Тришкин ещё раз взглянул на поле боя и, собираясь нырнуть в люк башни, головой поймал пулю. Упав на руки Гончарова, он только и успел сказать, что старшим вместо себя назначает Никанорова и что экипажу танка следует направиться на правый фланг, в сторону рубежа Полежаи.
— Там жарко, но там есть река, — прошептал он и умер.
На правом фланге армии в тот миг действительно сложилось очень тяжёлое положение. Не добившись успеха в центре, противник дивизией танков обошёл наш 18-й танковый корпус и нанёс удар по 33-му гвардейскому стрелковому корпусу. Где-то к часу дня вражеским танкам удалось прорвать боевые порядки 95-й и 42-й гвардейских стрелковых дивизии на участке Красный Октябрь, Кочетовка и продвинуться в северо-восточном и восточном направлениях до рубежа Весёлый, Полежаев.
Гончаров и Татарский вытащили тело младшего лейтенанта, уложили в воронке от снаряда.
Их танк, стреляя и уклоняясь от вражеских выстрелов, упорно продвигался к правому флангу страшнейшего сражения. И тут разрывом снаряда с «тридцатьчетвёрки» сорвало гусеницу.
— Татарский! Ты меня слышишь? — прохрипел Никаноров. — Оставайся в танке, если что — стреляй. А мы с Гончаровым попытаемся натянуть гусеницу…
— Слушаюсь, сержант!
Иван Никаноров и Гончаров выскочили из тапка, но тут из ближайшего кустарника по ним сыпанула и тут же заглохла автоматная очередь. Гончаров со стоном упал около повреждённой гусеницы. Сержант наклонился над ним:
— Гончаров!.. Ты слышишь меня, Гончаров!.. Ты ранен?…
— Убит… — еле слышно прошептал тот…
Никаноров длинно и грязно выругался и, услышав хриплое дыхание позади себя, резко обернулся. На него мчался здоровенный рыжий немец-танкист с бешено-стеклянным взглядом и занесённым над головой автоматом. Иван еле успел увернуться, и удар пришёлся ему по голове вскользь, но и от этого удара он чуть не потерял сознание.
Они схватились, как два снежных барса в смертельной схватке, упали на землю, покатились по ней, не выпуская друг друга из тесных объятий.
Сержант чувствовал, как силы медленно и неотвратимо покидают его. Рыжий немец подмял его под себя, и руки немца, страшные и волосатые, уверенно продвигались к горлу сержанта.
«Всё, конец!» — мелькнуло в угасающей памяти Ивана, и тут фашист вдруг как-то обмяк и мешком свалился с него на землю. Никаноров, напрягая последние силы, шатаясь встал. Его мутный взор остановился на спасителе.
— Это ты? — хрипло выдавил он, увидя перед собой растрёпанную медсестру, свою бывшую невесту Валюху Озерову с пистолетом в руке.
— Я, Ваня, я, — ответила она и, вдруг обернувшись, вскрикнула: — «Тигр»!.. «Тигр»!<.
Тяжёлый танк зловеще полз прямо на них, угрожающе поводя стволом орудия по сторонам.
Сержант застонал и, обратя взор в сторону своей «тридцатьчетвёрки», страшно захрипел:
— Татарский, стреляй!.. Стреляй, дьявол тебя возьми!..
Тигр» был уже совсем рядом, когда Татарский выстрелил ему прямо в бок. Стальная громадина вспыхнула и в последней агонии прыгнула на «тридцатьчетвёрку». Страшный взрыв откинул в сторону и Ивана Никанорова, и Валюху Озерову…
Когда он очнулся, Валюха, плача, перевязывала ему голову.
— Ты чего… плачешь?… Не надо…
— Бедные вы, бедные мужики… Да за что же на вас такая напасть… Сколько вас уже побило-покалечило… А сколько ещё побьёт…
Из-за пылающих танков на скорости выскочила самоходная установка «фердинанд» и устремилась в их сторону. Сержант тоскливо осмотрелся вокруг и, заметив кем-то брошенную и неиспользованную гранату, поднял её.
— Поцелуй меня! — сказал он Валюхе и, когда она это сделала, добавил: — Ложись в воронку и жди… Я его сейчас… укрощу…
И пополз навстречу «фердинанду»…
Когда он встал и размахнулся гранатой, пулемётная очередь пронзила его тело. Он падал медленно-медленно, угасающим сознанием уходя куда-то в длинный-предлинный коридор, в конце которого виднелось яркое пятнышко света — Ему, Ивану Никанорову, уже не дано было знать, что 12 июля 1943 года был апогей сражения, которое продолжалось ещё несколько дней. Не дано ему было знать, что в этом сражении одновременно участвовало 1200 танков и самоходных орудий. Не дано ему было знать, что на следующий день на КП Ротмистрова приезжали заместитель Верховного Главнокомандующего Маршал Советского Союза Жуков и член Военного совета Воронежского фронта генерал-лейтенант Хрущев. И вообще, многое теперь не дано было знать сержанту. Потому что он, прошитый пулями, медленно падал на землю с крепко зажатой в руке противотанковой гранатой. Бросившаяся ему на помощь Валюха Озерова не успела: граната ударилась о землю, вырвала из рядов живых и саму Валюху…
… А сражение продолжалось…
21-27 апреля 1993 г.
с. Береговое — п. Прохоровка
