Кое-где появлялись листовки. Текст с двух сторон был примерно одинаковый: "Сдавайтесь, грязные собаки. Наше дело правое — мы победим!" Листовки с обеих противоборствующих сторон были написаны по-русски. Ну вот, если бы не русские, то как бы они общались между собой?
Комбат 25 декабря отпустил почти весь личный состав батальона на новогодние каникулы. Хоть это и не мусульманский праздник, но советские традиции живучи. Всего в батальоне осталось вместе с нами пятьдесят четыре человека во главе с не просыхающим от пьянства командиром.
Мы, как могли, протестовали, шумели, взывали к голосу разума. Но разве можно было пробиться через заплывшие водкой и жиром мозги. Модаев лишь злорадно хихикал.
Мулла, хоть и призывал не отмечать этот праздник, и вообще соблюдать пост, но кто его слушал! Люди рвались домой, к семьям.
Из командования остались в батальоне лишь комбат и мулла. Модаев уехал к своей жене. Вели, Ахмед с родственниками уехали тоже. Нам они принесли подарки. Продукты, сигареты, всякую мелочь, полезную в хозяйстве.
Из командиров рот никого не осталось. Мы по-прежнему ни во что не вмешивались, пусть рулят, как хотят. Это их война, их армия. Наше дело — сторона. Как могли, обучили, сами устали, вымотались, всему остальному пусть сами учатся.
— 83 —
Ночь с 27 на 28 декабря 1992 года я не забуду никогда. Часов в пять раздался грохот от разрывов снарядов. Нас подбросило. Грохот был силён. На окраине деревни была слышна автоматная трескотня. Рёв моторов.
— Похоже на танки! — Володя был уже на ногах, лихорадочно одеваясь.
— Точно, танки! — подтвердил его догадку Сашка.
— Пойдёмте-ка к молоканам! — заорал я. — Витька, помнишь, что комбат про танки говорил?!
— Помню. Там офицеры — белорусы! Шанс на свободу!
— Вперёд!
Я рванул к молоканам, нашим, родным, русским, а остальные к штабу.
Бой разгорался в тылу, как раз на том поле, через которое мы прошли, захватывая эту деревушку. Как-то вышли нам в тыл.
Шёл короткой дорогой, через дворы, через сады. Слышно было, как в трескотню наших автоматов вплетается неторопливое соло КПВТ (крупнокалиберный пулемёт Владимирова танковый), вперемешку с танковыми выстрелами. Грохот боя заставлял выплёскиваться адреналин в кровь. Внутри всё дрожало и вибрировало от возбуждения и напряжения. Во рту пересохло, руки стали влажными, в голове всё гудело от разрывов и прилива крови.
Вот и дом, где квартировали наши славяне-молокане. Там шёл бой. Слышны были стоны раненых, я наступил на чьи-то разорванные останки, нога поехала на человеческой слизи в сторону. Еле устоял.
Подбежал к дому.
— Мужики, всё уходим, не выстоим! Собирай раненых и к штабу!
— Попробуем отбиться! — проорал кто-то сверху, охваченный азартом боя.
— Уходим, уходим! — послышалось сверху.
Топот ботинок, люди пронеслись мимо.
— Забирай раненых, я постараюсь прикрыть! — я снова вышел на задний двор дома.
Правда, как я смогу устоять с автоматом против танка, я слабо себе представлял. Но очень хотелось помочь своим, русским, а может, и познакомиться с братьями-белорусами. Кто знает, глядишь и повезёт.
Молокане собирали раненых, оставляли убитых. Целых их всего было человек десять, и раненых столько же. Значит, убитыми уже потеряли около пятнадцати. Я выглянул в пролом в заборе. Луна светила в небе ярким прожектором, заливая всё белым светом, предметы отбрасывали изломанные тени.
Армянская пехота пряталась за деревьями и руинами ближайших домов. Для острастки выпустил длинную очередь, чтобы дать время уйти мужикам. Посмотрим, сильно воевать не собираюсь, минут через пятнадцать надо самому сваливать, а то потом не успею.
Раздался грохот подъезжающего танка, я лишь успел отскочить от забора, как в нём образовался огромный пролом и показалась тупая морда танка.
Так получилось, что я оказался как раз напротив него.
Я положил автомат, поднял руки вверх. Спокойно, Олег. Спокойно, это твой шанс на свободу. Если только не шлёпнут.
— Эй, азер — воин Аллаха, топай сюда, только медленно и без фокусов! — раздался голос с башни.
Голос был русский, без надоевшего кавказского акцента. Свои! Сейчас только спокойно!
— Я такой же азер, как ты ара, — и тут я ему загнул отборную матерную речь, которая известна каждому русскому офицеру, при этом двигаясь вперёд, не опуская рук.
— Русский что ли?
— Русский.
— Наёмник? Инструктор?
— Пленный инструктор.
— Опускай руки, иди сюда.
По броне простучали ботинки, спрыгнул молодой мужик, моих лет, в танковом комбинезоне.
— Здорово, инструктор! Как звать-то?
— Олег. А тебя?
— Сергей. Какое училище заканчивал? Откуда сам?
— Из Кемерово, Кемеровское связи окончил.
Я вкратце ему рассказал про наши злоключения. Тем временем из люка механика-водителя выпрыгнул ещё один молодой офицер. Шлемофон у него был сбит на затылок, в зубах сигарета, руки в масле, познакомились — Василий.
Оба они окончили Харьковское танковое училище, с разницей в три года. Экипаж был белорусский. Но другие экипажи, по их словам, были интернациональные, но все славянские. Командовал ими бывший комбат — Михайлович. Почти все прошли Афганистан, Михайлович отпахал там два срока — четыре года, трижды горел в танке. У него во время кровавой бойни в Баку азербайджанцы убили всю семью, жену и двух сыновей. Над женой надругались перед смертью. Ни одной фамилии они не называли.
Тем временем подтянулась армянская пехота. Но танкисты их отправили дальше прочёсывать деревню.
Я закончил свой рассказ.
— Ну, мужики, про вас рассказы писать надо, — присвистнул Василий.
— У вас у самих всё то же самое.
— Нет. Мы наёмники, работа — сдельно-премиальная, ну, естественно, оклад тоже присутствует. Идём к нам.
— Нет, мужики, навоевался я здесь до рвоты, мне домой надо, да и насмотрелся я на то, что армяне творят, ничуть не лучше азеров. Своих же христиан-молокан убивают. И те и другие — козлы вонючие.
— Согласен.
— Помоги нам смотаться отсюда.
— Олег, вам к нам нельзя. Армяне распустят вас на полосы, а из мошонок сделают кошельки для мелочи. Уходи, и своих людей уводи. Это единственное, что мы можем сделать.
— В Азербайджане остались наши войска?
— В Баку не знаю, но на Насосной аэродром ещё наш. Из Ставки сделали Министерство обороны. Да и в окрестностях Баку также ещё есть наши части, но уходите быстро.
— Нам бы только документы забрать и вперёд. Подбросите до штаба?
— Садись на броню, зацепят — не обижайся.
— Поехали! — с помощью Серёги я забрался на танк. — Только башней сильно не крути, а то сбросишь.
— 84 —
Минут через десять мы подкатили к школе, где размещался штаб. Там только начиналась перестрелка.
— Ну, всё, Олег, приехали, сгружайся.
— Связь у тебя со своей пехотой есть?
— А то.
— Скажи им, чтобы дали минут двадцать, и мы уберёмся, а всё остальное ваше. Вам же тоже трупы не нужны.
— Годится, — Серёга нырнул в башню, я слышал, как он с кем-то поговорил там, потом забубнил в гарнитуру. Вынырнул из башни. — Якши. Иди.
— Что с пленными сделаете?
— Что обычно, — Серёга пожал плечами, — армяне расстреляют. Нас это не касается. Ну, всё, прощай! Удачи!
— Счастливо! — я спрыгнул с брони и помчался к школе.
— Пока бежал, кричал:
— Мужики! Не стреляйте! Свои! — огонь стих с двух сторон.
— У нас двадцать минут чтобы удрать, потом хана.
— Он лжёт! — послышался голос из темноты.
На свет вышел мулла, он был с автоматом.
— Мы не уйдём! Если угодно Всевышнему, то мы погибнем, но не уйдём, — начал орать он, при этом поднимая автомат. — Это всё из-за вас, русские собаки!
Но он не успел закончить, автоматная очередь швырнула его вперёд. Мулла раскинул руки, автомат отлетел в сторону, в темноту, сам же он упал лицом вниз. Стрелял Виктор. Он подошёл к мулле и выпустил остатки патронов в спину лежащего муллы, потом отстегнул магазин, выбросил его и вставил новый.
Я ждал, что сейчас мусульмане нас расстреляют. Приготовился к атаке. Весёленькое дельце. За спиной армяне наблюдают за нами, время капитуляции истекает, тут воины Аллаха готовы нас убить из-за своего придурочного муллы. Но никто не дёрнулся.
— Вовка подогнал БМП, только БК почти нет, давай заберём сейф, Нуриева и дёру. Эй, чего стоите! За штабом БМП — грузитесь, мы сейчас с Маковым комбата притащим.
Мы забежали в школу. Комбат был пьян, лишь таращил глаза, ничего не понимая. Витька с Сашкой взвалили тушу комбата и потащили к выходу, тот вяло переступал ногами. Я кряхтя взвалил на спину сейф и пошёл следом, время ультиматума таяло.
