— Слезайте! — говорит Морозов.
Финны молча, с поднятыми руками, спрыгнули с повозки.
— Марш за мной!
Пленных и повозку повели в лес. Пройдя метров четыреста, остановились, привязали лошадей к дереву, осмотрели повозку. В ней оказалось несколько ящиков винтовочных патронов. Ящики сняли, отнесли подальше от повозки и спрятали в разных местах. На всякий случай пленным связали руки и заткнули рты кляпом. Такая предосторожность не лишняя, враг рядом, и кто знает, как поведут себя эти пленные.
До наступления темноты оставалось около часа. Разведчики с пленными двигались по лесу, держа направление к месту, где спрятаны лодки. Пришли туда, когда уже заметно стемнело. Надо дождаться полной темноты. Выставили дозорных. Разведчики уселись под деревьями. Начала сказываться усталость. Уже более суток без сна. Однако спать никому не хотелось. Сознание выполненного долга придавало бодрости.
Заломай подозвал Морозова.
— Вытащи кляп вот у этого молодца и спроси, было ли им что-нибудь известно о нашем появлении? Не поднималась ли тревога по какому-либо случаю?
Морозов перевел вопрос командира.
— Говорит, что утром в штаб прибежал полковой писарь. Он был очень напуган и заявил, что русские пытались его схватить на шоссе, но он вырвался и убежал.
В штабе над ним посмеялись,— откуда, мол, здесь взялись русские. Потом писаря вызывал командир полка полковник Хейненен, подробно расспрашивал, как было дело. Полковник тоже не поверил, однако отдал приказ— без оружия в тылы не ездить.
— Ясно. Учтем это обстоятельство. Когда совсем стемнело, разведчики вытащили лодки, выкачали из них воду. Собственно говоря, задача была выполнена и можно было бы всем возвратиться. Но Заломай принял другое решение. Он отправил шесть разведчиков с двумя пленными на одной лодке на свой берег, а с оставшимися девятью решил совершить налет на гарнизон, обнаруженный старшим сержантом Дубинским.
Он так оценил обстановку. История с самокатчиком не вызвала у врага особого беспокойства, видимо, посчитали, что писарь трусоват и что-нибудь напутал. Таким образом, можно еще рассчитывать на внезапность. Гарнизон противника в бараке превосходит разведчиков по силам в три — четыре раза, но на стороне разведчиков инициатива и внезапность — факторы немаловажные. Светать начинает около 6 часов, значит, налет надо совершить не позднее полуночи, чтобы успеть до рассвета подальше отойти от берега.
После того как лодка с пленными скрылась из глаз, старший лейтенант Заломай повел оставшихся разведчиков к бараку. К нему подошли в 9 часов вечера. Барак чернел в темноте леса. Это было длинное бревенчатое одноэтажное сооружение с шестью небольшими окнами, крыльцом и входной дверью посредине. Вероятно, в мирное время в нем жили рабочие какого-нибудь лесопункта. Группа финских солдат — человек восемь — сидела на крыльце. До разведчиков доносились их голоса, смех. Оккупанты привольно чувствовали себя в этих местах. Разведчики притаились, дальше двигаться было нельзя. Надо дождаться благоприятного момента.
Наблюдая за бараком, командир группы наметил про себя план действий. Ждать пришлось часа два. Наконец, солдаты скрылись за дверью барака. На крыльце остался только один. По-видимому, это был часовой. Он некоторое время оставался на крыльце, негромко что-то насвистывая. Потом сошел с крыльца, постоял минут пять и медленно пошел вокруг барака. Заломай шепотом отдавал приказания. Разбившись на две группы, разведчики стали обходить барак. Когда часовой проходил по правой стороне барака, двигалась одна группа разведчиков с противоположной стороны. Когда он проходил по левой стороне, двигалась другая группа. Заломай и разведчик Тихонов подползли почти к самому крыльцу. Часовой обошел барак, остановился в двух шагах от места, где они лежали, потом снова пошел вокруг барака. Разведчики еще больше сузили кольцо, Заломай и Тихонов поднялись и встали за дерево около крыльца. Часовой, мурлыча песенку, приближался. Как только он поравнялся с крыльцом, Заломай и Тихонов бросились на него из-за дерева. Сильные руки Тихонова схватили часового за горло, а Заломай скрутил ему руки назад. Финн захрипел. Заломай вытащил из кармана заранее заготовленный кляп и всунул его в рот пленного.
— Отпусти, — шепнул Заломай Тихонову, — забери его автомат.
Пленного отвели дальше от барака.
— Оставайся с ним, жди меня здесь, — и Заломай исчез в темноте. Он проверил готовность разведчиков.
Обе группы находились в нескольких шагах от барака и были готовы к действию.
Резкий протяжный звук свистка нарушил мертвую тишину леса — сигнал к бою. Еще не успел замолкнуть свисток командира, как в окна барака полетели гранаты. Послышался звон разбитого стекла и глухие взрывы. Две — три гранаты не попали в окна и разорвались снаружи, осветив на мгновение серые бревна барака и рыжеватые стволы сосен. Из барака послышались крики и стоны. Несколько солдат выскочили на крыльцо, но они тут же упали, скошенные автоматным огнем разведчиков. Из окон повалил дым и показалось пламя. Барак загорелся. Снова прозвучал свисток. Но теперь свистки были короткие и повторились несколько раз — сигнал сбора.
Не прошло и 10 минут, как прозвучал взрыв первой гранаты, а разведчики уже шли беглым шагом в обратный путь. С ними вместе шагал капрал 8-го егерского батальона Урхо Няминен. Его не приходилось подгонять. Он понимал, что если разведчики наткнутся на его соратников и вынуждены будут вступить в бой, то считаться с ним не станут. Поэтому капрал не отставал и старался идти так же бесшумно, как и разведчики.
Подошли к берегу. Вытащили лодку из кустов, спустили на воду. Разведчики налегли на весла.
Десантная группа успешно выполнила свою задачу. Разгромлен один из небольших сторожевых гарнизонов противника на берегу Сег-Озера, захвачены трое пленных. Наш отряд не потерял ни одного человека.
Цели, поставленные командованием армии в этой разведывательной операции, были достигнуты. Двое пленных принадлежали к частям 1-й пехотной дивизии противника. На допросе они дали важные показания. Предположения о перегруппировке неприятельских войск подтвердились. 8-я пехотная дивизия, оборонявшаяся перед правым флангом нашей 32-й армии, была переброшена в район реки Свирь на фронт 7-й отдельной армии. Ее место заняла 1-я пехотная дивизия, выведенная из резерва массельской группы противника. Теперь стало очевидным, что командование массельской группой более не располагало крупными резервами. Узнать об этом перед наступлением было весьма ценным для наших войск.
