— Я решил, что мы, антарктические арийцы, не имеем права продолжать военные действия и должны подчиниться решению верховного командования рейха о капитуляции.
Наивность этой версии рассмешила Фройнштаг, но она не стала разочаровывать ее автора.
— Считаете, что такого объяснения будет достаточно? — заподозрил неладное обер-лейтенант.
— Нет, конечно, возникнет множество вопросов. Но они появятся уже в Штатах.
— Об этом я и мечтаю. Вы тоже останетесь в Штатах?
— …А пока что, на авианосце и в эскадре, оно удовлетворит всех.
— Я спросил, останетесь ли вы в Штатах?
— Не более трех суток, которые понадобятся, чтобы разобраться с двумя американскими изданиями и отбыть в Цюрих. К вашему сведению, я швейцарская гражданка. Замужняя швейцарская гражданка, если уж быть предельно точной.
— Этого следовало ожидать, — не очень-то огорчился Ридберг, все так же влюблено осматривая Фройнштаг. И та уже не сомневалась, что сейчас мужчина предельно возбужден. Симпатичный мужчина, с которым в любой другой ситуации… Вот только время сейчас.
Фройнштаг взглянула на дисколет, и впервые во взгляде ее проявилась не настороженность, а надежда. Если бы вдруг дисколет завис прямо над ними и пришельцы похитили этого «юного викинга», она была бы признательна им. Однако пришельцев уже не интересовал ни этот беглый пилот, ни американцы, которые прибыли спасать его.
«Но тогда, что же вас интересовало здесь? — мысленно спросила Лилия. — Какого дьявола вы оказались над место аварии и почему ведете себя, как бездушные, совершенно безразличные ко всему происходящему наблюдатели?»
И была поражена тем, что в сознании ее вдруг прозвучал ясно сформулированный ответ:
«Вы правильно выразились: мы — наблюдатели».
«А если бы мы не прибыли на своем самолете сюда, вы так и не помогли бы гибнущему пилоту?».
«Мы знаем, что ему суждено погибнуть очень скоро, но не здесь» — последовал еще один лаконичный ответ, причем и на сей раз гауптштурмфюрер не «расслышала» какой-то конкретный голос, появлялись только неизвестно кем произнесенные слова.
«Очень скоро? Вы сказали «очень скоро»? Чем она будет вызвана, его гибель?», — все так же, мысленно, допытывалась Фройнштаг.
«Наберитесь терпения, и все увидите», — последовал ответ.
«Но отсюда мы хотя бы улетим?» — становилась все более настойчивой Лилия.
«Улетите. Но мы — не оракулы, — космический патруль. И больше никаких вопросов!».
— Вы, фрау Фройнштаг, то ли к чему-то прислушиваетесь, то ли с кем-то разговариваете, — насторожился Ридберг.
— А сами вы… ни к чему не прислушиваетесь? — осторожно поинтересовалась германка.
— Прислушиваюсь, но не слышу. Если они, — кивнул обер-лейтенант в сторону дисколета, — с кем-то решили поговорить, то слова их достигают только того, кому они адресованы.
— Вот видите, оказывается, вы более подготовлены к подобным диалогам, нежели я.
В ту же минуту дисколет медленно проплыл над спасенным и его спасателями, а затем почти мгновенно растворился в легкой дымке над вершинами одного из горных хребтов Земли Уилкса.
— И что же они сказали? — только теперь обер-лейтенанту изменило его стоическое хладнокровие, и он явно заволновался.
— Ничего существенного, обер-лейтенант.
— Это не ответ, гауптштурмфюрер. Вспомните, что мы с вами германцы, и что оба мы — офицеры. Пожалуйста, что конкретно они поведали вам?
Фройнштаг немного поколебалась: говорить ему все правду, или обойтись общими словами, и решила, что пилоту тоже следует подождать, чтобы все увидеть своими глазами. — Я поинтересовалась, почему они не спасали вас, и стали бы спасать, если бы здесь не появились мы.
— Чем же они объяснили свою безучастность? — Заявили, что они всего лишь наблюдатели.
— И все? — саркастически ухмыльнулся обер-лейтенант. — Меня их ответ не удовлетворил точно так же, как и вас, однако внутренний голос повторил: «Мы — всего лишь наблюдатели» и предупредил: «Больше никаких вопросов». По тому, как недоверчиво посмотрел ей в глаза обер-лейтенант, Лилии нетрудно было догадаться, что тот не до конца поверил ее объяснению, вот только демонстрировать свое недоверие не решился.
— Леди и джентльмены, — прозвучал в это время голос командира самолета, — срочно прошу подняться на борт. Наше время истекло.
— Он прав, — неожиданно заторопился обер-лейтенант. — Хотя эти дисколетные ублюдки и предстают в виде безучастных наблюдателей, тем не менее, могут сообщить на «Базу-211» или в Страну Атлантов о моем побеге, и даже указать координаты.
— Такие случаи уже были? — Побегов? — Побегов, сообщений. — Сколько угодно. — И ни одного удачного побега?
— Ни одного. Нас самих несколько раз бросали на поиски дезертиров. Правда, двое германцев объявлены пропавшими без вести, но никто из пилотов не знает, что за этим скрывается.
— Получается, что время от времени пришельцы выступает роль сторожевых псов?
— Не время от времени, а постоянно. Они менее всего заинтересованы в проникновении в Антарктику континентальных жителей планеты. У пришельцев здесь свои Подземные и подводные космодромы, и настоящими хозяевами чувствуют себя в Антарктиде только они. А еще они знают: если вызвать сюда германские дисколеты, их экипажи церемониться с нами не станут.
Ничего не ответив, Фройнштаг максимально ускорила шаг и, не оглядываясь больше ни на обер-лейтенанта, ни на антарктические небеса, поднялась по трапу на борт.
Зато, прежде чем закрыть дверцу салона, капитан Серид, наоборот, предельно внимательно, настороженно осмотрел низкое, дымчатое поднебесье. И на лице его прочитывалась крайняя озабоченность.
Январь 1947 года Антарктика. Южный океан.
Полярная эскадра контрадмирала Роберта Брэда.
Борт флагманского авианосца «Флорида».
Звонок телефона показался Фройнштаг резким и настойчиво враждебным.
— Как же вы, адмирал, невовремя! — едва слышно простонала она, упираясь руками в грудь замершего на ней Ридберга.
— Не снимайте трубку, Фройнштаг, — так же полушепотом попросил обер-лейтенант, возобновляя свои мужские ласки.
— Это невозможно. Вы забыли, что адмирал здесь не я.
Зуммер становился все настойчивее, и, немного поколебавшись, вновь перехватив встревоженный взгляд скатившегося на бок пилота, Лилия все же взяла трубку.
— Фройнштаг? Здесь адмирал Брэд.
— Что вы хотите поведать мне, адмирал? — спросила журналистка, стараясь нормализовать свое растревоженное дыхание и жестами требуя, чтобы обер-лейтенант замер.
— Германский пилот все еще у вас?
— Как и договаривались, мой адмирал. Беседуем. Захватывающая информация. Мои издатели будут в восторге.
— Но вы же понимаете, что эти милые беседы пора прекращать! — интеллигентно возмутился командующий эскадрой, словно бы догадываясь, что с первых же минут каютного уединения эти двое германцев оказались в постели.
Обер-лейтенант оказался настоящим мужчиной — крепким, неутомимым и явно изголодавшимся. Правда, особыми нежностями парень не блистал, однако Фройнштаг готова была списать это на нервозность обстановки и спешку. Предаваясь натиску рейхатланта, журналистка сама предупредила: «Учтите, мой бесстрашный викинг, что в запасе у вас не более десяти минут».
— Простите, господин адмирал, — перешла Фройнштаг на полуофициальный тон, одновременно жестами требуя от пилота, чтобы он неслышно выбирался из их сексуального ложа, — но вы нарушаете нашу договоренность. Нам понадобится еще с полчасика, после чего господин Ридберг поступает в ваше полное распоряжение.
— Какие полчасика, Фройнштаг?! — в тихом ужасе взмолился доктор Брэд. — . Вы что, не понимаете, что происходит?
Пока пилот уползал от нее, Лилия могла видеть, что он все еще страстно возбужден, и подумала, что из этого парня мог бы получиться первоклассный любовник. Если, конечно, пристроить его где-нибудь в Швейцарии, хотя бы начальником охраны их семейного «Альпийского банка».
— А что, собственно, происходит, несгибаемый командующий непобедимой эскадрой? — растягивала она слова и, таким образом выигрывая время, необходимое для того, чтобы и самой подняться.
Конечно же, в постели Брэд ни в какое сравнение не шел с Ридбергом, хотя к «хилым интеллигентикам» тоже не принадлежал.
— А то, что через полчасика вся наша эскадра вместе с нами будет покоиться на дне Южного океана — вот что происходит!
— Опять преувеличиваете, — упрекнула его Фройнштаг и только сама она знала, что в действительности скрывается за этим язвительным замечанием. — Нельзя ли попонятнее, адмирал?
И тут Роберт Брэд сорвался.
— Прекратите юлить, Фройнштаг! Меня не интересует, чем вы там, в реальности, занимаетесь со своим германцем, но у вас есть ровно пять минут, чтобы одеться и бегом добраться до центрального командного пункта авианосца. Вы слышали меня? Бегом! Вместе с обер-лейтенантом.
