Юкон пытался искать след, но ветер забрасывал снегом его морду. Юкон ворчал и тряс головой.
Чтобы подбодрить себя, Павел заговорил с собакой. Было немного стыдно, и он бормотал вполголоса, только для себя.
Он говорил: «Вот, Юкон, мы с тобой, кажется, и запутались… А ну-ка, Юкон, собачка… поднажмем. Что, если нам обойти левее эту высохшую сосну? Как ты думаешь, Юкон? Вдвоем нам нечего бояться, Юкон. Правда?»
Вдруг Юкон резко повернул в сторону и зарычал.
— Осторожно, черт! — крикнул Павел. — Ведь надо же мне с лыжами развернуться. Ну, что ты почуял? Что ты…
Павел осекся и замер неподвижно. Впереди мелькнула тень. Павел выхватил наган и взвел курок.
С револьвером в руке, он погнался за неясным силуэтом. Тень убегала от него.
Лес поредел. Павел выскочил на лужайку. Здесь ветер прямо валил с ног. Снег взметало над сугробами.
В середине лужайки Павел столкнулся с пограничниками. Все девять вместе с двумя из наряда стояли кружком с винтовками наперевес.
В центре, по пояс провалившись в снег, прислонился спиной к дереву человек в штатском, с поднятыми вверх руками. Он потерял шапку, и снег лежал круглой горкой на его взлохмаченной голове. Снег таял, и тонкие струйки бежали по лицу задержанного.
Пока Павел обходил со стороны тыла, пограничники развернулись в лесу и взяли нарушителя в кольцо. Последний замыкающий кольцо обогнал Павла, и за ним-то погнался Павел недалеко от лужайки.
Теперь все было кончено. Павлу было обидно, потому что он не только не взял нарушителя один на один, но, по существу, даже не участвовал в операции.
Павел не обратил внимания на Юкона.
А с Юконом что-то происходило. Он весь подобрался, как бы готовясь к прыжку. Не натягивая поводка, маленькими кружками ходил возле проводника. Зубы оскалились, и шерсть на спине встала дыбом.
Метель, очевидно, подходила к концу. Ветер уже не дул с равномерным упорством, а налетал стремительными шквалами. Порывы эти были невероятной силы.
После минутного затишья ветер согнул деревья и поднял тучу снега. Люди на лужайке еле удержались на ногах.
В этот момент Юкон зарычал и рванулся в лес. Внезапно натянувшийся поводок не выдержал, ремень лопнул у самого ошейника. Павел потерял равновесие и боком повалился в снег.
Юкон приложил уши (от этого морда его сделалась совершенно волчьей) и понесся быстрыми прыжками.
— Юкон! Юкон, ко мне! — кричал Павел.
Выл ветер в верхушках сосен, скрипели стволы деревьев. Шуршал снег, и Павел сам едва слышал свой голос. Не разбирая дороги, цепляясь за ветки и проваливаясь в сугробы, Павел бежал за собакой.
Лужайка скрылась в снежном тумане. Юкон исчез в лесу.
Глава четырнадцатая
ЮКОН БЕЖИТ ПО ЛЕСУ
Снег заметал все и уничтожал следы.
Все время, пока Юкон шел вместе с проводником, он пробовал принюхиваться и искать. Но снег забивал нос. Никаких запахов.
И вдруг на лужайке, где взяли нарушителя, он явственно почувствовал запах собаки. Где-нибудь на ветвях застрял кусочек шерсти или следы сохранились в корнях деревьев на краю лужайки.
Весь дрожа от напряжения, Юкон осторожно кружился у ног проводника.
Запах был очень слабый, и установить направление, по которому бежала собака, было очень трудно. Но все-таки Юкон нашел след.
Азарт преследования охватил его. Он рванулся изо всех сил, перервал поводок и, свободный, понесся по лесу.
Пригибаясь, он пробегал под нависшими ветками елок. Самые низкие перепрыгивал коротким, не нарушающим ритма бега прыжком.
В густых зарослях ветра почти не было. Ветер выл в верхушках деревьев. Но когда Юкон вылетел на более открытое место, ветер распушил его хвост.
Задние ноги занесло в сторону. Юкон сел, пригнувшись. Вскочив, он опустил хвост и побежал дальше.
Теперь, выбегая на лесные лужайки, он поджимал хвост к животу. Теперь ветер не мешал. В чаще хвост Юкона снова выпрямился, продолжая линию крутой спины.
Твердый наст не всегда выдерживал вес собаки. Лапы пробивали колючую корочку и глубоко уходили в снег. Неровные края резали, как стекло. Кровь показалась на лапах.
Ранки саднили, и Юкон тихонько взвизгивал.
Ветер спал, и метель утихла.
Из снежного тумана выступили огромные ели, заметенные снегом. Снег оттягивал черные ветки к корням у подножий.
Иногда ветки разгибались, не выдерживая тяжести, и снег обваливался с шумом. Свободная ветка долго еще покачивалась.
Юкон бежал все скорее и скорее. Ему было жарко и трудно дышать.
Широкой разинутой пастью он хватал на бегу снег. Рыхлый комок сразу таял, и Юкон глотал каплю холодной воды.
Лес поредел, и Юкон летел вперед огромными скачками.
Сильное туловище сгибалось и выпрямлялось с гибкостью змеи.
Лапы гулко стукались о твердый наст и стремительно вытягивались.
Хвост, как руль, правил бегом.
След вел его огромным полукругом, сначала уходящим в тыл, а теперь постепенно приближающимся к границе.
Очевидно, Юкон настигал собаку, так как запах стал совсем отчетливым.
Юкон еще прибавил скорости. Он несся, почти не касаясь земли.
Скоро на снегу замелькали следы. Собака бежала такими же большими скачками, как Юкон. Но ее лапы гораздо глубже продавливали снег. Очевидно, собака была тяжелее.
Юкон взбежал на вершину холма. По ту сторону холма когда-то был пожар. На занесенном снегом поле торчали редкие стволы обуглившихся, мертвых сосен. Километрах в двух снова чернел лес. Там была граница.
На середине поляны тяжелыми прыжками бежала огромная, как волк, серая собака.
Когда Юкон показался на гребне холма, серая собака оглянулась назад, прижала уши и побежала скорее.
Юкон бросился под уклон. Спуск был пологий, длинный и сильно помогал бегу.
Снег летел из-под лап. С каждым прыжком Юкон пролетал не меньше двух метров.
Расстояние между ним и серой собакой заметно сокращалось.
Юкон был легче, и в тех местах, где наст ломался под тяжестью серой собаки, он пробегал свободно.
Собака повернула под острым углом и побежала к границе.
Юкон с маху остановился, широко растопырив лапы и подняв облако снега. Потом прыгнул и понесся напрямик, срезая угол.
Наседая на серую собаку, он уже слышал, как она дышит, перед самым носом видел всклокоченный хвост, задние ноги, сильно бьющие в снег, и круглую бугроватую спину.
Спина подымалась в такт тяжелым прыжкам.
Юкон нацелился на поджарый зад. Он поднатужился и еще наддал скорости.
Прыгнув, он хотел схватить собаку, но немного не достал. Зубы лязгнули в воздухе. Юкон зарычал от ярости.
Вдруг серый пес разом остановился, чуть-чуть отскочив влево. Юкон кубарем пролетел мимо и покатился по снегу.
На правом боку у него выступило кровавое пятно и отвалился клок шерсти.
Враг, увернувшись, укусил Юкона.
Рыча от боли, Юкон вскочил на ноги. Серый пес убегал теми же спокойными, слегка медлительными прыжками.
Через минуту Юкон снова скакал, почти касаясь носом его хвоста. И снова, когда Юкон попробовал напасть, серый ловко уклонился, а у Юкона появилась вторая рана на боку.
Серая собака была еще ближе к границе.
Юкон опять догнал ее. Кровь капала рядом с ним редким пунктиром. Теперь он был осторожнее: не нападая, он внимательно следил за врагом, и когда серый вильнул в сторону, Юкон кинулся на него и укусил за шею. Правда, серый успел ответить, но Юкону удалось удержаться на ногах. Враг стоял против него.
Пригнувшись, почти касаясь снега животами, оба не сводили друг с друга глаз.
Глаза у серого были желтые, неподвижные и злые. Он попробовал отбежать, но Юкон зарычал и преградил ему дорогу.
Тогда серый пес принял бой. Внезапно он бросился вперед и сшибся с Юконом раньше, чем тот успел стать в оборонительное положение.
Юкон почувствовал жестокую боль — зубы серого впились ему в шею у самого затылка. Морда Юкона уткнулась в снег, снег забил нос и уши. Напрягая все силы, он стряхнул серую собаку со своей спины и сам кинулся в атаку. Он нацелился на горло врага. Но серый нагнул голову и зубами встретил Юкона. Юкон отлетел с разодранной грудью.
Серый пес присел на задние лапы. Морда его ощерилась, глаза блестели, уши были прижаты к затылку, из груди вырывалось глухое рычание. Он был опытным бойцом.
Снова и снова кидался Юкон на своего врага и всякий раз отлетал еще более окровавленным.
Схватываясь и разбегаясь, собаки ходили небольшими кругами. Снег был изрыт и исцарапан их лапами.
Отгрызаясь и нападая, серый пес медленно подвигался к границе, и Юкону никак не удавалось остановить его.
Но с каждой схваткой Юкон постигал тактику боя.
Он был изранен больше своего врага, но он был молод и силен. Новые раны учили его осторожности. Боль усиливала злость, однако не сбивала дыхания и не утомляла.
