***
В ночи кричали раненые. Некоторые из них умерли. Мигающие костры показывали, где отдыхали армии, маленькие огоньки отмечали, как далеко продвинулись янки за день. Им принадлежали Северный и Восточный леса и вся местность от реки до возвышенностей над городом. Но мятежники еще не были сломлены, они не бежали. Легкая дивизия, вся в поту после изнуряющего марша, ударила во фланг Бернсайда, отбросив тщательно сформированные колонны как раз в то мгновение, когда они уже полагали, что ворвались в город.
Военная полиция Конфедерации обыскивала городские дома в поисках скрывшихся от сражения солдат. Пойманных вытаскивали из подвалов и чердаков, из коровников и кладовых и тащили беглецов в их подразделения. Девочка, убитая снарядом янки, обрушившимся на Шарпсберг, лежала в своем лучшем платье на столе гостиной. Один из домов полностью выгорел, и на заре в четверг от него остался лишь каменный дымоход. Плато по-прежнему было окутано дымом и запахом мертвых тел, усеявших выжженные поля.
Всю ночь в бригаду Свинерда возвращались солдаты. И теперь в Легионе Фалконера насчитывалось сто двенадцать человек, а семьдесят восемь - в батальоне Старбака. Ослепленные взошедшим солнцем, солдаты щурились, глядя на восток от лесов вокруг церкви данкеров в ожидании атаки янки. Но янки так и не пришли. Через час после рассвета через поле прискакал гонец с белым флагом и просьбой разрешить северянам собрать своих раненых, которые до сих пор с криками катались по кровавым полям. Солдаты, еще вчера проклинавшие и убивавшие друг друга, теперь объединились, отыскивая умирающих и отделяя их от погибших. Янки и южане работали вместе, заполняя медицинские повозки телами. Уже выкопали первые неглубокие могилы, хотя казалось, что сколько ни рой - невозможно вместить всех мертвецов.
Капитан Траслоу назначил себя врачом Старбака. Для легкораненых не осталось хирургов, так что Траслоу, обзаведясь парой ржавых плоскогубцев, теперь извлекал осколки костей и зубов. Он уложил Старбака и склонился над его развороченным ртом.
- Да Господи ты Боже мой, - ворчал он, пока Старбак дергался от боли, - хуже девчонки, ей-богу. Просто лежи спокойно, Христа ради. Воды!
Лейтенант Поттер налил воды из ведра и смыл кровь с раскрытого рта Старбака. Траслоу снова полез внутрь плоскогубцами, еще раз прополоскал рот и вновь принялся выкорчевывать и выдергивать, пока не убедился, что каждый кусочек кости и зубов извлечен. Тремя грубыми швами он зашил щеку Старбака.
- Поубавит лоска с твоей милой физиономии, - затягивая узелок, радостно сообщил Траслоу.
- Шрамы красят мужчину, - заметил Поттер.
- Он и так уже немало кошачьих концертов устроил, безо всяких там шрамов, - буркнул Траслоу, - так что теперь женщины и вовсе обречены, - он обзавелся бутылочкой бренди с трупа янки и теперь вливал неразбавленный спирт в окровавленный рот Старбака. - Прополощи, - приказал он и вложил в рот тампон из куска ткани. - Прикусывай, пока не перестанет кровоточить.
- Как скажете, доктор, - промычал Старбак.
В полдень Старбак выкопал под вязом могилу Люциферу, а как Поттер вырезал на стволе дерева слова "Храбрый солдат". Поттер собрался снять с Люцифера револьвер, прежде чем опустить тело в неглубокую могилу, но Старбак остановил его.
- Пусть остается, - сказал он, - револьвер может ему понадобиться там, куда он отправляется.
Поттер кивнул, но раскрыл патронташ, чтобы извлечь оставшиеся патроны. Внутри сумки он обнаружил пакет, тщательно завернутый в промасленную бумагу, и показал его Старбаку. Старбак взял пакет, развязал тесемку и обнаружил кусок бумаги, который Кейтон Ротвел показал ему в ночь накануне схватки с Кейзом. Он прочитал подпись вслух.
- Билли Блайз, - пробормотал он. - Сукин сын.
- Кто?
Старбак показал ему бумагу.
- Это был револьвер Тамлина, - пояснил он, указав на револьвер, который Поттер вложил в правую руку Люциферу, - а эта бумага принадлежала сержанту Ротвелу. - Иисусе, - он остановился, осознав, что это Тамлин, должно быть, убил Ротвела. - Какого черта понадобилось Тамлину забирать эту бумагу с тела Ротвела?
- Господь его знает, - пожал плечами Поттер.
- Хотелось бы мне вновь столкнуться с мистером Тамлином, - проговорил Старбак и сплюнул кровь. - Боже, - мстительно продолжил он, - как бы мне хотелось, - он положил бумагу в карман и помог опустить Люцифера в могилу. Они засыпали его землей.
- Хотите произнести молитву? - спросил Поттер.
- Уже произнес. - Старбак подобрал поводок Беса и повел собаку к опушке леса. Он прикусил тампон, почти наслаждаясь болью, пока смотрел на поле, с обеих сторон заполненное солдатами. Они обменивались новостями и меняли северные газеты на южные. У некоторых лица были замотаны тканью, чтобы приглушить запах мертвечины.
Приблизился Поттер и встал рядом со Старбаком.
- Виски мне так и не достался, - с сожалением произнес он.
Старбак вынул кровавый тампон изо рта.
- Когда вернемся на юг, мы с тобой напьемся, - пообещал он.
- Думаю, мы возвращаемся на юг, - отозвался Поттер.
- Наверняка, - согласился Старбак и сплюнул струю кровавой слюны.
Армия Ли была не в состоянии ни остаться, ни сражаться. Она получила изрядную трепку, и хоть и дала сдачи, ей не оставалось иного выбора, кроме как отступить.
Канониры прицепили захваченное солдатами Старбака орудие к передку и отвезли к Шарсбергу. Свинерд настоял на том, чтобы надпись, которую Поттер начал выбивать на лафете, была закончена, дабы канониры знали, что пушку захватили презренные Желтоногие, и Траслоу выжег слова на дереве раскаленным острием штыка. Теперь Свинерд подошел к Старбаку.
- Как рот?
- Побаливает, сэр.
Свинерд отвел Старбак подальше от Поттера, чтобы тот не их расслышал. Мистер Мейтленд, - начал полковник, - признался мне, что не может переносить вида крови.
Несмотря на боль в челюсти, Старбак улыбнулся.
- Он и мне в том же признался, - сказал он.
- Он слишком впечатлителен, - пожал плечами Свинерд. - Сказал, что однажды упал в обморок, когда у одного из рабов пошла из носу кровь. Полагаю, он желал получить возможность преодолеть свой страх, но не сработало. Он согласен со мной, что Ричмонд для него более приемлемое место службы, - мрачное лицо полковника расплылось в улыбке. - Так что Легион ваш, Нат. Вернее то, что от него осталось. Легион и Желтоногие.
- Благодарю, сэр.
Свинерд остановился, посмотрев на поле, где живые медленно бродили среди мертвецов.
- У меня и другие новости есть.
- Добрые, надеюсь.
Свинерд кивнул.
- Джексон только что повысил меня в звании. Теперь я бригадный генерал.
Старбак опять улыбнулся, сорвав швы на щеке. Не обращая внимания на боль, он протянул руку.
- Мои поздравления, генерал.
У Свинерда в глазах стояли слезы.
- Господь был добр ко мне, Нат, так добр. Почему я так долго ждал, чтобы обрести его?
Старбак промолчал, а генерал улыбнулся.
- Сегодня вечером я провожу молитвенное собрание, - сказал он, - но не надеюсь, что вы придете.
- Не думаю, что приду, - ответил Старбак.
- А после молитвы мы выступаем, - сказал генерал Свинерд.
- Домой? - спросил Старбак.
- Домой, - подтвердил генерал.
Потому что вторжение закончилось.
Историческая справка
Сражение при Антиетэме (известное на Юге как сражение при Шарпсберге) знаменито тем, что стало самым кровавым днем в истории Америки. Погибли почти двадцать три тысячи человек, всего лишь за один день. Иначе как бойней назвать это нельзя.
Ли, будучи азартным игроком, приняв решение сражаться в полях у Шарпсберга, сделал одну из самых рискованных ставок в своей жизни. Опасаясь политических последствий в случае отступления без драки, он надеялся, что природная осторожность его оппонента вселит в Макклелана неуверенность и подарит уступающим в численности мятежникам громкую победу. Азарт его подвел. Гордость заставила Ли оставить армию на своих позициях на следующий день после сражения, ибо того требовали воинские представления о чести, отрицавшие поражение. Кампания, тем не менее, провалилась. Северные штаты были избавлены от вражеского вторжения, и ни одна европейская страна не пожелала поддержать Юг. Оставив армию на поле битвы, Ли технически одержал победу, но тем не менее, ночью в четверг повстанческая армия ускользнула, и к вечеру пятницы на территории США не осталось ни одного мятежника, не считая убитых и военнопленных.
