закладывало уши, все тело передергивало, но это привело его в чувство окончательно. Приподнявшись на левой руке, Дубин огляделся. Кругом шел бой. Разглядеть что-либо в стороне противника было невозможно - все скрывали деревья. Позади, на дороге, встали цепью БМД с двадцатиметровыми промежутками. Чье-то тело, оставшееся на асфальте среди кровавых Матвеевских останков кто-то, кажется Ивашко, оттаскивал на противоположную сторону. Его автомата уже не было на дороге. Иван, отстреляв заряженные магазины, стал набивать патронами пустой. У Дубина был полный нагрудник - четыре штуки, пулеметных.
Перевернувшись на спину, он позвал Ивана, и левой рукой побросал ему свой запас.
Вдоль цепи, мелкими перебежками, двигался командир роты, старший лейтенант Контио. Увидев раненного Дубина, он присел рядом.
- Там Матвеева на куски разорвало. Гранатомет. Целили в машину, а попали выше, - Дубин не узнал свой голос, он стал грубым и низким, как унитаз, началась какая-то истерика, его охватила дрожь, пушка над башкой стала невыносима.
- Да, да… Спокойно, - Контио без тени эмоций наложил на руку жгут, и проскользнул дальше.
Между тем, бой утихал. Ответный огонь, судя по всему, прекратился, или был очень слабый. Духи нападают внезапно и скоро отходят или меняют позицию. Машины стали строиться в колонну, продолжая поливать зеленку из пулеметов. Дубин не слышал команды, но увидел, что Иван бросился к БМД.
- Ваня, а я!? - что может двигаться сам, Дубин почему-то не понимал, но когда ему протянули руку, скорчившись в три погибели, он рванул вперед.
Заполнившись, машина тронулась вперед. Кто был рядом, удалось разглядеть не сразу, зрение будто потеряло резкость. От жгута рука занемела, и Дубин сорвал его, рана кровоточила не сильно, и жгут только мешал. Потом он разглядел еще двоих раненных: Диме задело плечо, кто-то лежал без движения, головой к водителю, остальные, рассевшиеся на броне четыре человека, вроде не пострадали. Через пару минут стрелковый обстрел возобновился, но на одиночные пули никто уже внимания не обращал. Азарт и напряжение боя прошли. Народ не разговаривал - приходил в себя. Вскоре бронегруппа втянулась в расположение. Колонна осталась на дороге возле батальона, в ожидании конвоя из бригады.
Их привезли прямо к сан.взводу. Дубин и Дима пошли внутрь сами, третьего - Корзуна, недавно переведенного из бригады, отнесли на носилках без сознания. Больше пострадавших не оказалось. Убитый
Матвеев - граната попала прямо в него и трое раненых и контуженых
- все той же гранатой. Бойся первого выстрела - это правило почти всегда срабатывает. Последующая война обычно потерь не приносит.
Духи пальнут пару раз и скроются в кяризах или в зеленке, а мы впустую обстреливаем окружающую местность. Хотя, какой же это первый выстрел. Стреляли. Уже.
Их с Димой перевязывают. Корзуна даже не трогают, он и не ранен вовсе - сильная контузия и сотрясение мозга. В ручных гранатометах используют только кумулятивные гранаты, которые предназначены для поражения техники. Поэтому все пострадавшие, кроме
Матвеева, отделались относительно легко - осколков почти не было.
Прибегает Хрунов - прибыл вертолет. По дороге Дубин рассказывает, как все произошло, и нервное напряжение, почти истерика, возвращается. Пара "восьмерок", не выключая двигателей, ждет рядом с позицией артбатареи. Их сажают в одну из них: двое раненных, носилки с Корзуном и здесь же кладут останки Матвеева, завернутые в две плащ-палатки. С ними летит сопровождающий убитого офицер - командир первого взвода, где служил Матвеев, лейтенант Лобов.
Приземлились в Гардезе. В медчасти Дубина сразу повели в хирургию. Осколок вошел в локоть сверху и вышел ниже, сантиметров на
10-12, перебив кость. Ничего особо серьезного, но перелом - промыли, зашили, наложили гипс. Ближе к вечеру их снова сажают в вертушку - в Кабул. Корзун уже на ногах, но, по-прежнему, не в себе. Дима, какой-то весь перевязанный. Матвеев тоже с ними, на носилках, - уже упакован в специальный пакет, но без гроба. Он летит в морг…
Примерно через час, их документы, привезенные Лобовым, регистрирует писарь в палатке, прямо возле вертолетной площадки на кабульском аэродроме.
В ожидании госпитальной машины Дубин с Димой выходят покурить.
Палатки, тут их две, окружены колючей проволокой. В таких же живет большая часть армии, только вместо стола, стульев и лавок вдоль
"стен", как здесь, стоят двухярусные кровати, как, впрочем, и в их казарме. Кругом поле аэродрома. Взлетно-посадочная полоса для самолетов где-то справа. Уже стемнело, и кроме неясных огней вокруг ничего не разобрать. Какие-то стоят, другие движутся… Вроде бы одна пара огней приближается. Да, это автомобильные фары; уже слышен и звук двигателя. Это их экипаж.
Дмитрий:
ТЕРАПИЯ _
Дубин медленно, в темноте шел к своей койке. Баня, устроенная главным хирургом в госпитале Кабула, действительно была хороша.
Парилка. Бассейн, метров двадцать. Денщик постарался. Косяк сменился герой. Дубин наконец вдохнул и этот кайф. Кайф не тронул.
Койки вокруг безмятежно храпели. Дубин шел в свою уже терапию, и тут услышал: "помогите", стон.
- Помогите.
Продвигаясь в темноте, он медленно приближался к голосу.
На кровати лежал. На кровати лежал. Обрубок. Ноги и руки. Не было ног и рук. Лежал лысый череп - это слово, про молодых. Лежал лысый череп без рук и ног. Голый.
- Сестра! Сестра. Помогите.
Дубин остановился возле койки. И не смог сказать слова.
Подрыв.
Вижу.
- Что тебе?
- Судно.
Оно оказалось рядом.
Дубин подождал пока…
Вылил все в сортир. Вернул судно на место.
Отойдя от койки, Дубин пошел в свою терапию.
Дмитрий:
МАЙДАН _
1.Играло радио. "Маяк". Листья желтые над городом кружатся - пестня. Потом говорил диктор. Полдень не был жарким. Середина весны в Кабуле - не самое страшное время. Они с приятелем сидели в беседке возле модуля. Приятель был странным человеком. Приятель по болезни.
По тифу. Он этой гадостью болел второй раз. А по второму разу, на его примере, открываются способности. Он стал экстратифом, ой, экстрасенсом.
Сначала Дубин, очнувшись после первой ночи в модуле, наблюдал странную картину на разводе: он сам, как новенький и необследованный на работы не шел. А этот, Тимофей, крупный парень, стоя спокойно, выслушал назначение, и говорит:
- Я не могу. У меня температура - 40.
- Какая температура? - врач - Сестра, а ну померь!
Все три градусника показали температуру сорок, и Тимофей пошел досыпать в палату. Все слегка оху.
Вечером народ собрался в палате. Вопрос у всех:
- А че это было?
- Да глядите, - Тимофей поднял спящего молодого с койки, и ввел его в транс.
Тот, в полном отрубе, стал нести ахинею, потом подошел к умывальнику, и по тихому совету Тимофея представил себе женщину, и это. Кончил.
Тимофей приблизился к нему и снял чары. Молодой вернулся в себя. Ошалело посмотрев вниз, он начал вертеть головой как бешенная собака. Все его успокоили и уложили спать.
Вечером третьего дня они втроем сидели в беседке под маскировкой. Дубин, Тимофей, и соблазненная им медсестра. После разговора ни о чем, та тоже вспомнила про температуру. Мол, что это было?
- А я могу по желанию температуру регулировать, - Тимофей заулыбался.
- Да ну тебя, - Зоя засмеялась.
- Ну, тогда расслабься.
- Ну, давай, - Зоя встала и игриво поклонилась.
Тимофей приблизился к ней со спины и положил ладонь на затылок. Зоя мгновенно замолкла. Она усмирела. Она уснула.
Он стал отводить руку назад и вниз. Она следовала за его рукой. Она как кол, не сгибаясь, наклонялась назад. Он опускал и опускал руку. Тело Зои отклонилось назад градусов на сорок от вертикального положения. Он держал ее рукой, которая отставала от затылка сантиметров на десять.
