192
Из протокола допроса В.Ф. Малышкина от 2 апреля 1946 г.: «Я рассчитывал, что, оставшись у американцев, смогу продолжать ранее начатую борьбу против Советского правительства. На протяжении ряда лет я относился враждебно к Советской власти, считая, что Советское правительство проводит чуждую интересам народов политику, в результате чего крестьяне и рабочие лишены всяких прав и живут в нужде. В связи с этим я боролся за то, чтобы свергнуть в СССР Советскую власть, заменив ее буржуазно-государственной системой» (ЦА ФСБ РФ. Т. 2. Л. 63).
Книга издана в 1943 г. тиражом 50 000 экземпляров, распространялась на оккупированных территориях и пользовалась определенной популярностью. Один экземпляр сохранился и находится в Публичной библиотеке Нью-Йорка. М. получил за нее гонорар 500 марок (ЦА ФСБ РФ. Н-18766. Т. 3. Л. 83–86).
К марту 1942 г. в Вермахте служило 10 000 крымских татар, в том числе 6000 добровольцев набирались в различных населенных пунктах Крыма, а 4000 прибыли из лагерей военнопленных. К ноябрю из них сформировали 8 добровольческих батальонов, первоначально для несения охранной службы, а позднее интегрированных в Вермахт [93, 44, 47].
По некоторым сведениям — 55-й добровольческий батальон вспомогательной полиции.
В тот момент а нем находились 15 летчиков-добровольцев.
Написано 4 января.
Им были сформированы две группы по 10 летчиков и одна — из 8 (ЦА ФСБ РФ. Т. 3. Л. 83-112).
Лично завербовал 23 летчика (Там же).
«В ходе следствия и на суде Мальцев держал себя непримиримо, отвечал на вопросы односложно и резко» [37, 95].
Ореховский район Запорожской области УССР.
По показаниям свидетелей на момент пленения К.И. Махнорылов имел воинское знание старшего лейтенанта, приравненное к чину поручика РОА ВС КОНР.
Автор не нашел свидетельств о пребывании поручика К.Н. Махнорылова в лагерях военнопленных американской оккупационной зоны, как и свидетельств об обстоятельствах его репатриации в советскую оккупационную зону. Можно предположить, что он был пленен вместе с офицерами штаба 2-й пехотной дивизии ВС КОНР в ночь на 10 мая 1945 г., когда штаб был захвачен подразделениями 297-й стрелковой дивизии.
Из аттестации на майора М.А. Меандрова, помощника начальника штаба 12-го стрелкового корпуса от 11 декабря 1938 г.: «Не имея высшего военного образования, по своему уровню развития и тактической работы в войсках не отличается от многих командиров, окончивших Военную Академию. Хороший методист, проводимые им занятия всегда отличаются большой поучительностью. В работе трудолюбив и инициативен. Обладает достаточными волей, навыками и настойчивостью. По отношению к себе и подчиненным требователен и инициативен. Вполне соответствует занимаемой должности» (ЦАМО РФ. Личное дело Меандрова М.А., 1894 г.р. Л. 5–8).
Из показаний генерал-майора М.А. Меандрова: «В РОА существовала большая группа членов НТС, которая ставила задачи внедрить идеи НТС в РОА и превратить ее в русскую, самостоятельную организацию, которая должна выступить при приближении ослабления Германии как новая третья сила в борьбе за свержение политического строя в СССР и создание национальной России… Вся деятельность НТС была направлена на пропаганду своих идей, на вербовку новых членов» (ЦА ФСБ РФ. Н-18766. Т. 20. Л. 49–50).
При этом Меандров руководствовался следующим: «…Намерения бежать из лагеря, несмотря на полученные от В.М. Байдалакова указания, я не имел, так как считал это позорным явлением. Я считал, что раз мы по своим политическим убеждениям не желаем возвратиться на Родину, значит нам должен быть предоставлен союзниками приют. Кроме того, я считал себя обязанным разделить свою судьбу вместе с участниками РОА, содержавшимися в лагерях, так как являлся лицом, возглавлявшим Русское Освободительное Движение после исчезновения Власова… В беседах с офицерами я обращал их внимание на то, что бежать из лагеря и бросать солдат на произвол судьбы — позорно. Какая судьба нас ждет, неизвестно, но ее должны разделить все.» (Там же. Л. 92–93).
В письме от 5 января 1946 г. М.А. Меандров писал: «Наше нежелание вернуться на Родину является живым показателем для всего мира, что там не всем легко и свободно живется, как об этом кричит советская пропаганда. Ведь нас не десятки, не сотни, а тысячи. Тысячи «изменников» родины? В истории русского народа этого никогда не было. Какая же причина такой массовой «измены»? Никто, видимо, не хочет задуматься над этим вопросом… Так лучше, спокойнее для союзников. Где же справедливость? Где же принципы свободы политических убеждений? По воле демократов, с их согласия и даже с их помощью, прольются еще потоки крови. Ее постарается скрыть советское правительство, но ненадолго. Она просочится наружу и темными пятнами покроет демократические лозунги свободолюбивых стран. Мы же сумеем умереть достойно» (42, 53).
В той же дивизии в 1920 г. служил командиром взвода А.А. Власов.
В то же время на курсах «Выстрел» обучался А.А. Власов.
На выпускной вечере в АГШ и 1939 г. генерал Б.М. Шапошников назвал выпускника Н. «самым блестящим офицером Красной Армии» [3, 5].
В послужной карте Н., хранящейся в ЦАМО РФ, отсутствуют сведения о присвоении очередных званий. Звание полковник должен был получить в 1940–1941 гг.
Означала, что увольняемый был арестован следственными органами или предполагался к аресту.
Члены комиссии определяли соответствие имевшихся у курсантов званий в РККА к чинам в РОА.
В послужной карте, хранящейся в ЦАМО РФ, записи о присвоении воинского звания майор нет, но в материалах следствия 1945 г. проходил как майор: по-видимому, звание присвоено в 1941 г., но запись об этом в послужную карту внесена не была.
Последний чип Д.Д. Падунова в ВС КОНР — капитан, однако обстоятельства его офицерского производства автором не установлены. По своим политическим взглядам Падунов являлся представителем того крыла Власовского движения, которое сложилось в 1943 г. в Дабендорфе и при общем отрицании режима сталинской диктатуры следовало определённым постулатам марксистской схемы общественного развития.
Так в тексте документа — четыре дня пребывания па курсах.
Где познакомился с полковником «Волковым» (А.А. Власовым).
Рукой самого П. в его послужной карте написано: «Великоросс!».
Находится в Федеральном военном архиве Германии.
25 марта 1945 г. приказом № 423/п генерал-лейтенант А.Л. Власов подчинил Русский Корпус генерал-майору ВС КОНР А.В. Туркулу [64, 13]. В пользу подчинения Корпуса Власову говорит и тот факт, что 16 февраля 1945 г. заместитель командира Корпуса оберст Шредер отдал приказ чинам Корпуса нашить на форму эмблему РОА [71, 279]. Таким образом, всех чинов Корпуса можно считать чинами ВС КОНР. Поскольку до этого момента чины Корпуса считались военнослужащими Вермахта, мы приводим последний чин Р. как офицера Вермахта. Данные о его производствах после января 1920 г. у автора отсутствуют.
Так в тексте [16,8]. Ныне г. Святой Крест называется Буденновск.
Мотивы исключения не установлены.
В 1932 г. переименован в Овручский стрелковый полк.
Ни одно воинское звание в послужной карте не зафиксировано, однако карта находится именно в картотеке комначсостава РККА.
Так в тексте карточки безвозвратных потерь. Номер фронта не указан.
Группа особого назначения юнкеров Корниловского военного училища и нескольких десятков горцев общей численностью около 500 человек была сформирована в конце июля 1920 г. с целью демонстрации, чтобы отвлечь внимание и оттянуть на себя часть сил 22-й и 9-й стрелковых дивизий РККА, обеспечив тем самым успешную высадку и продвижение главных сил десанта генерал-лейтенанта С.Г. Улагая у станицы Приморско-Ахтырской 14 августа 1920 г. После 10 суток упорных боев, в течение которых командование 22-й дивизии РККА настойчиво пыталось уничтожить десантную группу, ночью 24 августа в районе м. Утриш белые эвакуировались на подошедших судах. Потери составили около 120 человек. (См. Бек-Софиев Л.О. Кубанский десант русской армии ген. Врангеля в 1920 году. Военно-исторический вестник. 1977–1978. № 49–50. С. 63–64).
