— Старшина! Слышимость почти нулевая!..
— Ложись! — рявкнул кто-то, и я не задумываясь бросился на землю.
Секундой позже где-то рядом взорвалась граната.
— Уберите отсюда радиостанцию! — скомандовал подоспевший Хаксли.
— Есть, сэр! Мы передвинемся ближе к лагуне! — торопливо ответил я. — Как только появится связь, я пришлю человека! А ну, шевелись, ребята!
Мое отделение, подхватив различные части радиостанции, ринулось под огнем противника в тыл второй роты. Там на берегу мы собрали радиостанцию и снова попытались связаться с «аллигатором». На этот раз связь была отличной.
— Мак! — К нам подошел док Кайзер. — Как далеко от нас «аллигатор»?
— Не знаю, док. Во всяком случае, их еще не видно.
— Если они вовремя не доставят плазму, то немногие раненые доживут до ночи. А их у нас около двухсот.
— Я ничем не могу помочь, док.
— И я ничего не могу сделать без плазмы, но просто смотреть, как они умирают, — это выше моих сил.
— Они запрашивают наши координаты! — крикнул Левин, державший связь с Эрдэ. — «Аллигатор» всего в двух милях.
— Маяк!
— Я!
— Пулей на КП и уточни наши координаты.
— Вас понял.
Вернулся он очень быстро в сопровождении майора Велмэна.
— Ну, где там «аллигатор», Мак? — нетерпеливо спросил майор. — Мы рассеяли японцев, но не можем преследовать их, потому что закончился боекомплект.
— Он будет здесь приблизительно через час.
— Не раньше?
— У меня раненые...
— Я бы попросил всех посторонних отойти от узла связи, — взбеленился я. — У нас и так хреново слышно, а тут еще вы в затылок дышите!
Оба офицера сначала обалдели от неожиданности, но потом неохотно отошли в сторону.
— Смотрите! «Аллигатор»!
Я выхватил у Бернсайда полевой бинокль и навел на лагуну. Приблизительно в двух милях я действительно увидел «аллигатор», нырявший в волнах.
— Связной! — крикнул майор. — Бегом к майору Пэгану! Пусть возьмет всех, кто у него есть, и приготовится к разгрузке боеприпасов и к эвакуации раненых! Мак!
— Сэр?
— Свяжись с эсминцем. Пусть подготовятся к приему раненых. Десантному судну передайте — как можно ближе подойти к берегу.
— Есть, сэр. — Я быстро набросал тексты, и Левин так же быстро передал их, в то время как Непоседа и Мэрион крутили генератор.
— Теперь сообщай наши уточненные координаты на «аллигатор», — скомандовал я, но в ту же секунду от радиостанции только брызги полетели.
Стреляли из кустов, росших неподалеку. Выбирая место для развертывания радиостанции, я полагал, что этот район уже безопасен, так как находился в двухстах ярдах позади второй роты. Оказалось, я ошибся.
Нас обстреляли из пулеметов почти в упор. Мы залегли, пытаясь зарыться в песок. Пули свистели над головой, тонко взвизгивая и тупо чмокая, когда попадали в стволы пальм.
Я еще раз взглянул на «аллигатор», быстро приближающийся к берегу, и по примеру Мэриона, лежавшего рядом, тоже открыл огонь по противнику. Краем глаза я приметил, как Джейк Левин поднялся и побежал прочь от поля боя. Трусливый сукин сын, но сейчас не до него.
Ко мне подполз Бернсайд.
— Накрылось наш радио, — пропыхтел он.
— Спасибо, что сказал.
— Что будем делать?
— А что мы можем сделать? Вставить флаг тебе в задницу и отправить лоцманом на «аллигатор»?
— Очень смешно. Но мы в дерьме, и ты это знаешь.
— Их там не больше десятка, и наша задача — не дать им прорваться к раненым.
К нам подполз Непоседа Грэй.
— Здесь что, дом свиданий? — яростно прошипел я. — Уматывай отсюда, а то одним выстрелом всех накроют.
— Мак, посмотри на «аллигатор», — не обращая внимания на мое ворчание, сказал Непоседа. — Они взяли слишком далеко к северу и теперь идут прямо в лапы к японцам!
— О Господи! Этого еще не хватало!
— Что будем делать, Берни?!
— Прищурь глаза и пукни.
— Надо повернуть их к нам. Они всего в двухстах ярдах от берега.
— Где сигнальные флаги?
— Остались на КП.
— Ну-ка, прикройте меня. — Я стащил с себя гимнастерку. — Попробую посигналить им с пляжа.
— Ничего не выйдет, Мак. Тебя пристрелят ровно через десять секунд.
— Но мы должны повернуть их! Они же идут прямо к японцам!
— Прикройте! — раздался вдруг громкий крик позади нас.
Это был Левин. Он успел смотаться на КП и взять сигнальный фонарь. Видимо, он раньше нас сообразил, что грозит «аллигатору». Он во весь рост встал на пляже и отчаянно посылал световые точки — тире морзянки, пытаясь привлечь внимание людей на судне. Радостный вопль вырвался из его груди, когда ему это удалось. Но тут же, несмотря на наш заградительный огонь, из кустов снова ударил пулемет.
— Левин! Джейк!
Он согнулся пополам и, все еще продолжая сигналить, упал на песок, обливаясь кровью. Но «аллигатор» уже повернул к нам.
Бернсайд, я и Непоседа ринулись к Левину, лежавшему в воде у самого берега. Мы с Непоседой подхватили окровавленное тело радиста и потащили в укрытие, пока Бернсайд, стоя во весь рост, бросал гранаты в кусты, где засели японцы.
Уложив Левина, я расстегнул мокрую от крови гимнастерку.
— О Господи! — вырвалось у Непоседы при виде развороченной пулями груди Левина.
— Санитары! Сюда! — крикнул я.
— Не надо, — остановил меня Непоседа. — Я отнесу его.
Он поднял Левина, стараясь не смотреть на страшные раны, и понес к санчасти.
— За мной! — проревел я, бросаясь в атаку.
Мы ринулись к кустам, где засел противник, одержимые безумным желанием убивать, рвать зубами глотки, мстить...
* * *
Техасец донес Левина до санчасти, где рядами лежали раненые. На берегу уже начали разгружать «аллигатор». Одни бежали к санчасти, чтобы быстрее доставить контейнеры с плазмой, другие, нагруженные патронами, минами и гранатами, спешили в линейные роты.
Монахиня в белом облачении, запачканном кровью, помогла Непоседе уложить на землю закутанного в одеяло Левина.
— Зовите врача, — сказала она, склоняясь над раненым.
Когда Непоседа вернулся с доком Кайзером, монахиня читала молитву, стоя на коленях перед телом Левина. Кайзер взглянул на раненого и медленно покачал головой.
— Он еще... — едва выговорил Непоседа.
— Да, но вот-вот умрет, — тихо ответила монахиня. — Леди... сестра... это мой друг... Можно, я посижу с ним?
— Конечно, сын мой.
Непоседа снял каску и сел рядом с Левиным. Смочив платок водой из фляги, он вытер пот, выступивший на лбу раненого. От прикосновения чего-то прохладного Левин открыл глаза.
— А-а, Непоседа...
— Ты как себя чувствуешь?
— Неважно... Как там «аллигатор»?
— Все в порядке, Джейк. Ты молодец.
— Это хорошо.
— Они переведут тебя на эсминец, в госпиталь, — опустив глаза, соврал Непоседа.
Левин понимающе улыбнулся и слабо сжал руку техасца.
— Ты держи меня за руку, Непоседа, ладно?
— Конечно... конечно...
— Непоседа...
— Что?
— Скажи им... они не должны ставить крест на моей могиле... Звезда Давида... Там должна быть звезда Давида...
Когда я пришел в санчасть, Непоседа все еще держал руку Левина, хотя лицо последнего уже накрыли одеялом. Я предложил техасцу сигарету, но он покачал головой и поднял на меня глаза, полные боли. Мне стало не по себе, когда я понял, о чем он думает.
— Ты не казни себя... он не сердился на тебя, ведь вы были друзьями.
Непоседу затрусило, и я понял, что не ошибся. Я положил руку ему на плечо.
— Ничего, давай поплачь. Полегчает.
Он вскочил и, вырвавшись, убежал в пустую хижину на берегу.
Какое-то недоброе предчувствие заставило меня обернуться. К санчасти принесли еще одни носилки. На них лежал Бернсайд. Его глаза остекленели и безжизненно смотрели в небо.
— Берни, — прошептал я. — Берни! — Мой голос сорвался на крик.
— Он мертв, — словно издалека донесся голос проходившего мимо санитара.
* * *
Прошло чуть больше суток с того момента, как раздался первый выстрел на острове Кора. Битва за атолл Тарава закончилась.
Я сел на песок, слишком измученный и усталый, чтобы думать о чем-то, и уставился на океан.
Весь батальон сидел на берегу, но вокруг было тихо, лишь изредка доносился приглушенный говор. Где-то звякали о камни лопаты похоронной команды да рокотал двигатель «аллигатора», перевозившего раненых на десантное судно.
Недалеко от меня Хаксли и док Кайзер беседовали с монахинями.
— Просто не знаю, как благодарить вас.
— Мы рады, что смогли помочь, полковник. Туземцы построят хорошее кладбище для ваших мальчиков, а мы будем присматривать за ним и молиться за души убиенных.
— Спасибо, сестра Жоан. Может, мы можем чем-то помочь? Вы в чем-нибудь нуждаетесь?
— Не обременяйте себя, сын мой, вы и так очень устали.
— Мы еще увидимся, сестра Жоан, обещаю.
— Полковник.
— Да, сестра?
— А убитые японцы? Ваши люди похоронят их?
— Боюсь, что нет. Я понимаю ваши чувства, но это война.
