Нач. Управления контрразведки фронта считает необходимым указать Вам на недопустимую невнимательность к директиве, имеющей первостепенное значение при проведении чрезвычайных розыскных мероприятий.
Поляков»Записка по ВЧ
«Весьма срочно!
Егорову
В течение ближайших 2–3 часов Управлениями контрразведки 1-го и 2-го Белорусских фронтов, Ленинградского и 1-го Украинского фронтов на аэродромы Вильнюса, Лиды и Гродно специальными самолетами к Вам будут доставлены экипированные в форму офицеров Красной Армии 37 опознавателей из числа бывших немецких агентов, окончивших радиоотделения Варшавской и Кёнигсбергской школ абвера, где, судя по радиопочеркам, обучались и радисты активно разыскиваемой нами группы „Неман“.
Под Вашу личную ответственность все прибывающие должны быть немедленно задействованы в районах наиболее вероятного появления разыскиваемых.
До сведения всех опознавателей должно быть обязательно доведено, что каждый, кто даст результат по делу, будет представлен к правительственной награде и освобожден от какой-либо уголовной ответственности за свое сотрудничество в прошлом с немцами как искупивший делом свою вину перед Родиной.
Работу опознавателей возьмите под свой личный контроль, обеспечив их наиболее интенсивное и рациональное использование.
Колыбанов»Шифротелеграмма
«Срочно!
Исаеву
Задержанных Вами по делу „Неман“ без достаточных оснований старшину Тимонина и сержанта Костенко немедленно освободите.
Нач. Управления контрразведки фронта считает необходимым предупредить Вас о неполном служебном соответствии.
Поляков»Служебная записка
«Чрезвычайно срочно!
Особой важности!
Ковалеву, Ткаченко
Под Вашу личную ответственность следующие в Прибалтику, подлежащие особому контролю отдела оперативных перевозок литерные эшелоны серии „К“ № 1906,1907,1954, 2318, 2319, 2346 и 2371 впредь до особого указания должны быть задержаны на станциях восточнее Московского железнодорожного узла.
Исполнение проконтролируйте лично и немедленно доложите.
Основание: распоряжение Ставки ВГК.
Карпоносов»65. Алехин, Поляков и Таманцев
Уже в машине по дороге в Лиду Алехин обнаружил то, чего второпях не разглядел Таманцев, – едва заметные булавочные наколы на картах, извлеченных из тайников в голенищах сапог Павловского, и подумал, что это, наверно, самое ценное из всего добытого за время поисков. Если бы еще Павловского взяли живым…
На четырех листах было всего семь точечных наколов: три на изображении Шиловичского леса, два на квадрате, занимаемом северной частью Налибокской пущи, один – юго-восточнее Столбцов, где неделю назад велись поиски, и еще один – на месте Рудницкой пущи.
Что означали эти точечные пометы?… Тайники?… Но их было семь – многовато. Возможные места приемки груза?… Скорее всего, и то и другое. Алехин не хотел что-либо подсказывать Полякову, а тем более подсовывать свои умозаключения; пусть тот сам посмотрит и делает выводы – они интересовали Алехина несравнимо больше, чем его собственные.
Полякова он нашел в кабинете, куда был перенесен аппарат ВЧ.
– Прибыли, товарищ подполковник, – переступив порог, доложил Алехин и, чуть помедля, спросил: – Лужнов у вас был?
– Да. – Поляков продолжал писать на листе бумаги с той необычайной быстротой, какая удивляла всех, кто впервые видел его скоропись.
– Значит, вы в курсе… – Алехин посмотрел на горбоносого капитана, сидевшего у аппарата ВЧ, и попросил Полякова: – Можно вас на минуту?… Надо, чтобы вы взглянули.
– Немного позже.
– Товарищ подполковник, – настаивал Алехин, – не исключено, что он имел отношение к «Неману».
Поляков поднял голову и секунды размышлял.
Минут десять назад его соединили с Колыбановым, и он начал докладывать, но там, в далеком московском кабинете, послышался еще чей-то голос, и тут же Колыбанов сказал:
– Николай Федорович, меня вызывает генерал-полковник. Я вам сейчас же перезвоню! Вы мне нужны по весьма срочному вопросу! Ждите!..
– Если позвонит Колыбанов, я сейчас… – сказал Поляков дежурному и вместе с Алехиным вышел из кабинета.
– Его стреножили, но он застрелился, – разумея Павловского, заметил Алехин.
– Я знаю.
– Полагаю, что ничьей вины в том нет.
Поляков промолчал.
Полуторка стояла позади отдела. Таманцев с сумрачно-виноватым и одновременно обиженным лицом сидел на борту. Вытянувшись, он молча поприветствовал подполковника и подхватил бережно под руку, когда тот взбирался в кузов.
Присев на корточки, Поляков быстро осматривал труп Павловского и нательное белье на нем. Алехин помогал: задрал к самой шее задубелую у ворота от запекшейся крови рубашку, стянул до щиколоток кальсоны, по команде подполковника перевернул успевшее окоченеть тело – на спине уже проступили красновато-синие трупные пятна. Все это время Таманцев безучастно стоял рядом: чувствуя себя без вины виноватым, но в какой-то степени и оплошным, он по-прежнему упорно старался не смотреть на самоубийцу.
– Сфотографируйте, – прокартавил Поляков, указывая на ноги Павловского, и, поднимаясь с корточек, пояснил: – Возможны упреки… Вы убеждены, что он был один?… Там поблизости его никто не ждал?
– Один! Я осмотрел все вокруг в радиусе двух километров! – заверил Таманцев. – На росе след не спрячешь! Он прибыл где-нибудь около полуночи. Вероятно, с попутной машиной… К хате подошел со стороны шоссе. У речушки отчетливая дорожка его следов – вот, капитан видел. Залез в окно совершенно без шума – она его ждала. А уходил он утром – к лесу!
Так же, как и там, на обочине, невдалеке от хутора, Таманцев уже разложил на плащ-палатке в задней части кузова вещи и документы Павловского и с нетерпением ожидал, когда, оставив злополучный труп, Поляков обратит на них внимание. Тут уж не обойтись без пояснений, а его буквально зудило, он испытывал острую потребность рассказать последовательно, с деталями, как все это произошло, и таким образом оправдаться.
Однако Поляков, памятуя о незаконченном разговоре с Колыбановым, спешил вернуться в отдел. Труп следовало без задержки отправить в морг городской больницы, и потому он счел необходимым отлучиться на минуты для его осмотра; с вещами же и документами можно было ознакомиться и позже.
– Свидетельства или соображения о его возможной принадлежности к «Неману»? – живо спросил он. – Вкратце!
– Прежде всего карты с точечными наколами и лопатка, которой, очевидно, пользовались в Шиловичском лесу, – сказал Алехин, нагибаясь. – Портсигар имеет несомненное сходство с похищенным у Гусева… Вот посмотрите…
Поляков не стал смотреть и в руки не взял ни карты и документы, ни портсигар и лопатку, проворно поднятые с плащ-палатки Алехиным и Таманцевым.
– Давайте все это в кабинет начальника отдела! – взглянув на часы, с недовольным видом распорядился он. – О попытке его задержания и обстоятельствах самоубийства напишите подробный рапорт. Если успеете, восстановите в документах и свои действия за предыдущие двенадцать суток. Для розыскного дела – в нем сегодня будут обнюхивать каждую запятую!.. Так не ходи, – он ткнул пальцем в пятно крови на гимнастерке Таманцева, – переоденься! – И торопливо полез через борт.
Он вернулся как раз вовремя. Горбоносый капитан выскочил прямо на него в коридор и сообщил:
– Товарищ подполковник, – Москва! Генерал-лейтенант… Скорее!..
66. Оперативные документы
Записка по ВЧ
«Срочно!
Егорову
Для поддержания круглосуточно высокой работоспособности личного состава оперативно-розыскных групп, действующих по делу „Неман“, главным невропатологом Красной Армии рекомендовано применение тонизирующего препарата „Кола“ из расчета по одной полуграммовой таблетке каждые четыре часа.
Соответствующее распоряжение начальнику медико-санитарного управления фронта уже передано.
Под Вашу личную ответственность предлагается обеспечить немедленное получение 80 тыс. доз препарата с военно-медицинских складов фронта и снабжение им личного состава всех оперативно-розыскных групп.
Исполнение проконтролируйте и донесите.
Колыбанов»Записка по ВЧ
«Весьма срочно!
Егорову
Вчера, 18 августа 1944 г., в 20 ч 35 мин в расположение 2-го батальона 984-го полка, занимающего оборону северо-западнее Лазы, на правом фланге 618-й стрелковой дивизии, прибыли трое офицеров – майор, капитан и старший лейтенант – с секретным предписанием Разведуправления фронта. За час до того командир батальона капитан Сипягин был предупрежден об их появлении по телефону начальником разведывательного отделения дивизии, и ему было предложено оказывать прибывшим содействие.
