Фашисты запаниковали, испугались и стали сбрасывать бомбы, куда попало. Взрывы прогремели за дальним перелеском, не причинив аэродрому и ближайшей деревеньке никакого вреда.
Внезапно небо перечертили две стремительные тени. Юрий мгновенно узнал эти силуэты, которые они заучивали наизусть еще в летном училище. Хищные, стремительные, с широкими и короткими, будто обрубленными крыльями — «Мессершмитты»! Они пикировали прямо на истребитель его друга.
— Сашка! Сашка, уходи, «мессеры» сзади! — словно его боевой товарищ и напарник мог его слышать. На их самолетах еще не были установлены радиостанции.
Но Сашка успел заметить опасность и мгновенным крутым разворотом, почти «на ноже», вышел из-под атаки «сто девятых». Он подтянулся к своему напарнику.
Немецкие пилоты проскочили «ишачков», но быстро развернулись и пошли в атаку. Да не тут-то было! Летчики И-16 выполнили классический выход из-под атаки боевым разворотом в сторону противника, и теперь уже пилотам «худых»[15] пришлось уходить от пулеметных трасс советских летчиков. Хорошо, что на этом типе И-16 вместе с двумя ШКАСами, стреляющими через винт, стояли надежные и мощные пулеметы УБС крупного калибра. Завязался ближний бой на виражах. Советские истребители были более маневренными, а «Мессершмитты» обладали более высокой скоростью. К тому же пилотировали их опытные летчики, а не такие «зеленые» новички, как Саша с Юрием.
Александр погнался за одним из «мессеров», в это время второй из гитлеровских «охотников» рванулся наперерез, стреляя по нашему ястребку.
Юрий оказался выше немцев и переворотом вышел атакующему «Мессершмитту-109» в хвост. До врага было так близко, что советский летчик увидел заклепки на вражеской машине. Самолет «фрица» был размалеван молниями и хищными орлами. Пилот «сто девятого» не видел наш ястребок: сказывался плохой обзор из кабины Bf-109. Юрий прищурился и выпустил длинную очередь из всех пулеметов. Искрящиеся разрывы пробежали по крыльям и фюзеляжу серо-зеленого стервятника. «Мессершмитт-109» задымил, завертелся и рухнул вниз.
В этот момент на них спикировала вторая пара «мессеров», которая пряталась в облаках выше. Пулеметно-пушечные трассы потянулись к нашим ястребкам. Дымные струи впились в правую плоскость самолета Юры, «ишачок» задымил, но из боя не вышел. Сашка, увидев, что «Мессершмитты» атаковали его друга, издал дикий нечленораздельный рев, который заглушил на мгновение гул двигателя. Он свалил свой истребитель на крыло и на развороте поймал в прицел выходящий из атаки «Мессершмитт». Очередь! Мимо… А немецкий истребитель развернулся у самой земли и пошел в лобовую атаку на И-16. Сашка увидел сияние пламени на дульных срезах пушек и пулеметов фашиста, и ему стало страшно. Вокруг ястребка с красными звездами на крыльях по дуге засвистели снаряды и пули.
— Ну, сука! Не на того напал! — Сашка стиснул зубы и вжал гашетки пулеметов до отказа.
Огненные трассы понеслись навстречу ненавистному серо-зеленому телу «мессера». Перед глазами советского летчика мелькнули черно-белые кресты, он резко взял ручку на себя, уводя свой И-16 от неминуемого столкновения. Промазал! Не дать уйти фашисту! Но, развернувшись, Сашка увидел пылающий рой обломков и грязного дыма: «Мессершмитт» взорвался в воздухе.
Силуэты недобитых «Юнкерсов» уже таяли на горизонте. «Ишачок» Юры уже заходил на посадку, черный хвост копоти волочился за ним. Не выпуская шасси, он плюхнулся на брюхо. Пошел на посадку и Александр. Прокопченные «ишачки» остановились на пробеге. Избитые, с пробоинами на фюзеляжах и плоскостях, но непокоренные. Победители, а не беззащитные жертвы. Летчики выбрались из кабин. К ним бежали люди. Первым добрался до самолетов Иван Филиппович, несмотря на свой уже преклонный возраст. На земле их встречали как героев. Едва остановились винты машин, к ним подбежали люди и, вытащив пилотов из кабин, принялись качать их и подбрасывать в воздух.
— Вот, работы вам добавили, — чуть виновато сказал Юрий, показывая на изорванный перкаль крыла и пробоины в фюзеляже «ишачка».
— Ой, да брось ты! За ночь отремонтируем, не впервой. Но вы молодцы! Шестерых сволочей немецких в землю вогнали.
А тем временем на аэродроме приземлился командир со своим напарником. Едва выключив двигатель, еще винт крутился, он выскочил из кабины и как был в парашюте бросился к новобранцам и крепко пожал им руки.
— Молодцы! Молодцы, ребята! Ну, это ж надо, а?! Настоящие сталинские соколы! Сегодня же вечером напишу рапорт и наградные документы! Так и надо бить фашистскую гадину!
А они стояли, переминаясь с ноги на ногу, смущенные. Новобранцы. Вчерашние школьники, пересевшие со школьной скамьи в кабину истребителя. Сталинские соколы!
* * *
Теперь летчики старались вникнуть в тактические схемы, с немалым мастерством нарисованные Александром Покрышкиным, буквально взахлеб, до хрипоты обсуждали сильные и слабые стороны маневров, вариантов атаки или уклонения от вражеского огня.
Схемы различных вариантов воздушного боя были нарисованы детально, рядом с некоторыми рисунками стояли краткие поясняющие подписи. Вот, например, уход из-под огня противника «горкой» на вираж, и рядом пояснение: «Резкое переламывание с потемнением в глазах»[16].
Особенно горячо обсуждалось новое тактическое построение в воздухе «этажерка» — когда несколько групп истребителей: атакующая, прикрывающая, резервная — распределены или эшелонированы по высоте.
Сам Александр Покрышкин детально объяснял это тактическое построение истребителей в воздухе так:
— «Этажерка» — боевой порядок группы с рассредоточением пар по фронту и высоте, схож со ступеньками крыльца, уходящего от ведущей пары в сторону и вверх. Такое построение группы обеспечивает большое пространство для поиска цели. В то же время затрудняет обнаружение противником группы. Размыкание пар по фронту и высоте не сковывает летчиков, предотвращает от столкновения в воздухе самолетов, в то же время позволяет уделять больше внимания круговому поиску.
Теперь не надо каждому летчику постоянно следить за задней полусферой. Взаимный поиск пар позволяет на большом удалении обнаруживать противника и предотвращать атаки с задней полусферы.
Маневренность пар и всей группы так же высока, как и одиночного самолета. А это очень важно для стремительности выполнения атак нашими истребителями и срыва вражеских[17].
— Важно и то, что «этажерка» пар должна быть сдвинута в сторону от солнца, — заметил рассудительный Андрей Труд, один из лучших воздушных бойцов Шестнадцатого гвардейского.
— Да, точно, — кивнул Георгий Голубев, ведомый Александра Покрышкина. — Иначе замыкающие самолеты могут оказаться под угрозой внезапной атаки противника.
Летчики продолжили обсуждение «этажерки». «Изюминкой» приема является то, что данный порядок истребителей был применим как до начала боя, так как обеспечивал эффективный поиск воздушного противника и безопасное маневрирование за счет разомкнутого боевого порядка, так и в начале воздушного боя с истребителями противника. Одним из стандартных методов выхода из-под удара для немецких истребителей являлся резкий набор высоты «горкой» в случае опасности и за счёт этого отрыв от преследователей. Но так как первую атаку производила нижняя пара советских истребителей в «этажерке», то при отрыве энергичной «горкой» вверх немецкие истребители теряли скорость и при атаке следующей пары «этажерки» оказывались в невыгодном положении. Советские истребители из последующих атакующих пар, напротив, заблаговременно занимали более высокий эшелон высоты и поэтому имели запас скорости и выгодные условия для результативной атаки.
— А мы ведь тоже так под Сталинградом летали, — сказал Александр Волин. — Эшелонированное по высоте построение истребителей применял еще командир 9-го гвардейского авиаполка Лев Шестаков. И наш тогдашний командир штрафной эскадрильи старший лейтенант Федор Филипченко тоже размещал пары истребителей в полете на разных высотах.
— Вот видите, товарищи летчики, — сказал Покрышкин. — Сама война учит нас новым методам ведения боя. И игнорировать эту науку, достающуюся нам ценой гибели боевых товарищей, продолжать воевать «по старинке» — преступно и глупо! Нужно всеми силами внедрять новую тактику ведения воздушного боя![18]
После окончания семинара Александр Покрышкин напутствовал своего тезку:
— Я понимаю, как тяжело придется всем нам в предстоящей драке. Это будет настоящая воздушная мясорубка. И вы уж тоже, ребята, не подведите. Хотя, — спохватился летчик, — что это я «сталинградцу»-то говорю.
— Мы их будем бить! — ответил капитан Волин, глядя своему знаменитому тезке прямо в глаза. Немногие из малознакомых людей могли вынести прямой и тяжелый взгляд сибирского здоровяка. Волин — выдержал.
