Николай Родичев - Не отверну лица

Кончились патроны.

Замолчали и гитлеровцы, наблюдая, как огонь уничтожает крышу, как рушатся обвитые оранжевыми лохмотьями пламени стропила.

Лейтенант Копф сидел на снегу, прижимая к виску снег: задело осколком гранаты. В голове не переставало гудеть, преследовал тошнотворный запах крови.

Он уже охрип. Ему надоело выкрикивать команды. Солдаты почти не откликались на его зов. Они лежали в самых невероятных позах вокруг гигантского костра. Кто знает, сколько их осталось от взвода в живых, и способен ли кто стрелять? Впрочем, кажется, и некуда больше стрелять. Судя по выстрелам со стороны леса, партизан отогнали и без Копфа, а Большой Иван уже не отвечает.

Копф ждал, когда кровля над стенами обрушится и жара поубавится. Ему не терпелось взглянуть на мертвого партизана. Для чего это ему нужно было — он объяснить не мог. Просто так. Копф подошел к избе и стал у обуглившегося входа.

— Эх, Иван, Иван... Не захотел ты поехать в Германию, — негромко проговорил он вслух, не обращаясь ни к кому, глядя куда-то сквозь огонь.

И вдруг офицер отшатнулся, инстинктивно всплеснув руками: на него двигалась из огня темная фигура партизана. Иван еле переставлял ноги, шумно глотая морозный воздух, пытался разглядеть что-либо сквозь ресницы, склеенные запекшейся кровью. Он ничего не видел, но чувствовал близость врага.

Внезапно между Копфом и Иваном свалилось бревно, обдав их жаром. Копф с ужасом видел, как Иван медленно нагибается над горящим бревном, как пробует поднять его голыми руками.

Лейтенант Копф упал на землю, запутавшись ногами в стропиле. Огонь припекал снизу, поэтому Копф, отталкивая стропило, упустил еще несколько секунд для стрельбы. За это время Иван подошел к нему вплотную. Но Копф все же выстрелил, конвульсивно взмахнув рукой в воздухе. Это было его последнее движение, однако оно оказалось решающим и для Ивана — пуля угодила Ивану в бок.

Богатырь упал навзничь в лужу растаявшего от пожара снега. Он пролежал долго, пока не удалось перевернуться на живот. Он медленно пополз, не сознавая куда, лишь бы подальше от огня, от побежденной, но всегда противной ему смерти. Никто не преследовал его. Ивану удалось переползти, цепляясь за жерди, через весь огород, выбраться в кустарник. Хватаясь за скользкие ветви, он уже не чувствовал своих рук, тяжести собственного тела. Он двигался, сам не зная куда, пока вдруг не наткнулся на холмик.

Полтора Ивану казалось, что с каждой минутой холмик этот становился круче, а ползти на него — все тяжелее... Холм стал горою... Чтобы не скатиться с горы, не отдать смерти ни сантиметра пройденного пути, Полтора Ивана опрокинулся на спину, широко развел руки... Он отчетливо слышал, как гудит под копытами боевых коней земля, как свистят сабли. К селу спешили товарищи.

Богатырь чувствовал, как сам он становится горою, лесом, полем, небом — всем, ради чего он пошел на смертную битву с врагами...

Я не знаю, что со мной происходит...

Что я такой грустный.

Сказки седой древности...

Вечером на полянке

Мы будем целоваться вдвоем...