— Ну, положим, вы здесь не главные тихони на земле, — усмехнулся в ответ Борис. — Мы по ту сторону океана наслышаны о ваших делах… Поэтому-то я и посчитал за честь присоединиться к вашей «священной войне».
Сам того не ведая, Борис случайно попал в самую точку. Реплика нового знакомого определённо понравилась вертолётчику. Он истолковал её, как верный пароль по системе «свой-чужой». Собеседник Нефёдова помолчал. Что-то обдумал. Может быть, решал — можно ли доверять малознакомому человеку. Но как видно, всё-таки решил, что можно. Вертолётчик вдруг положил Борису руку на плечо.
— Это правда. Мы тут действительно ведём священную войну. Правда, о нас много пишут чепухи… журналисты, — с горечью посетовал наёмник. — Называют отбросами цивилизации. Поганенькие интеллигентские писаки рассказывают в своих газетёнках, что мы, мол, за деньги готовы убивать кого угодно. Мерзкая ложь! У меня на врагов особый нюх. Я любого комуняку или русского за милю учую (вертолётчик похлопал по кобуре с тяжёлым восьмизарядным кольтом). Вы ведь уже успели убедиться, сэр, что мы здесь защищаем Америку, весь западный мир от большевиков, как и во Вьетнаме. — Последнюю фразу он произнёс вполне утвердительно. Будто не сомневался в ответе. Голос вертолётчика зазвучал мрачно и торжественно, как на похоронах: — В Европе уже всем тайно заправляют коммунисты. Их тайные агенты взяли под контроль даже ООН. Если мы здесь, в Африке, в Индокитае и в других местах не выжжем напалмом гнёзда этой заразы, то в конце концов красные придут в ваш Нью-Йорк, перевешают всех капиталистов, а в центре Манхэттена на пятой авеню будут устраивать свои первомайские демонстрации и военные парады. Продажные нью-йоркские щелкопёры по приказу из Москвы уже готовят вторжение.
— Неужели даже ООН? — изобразил искреннее удивление Нефёдов, чтобы потрафить разоблачителю мирового большевистского заговора.
— ООН — это коммунисты. У Тан[33] — коммунист, это совершенно точно известно. Я не слишком люблю местного правителя Моргана Арройю. Конечно, он редкий ублюдок, даже нас, тех, кто его защищает, обворовывает. Но он порвал отношения с СССР и вырезал местную ячейку компартии. Сейчас Арройя борется с партизанами, которым Москва недавно начала тайно поставлять современное оружие, включая переносные зенитно-ракетные комплексы. А ООН, вместо того чтобы помочь Арройе в его священной борьбе с большевизмом, блокирует своими вооружёнными силами поставки оружия местному режиму. И США формально поддерживает в этом Организацию Объединённых Наций. Из чего можно сделать вывод, что министр обороны США Макнамара тоже тайный член Коммунистической партии. Теперь вы понимаете, сэр, какой крестовый поход мы здесь начали!
Напалмовый Джек рассказал, как накануне ведомое им звено вертолётов внезапно появилось над деревней, жители которого, по рапортам разведки, помогали партизанам. Едва показавшись на горизонте, воздушные каратели стремительно достигли границ приговорённого селения. По приказу командира группы пилоты пяти вертолётов одновременно сбросили на дома и в панике бегущих по улицам людей полторы дюжины рыбообразных серебристых канистр. Пять секунд тишины. И деревушка исчезла в сплошной полосе ярко-оранжевого пламени 70 ярдов шириной и три четверти мили длиной.
— Нет изящнее оружия, чем напалм, — со знанием дела заключил свой рассказ вертолётчик.
— А вы уверены, что жители этой деревушки действительно помогали партизанам? — поинтересовался Борис.
— Сразу видно, что вы человек тут новый и никогда прежде не участвовали в антипартизанских операциях, — с чувством собственного превосходства ответил вертолётчик, глядя на Бориса свысока, как на несмышлёныша. Затем пояснил с подчёркнутой сухостью: — Достаточно того, что в этом квадрате видели партизан… Вы сами скоро перестанете обращать внимание на всякие пустяки. Нет ничего плохого в том, чтобы стереть с лица земли базу партизан, пусть даже потенциальную.
Последняя фраза новичка явно разочаровала «крестоносца». В глазах его появилось сожаление. А потом он и вовсе надел солнцезащитные очки, давая понять, что пока новобранец не наберётся нужного опыта, им больше не о чем говорить.
Борис же представил, как этот тип с наслаждением потягивал пиво прямо за штурвалом по дороге на базу, возбуждённо обсуждал с другими членами экипажа подробности хорошо сделанной работы, а за его спиной дымилась сожжённая им мирная деревня, и почувствовал омерзение к этому человеку.
На аэродроме Нефёдов нашёл командира эскадрильи передовых авианаводчиков майора Робина Иглза. Нефёдов уже знал, что пилотов этого авиакрыла здесь все считают смертниками, ибо немногим, кто попал сюда, везёт совершить положенные десять вылетов и уцелеть. Не случайно эскадрилья называлась «Чёрные авианаводчики».
Командир эскадрильи с кислой миной осмотрел новичка и напрямик поинтересовался:
— Они что, не могли прислать мне кого помоложе? Вы-то сами понимаете, сэр, на что подписались? Ваш предшественник пробыл у меня три дня. Зенитный снаряд. Правда, у парня имелась медицинская страховка. Наши боссы даже напоследок пообещали покалечившемуся бедняге, что в Германии врачи ему сделают хороший глаз. Совсем будет незаметно, что он нейлоновый…
Командир эскадрильи только что вернулся из боевого вылета и был зол как чёрт. Коротко стриженные волосы на висках под лихо сдвинутой чуть набок выгоревшей на солнце пилоткой были мокрыми от пота. На красной мускулистой шее майора выделились напрягшиеся вены. Под тонкой тканью серого лётного комбинезона пудовыми ядрами перекатывались крупные сильные мышцы. Рукава его куртки были засучены почти до локтя, так что широкие волосатые предплечья оставались открытыми. Майор ещё не снял чёрные кожаные перчатки, которые вкупе со зверской улыбкой прирождённого головореза придавали ему весьма брутальный вид. На левой части груди пилот носил здоровенный тесак в специальных ножнах. Наверняка главным назначением этой штуки было не разрезание запутавшихся парашютных строп.
В ситуации, когда противники буквально рвали друг друга на части, покинувшие свои машины лётчики не могли рассчитывать на гуманное к себе отношение. К пилотам-наёмникам у повстанцев было особое отношение. Проводимые лётчиками с воздуха полицейские «зачистки» партизанских районов сделали их предметом особо лютой ненависти и охоты…
Этот парень был одного поля ягода с Нефёдовым и примерно одного с ним возраста. Похоже, асом он стал, как и многие тут, ещё в годы Второй мировой войны. Когда Борис подошёл, майор, неспешно расстегивая парашютные ремни и щурясь, смотрел на столб чёрного дыма. Он поднимался над окрестным лесом почти вертикально в безветренное небо. Борис прикинул, что до места пожара километра два, не больше.
Выяснилось, что это догорает упавший сорок минут назад передовой авианаводчик Auster АОР. Mk 6. Выполняя задание по наведению бомбардировщиков на повстанцев, самолёт попал под сильный огонь повстанцев и рухнул на обратном пути, видимо, из-за полученных серьёзных повреждений, совсем немного не дотянув до посадочной полосы. Впрочем, Борис также услышал от одного из оказавшихся поблизости механиков версию, что, возможно, самолёт упал из-за некачественного топлива. Оказывается, подобные случаи здесь уже бывали. Если в «нормальных» армиях за качеством топлива постоянно следили специальные лаборатории ВВС, чтобы в авиационном керосине не было никаких примесей или колоний микроорганизмов, чтобы бензин не обладал повышенной вязкостью, то здесь с этим были большие проблемы. После того как был убит на свидании единственный специалист данного профиля, следить за качеством топлива стало просто некому. Вот наёмники и бились.
Всё это лишний раз подтверждало, какая опасная работа предстоит Борису. Передовые авианаводчики летали на лёгких тихоходных самолётах и отыскивали цели для бомбардировщиков. Для этого им приходилось буквально цеплять плоскостями верхушки деревьев. Между тем помимо стрел и копий некоторые партизанские группировки, благодаря помощи из-за рубежа, постепенно обзаводились современными средствами ПВО.
Обычно передовые авианаводчики появлялись в районе запланированной атаки минут за двадцать до подхода ударных машин. Они должны были пометить (маркировать) цели дымовыми бомбами и ракетами. Часто воздушных наблюдателей вызывали наземные подразделения, нуждающиеся в корректировке огня с воздуха.
Майор подвёл новичка к его машине. Это была лёгкая «Cessna» L-19 Bird Dog с тонкими бортами из стеклопластика и поршневым двигателем, мощности которого явно было недостаточно для работы в жару.
В случае вынужденной посадки поднять снова машину в воздух с короткой, неподготовленной площадки было весьма затруднительно. Относительно слабый мотор требовал слишком длинного разбега.
