Северный флот был не только самым крупным, самым могучим флотом страны Советов, но и своеобразным полигоном, на который поступали первые образцы новой техники и вооружения. Здесь все было первое. Под все первое и велось новое капитальное строительство. В планах 23 ГМПИ по заказам Северного флота всегда было работ больше, чем у любого другого заказчика. Командующий Северным флотом Герой Советского Союза, доктор военных наук адмирал Михайловский А. П. хорошо знал и понимал роль 23 ГМПИ в инженерной подготовке морских театров военных действий, постоянно держал под личным контролем военно-инженерный замысел проектных решений и его реализацию. До Северного флота Михайловский командовал Ленинградской военно-морской базой, где располагались все научно-исследовательские учреждения Военно-морского флота и крупнейшие конструкторские бюро Минсудпрома, с которыми тесно сотрудничал 23 ГМПИ. Там, в Ленинграде, рождались идеи, затем проекты. Сначала первые, потом серийные образцы новой техники и вооружения. При участии Михайловского в Ленинграде создавалось все то, что пошло на Северный флот и чем потом он стал командовать.
Широко известно изречение «Генеральный штаб — мозг войны». Если придерживаться этой терминологии, то можно утверждать, что мозг войны на море — это совокупность мозгов выпускников Военно-морской академии. Без малого сто лет до Октябрьской революции и по сегодняшнее время Военно-морская академия — высшая учебная инстанция для военных моряков.
Формы войны на море постоянно изменяются в зависимости от политики, техники, экономических возможностей государства. Поэтому знания, полученные в академии, необходимо пополнять и корректировать.
Какие формы войны должны быть в данное конкретное время — вот главная цель ежегодно проводящихся в Академии под руководством Главнокомандующего ВМФ сборов командного состава Военно-морского флота. В подготовке и проведении сборов значительна роль академии и ее ученых. Сборы — название условное, основное назначение — объединить мозги участников сборов в один коллективный, способный выполнить функции мозга современной морской войны.
Главное здание Военно-морской академии, хорошо известное в Ленинграде и на всех флотах, было построено до войны по проекту 23 ГМПИ, имевшего в то время другое наименование. В середине семидесятых годов для академии по проекту 23 ГМПИ был построен новый корпус. В это же время в главном корпусе по проекту 23 ГМПИ были проведены большие реконструкционные работы и установлено новое совершенное оборудование, позволяющее имитировать условия современной морской войны и этим повышать эффективность упомянутых выше сборов. У начальника академии, профессора, адмирала Паникоровского В. Н., руководившего сложнейшим учебным процессом и работой ученых по развитию военно-морской науки, были заместители и помощники, в том числе и по строительной части, но проектные вопросы реконструкции и нового строительства решал только он. Паникоровский сам приезжал в 23 ГМПИ, рассматривал рождающиеся на ватмане проектировщика решения и вносил туда свою идею, свое видение — как должно быть.
В первой половине восьмидесятых годов начались работы по установке крейсера «Аврора» на вечную стоянку, к участию в которых был привлечен 23 ГМПИ. Сам крейсер для постановки был подготовлен на Северной верфи. Это была кропотливая работа высокого уровня мастерства. Днище корпуса, которое не могло быть восстановлено из-за высокой степени коррозии, отрезали на стапеле. Новое днище сделали из особой легированной стали со сроком службы 300 лет. Верхнюю часть и все внутри восстановили в прежнем историческом виде. Все проходило под тщательным контролем специалистов-историков Военно-морского музея. 23 ГМПИ запроектировал рейдовое крепление и штатное позиционное, которое обеспечивает перемещение крейсера только по вертикали и не дает возможности горизонтального перемещения. Такое крепление — первое и единственное в Советском Союзе. Оно позволяет обеспечить надежную сохранность всех инженерных коммуникаций, подаваемых на корабль с берега, а самое главное, надежность и безопасность трапа, по которому посетители попадают на корабль. Трап также выполнен по проекту 23 ГМПИ. Все конструкции рассчитаны на любое катастрофическое наводнение, любой штормовой ветер и лед самой суровой зимы.
Работы по «Авроре» многочисленных организаций из разных ведомств координировал и контролировал командир Ленинградской военно-морской базы адмирал Самойлов В. А., он же был на борту крейсера, когда корабль шел от завода на свою вечную стоянку. Я никогда не видел столько народа на набережных как в тот день, когда по Неве буксировали «Аврору». Шел довольно сильный дождь, но это не помешало все выполнить по плану. «Аврора» должна быть пришвартована быстро и красиво, для чего 23 ГМПИ были разработаны, а потом на Северной верфи изготовлены специальные устройства, ранее нигде и никогда не применявшиеся. Испытать их было негде, поэтому, естественно, я и мои коллеги по институту, находящиеся на месте швартовки, волновались, как это получится. Получилось даже лучше, чем мы ожидали.
В 1983 году начальником Главного инженерного управления ВМФ, т. е. первым лицом, отвечающим в ВМФ за создание, развитие и поддержание в эксплуатационном состоянии всей системы базирования, был назначен генерал-лейтенант Аниканов О. К., до этого много лет занимавший должность заместителя командующего по строительству сперва Балтийского, а потом Северного флотов.
Изменения в руководстве ГИУ ВМФ не внесли изменений в отношения между ГИУ и 23 ГМПИ, они остались деловыми и лишенными формализма.
В 1986 году после ухода в отставку Горшкова С. Г. Главнокомандующим ВМФ был назначен адмирал флота Чернавин В. Н., хорошо знавший всю систему базирования Военно-морского флота, так как до этого назначения он командовал Северным флотом, а затем был начальником Главного штаба ВМФ.
С середины восьмидесятых годов в результате горбачевской перестройки начался развал некогда стройной и строго дисциплинированной системы народного хозяйства. Везде пошли срывы, все заскрипело, перспективные программы начали свертываться, большие стройки консервироваться и т. д. Дисциплина и ответственность резко упали.
Все это не могло миновать Военно-морской флот. Чернавину довелось командовать Военно-морским флотом в условиях более тяжелых, чем во времена его командования Северным флотом.
Присутствуя на первых совещания, которые проводил Чернавин В. Н., и докладывая ему вместе с начальником ГИУ проектные материалы, я видел, что нового Главнокомандующего ВМФ тревожит состояние базирования флота, и он стремится быстрее определить политику флотского капитального строительства в тех тяжелейших условиях, в которых оказалась страна.
По указанию Главнокомандующего ВМФ начальник ГИУ провел на всех флотах специальные совещания, на которых были рассмотрены состояние базирования и реальные возможности капитального строительства.
Состав участников: командующий флотом, его заместители, руководители основных управлений флота и его инженерно-строительных органов. На совещание приглашались представители центральных управлений, проектных и научно-исследовательских организаций. Цель — оценить существующую систему базирования и степень ее достаточности для функционирования флота, определить главнейшие первоочередные объекты, на которых сконцентрировать финансирование, и выявить перечень объектов, подлежащих консервации из-за недостаточности финансирования.
По Северному и Тихоокеанскому флотам начальник ГИУ поручил основной доклад делать мне.
На Северном флоте это совещание прошло первым. Командующий Северным флотом адмирал Капитанец И. М. и его заместители два дня участвовали в работе этого совещания, никуда не отлучались и принимали в обсуждении самое активное участие. Итоги совещания подвели командующий флотом и начальник ГИУ.
Итоги были нерадостные, но крайне полезные. Командование флота и руководители инженерно-строительных органов перестроили свое мышление на то, что никакого улучшения в обозримое время не предвидится и надо самим решать, что продолжать строить, а что законсервировать.
В середине восьмидесятых годов в системе базирования Военно-морского флота появились новые объекты, о которых ранее и не думали и не учитывали их появление в наших самых перспективных планах.
Речь идет об утилизации баллистических ракет и атомных подводных лодок, срок службы которых был уже пройден.
Топливо и окислитель, которыми заправлялись баллистические ракеты, представляют собой крайне токсичные и агрессивные жидкости. Со временем резервуары ракет, где размещены топливо и окислители, коррозируются, и ядовитые жидкости выливаются наружу.
