Глава 6
Между тем, мне начинало здесь даже нравиться. Наверное, этому очень способствовало наличие реки. Я впервые за последние несколько месяцев начал чистить зубы! Пусть грязноватой речной водой. Ну и что же! Зато наконец-то мне пригодилась моя зубная паста, которую я уже почти собрался выкинуть.
Да и какая кругом была природа! Ей-Богу, словно лето пришло! Вишни, густо окружавшие речку, цвели ослепительным белым цветом, трава была такая ярко-зеленая!.. Мягкая, сочная… Тепло. Наконец-то можно было ходить в одной майке, а шмотки выставить на жаркое солнце, отчего вшам было явно неуютно. Они уже практически меня и не кусали, и я начал подзабывать как это — чесаться всю ночь напролет.
Правда, появилось несколько новых гнойничков на теле. Но они гнили тихо, меня особо не беспокоили, поэтому я на них и внимания не обращал.
А главное… Да, как же я упустил-то главное. Главное — Армян починил-таки машину! Как он мне сам сказал, надо было отрегулировать клапана. И вот, после того, как он это сделал, (больше от отчаяния, чем от разумной догадки), проблема исчезла.
Армян сделал несколько кругов по полю — все нормально! Тогда он позвал меня, и мы проехали три километра вдоль лесополосы. Водитель то резко набирал скорость, то сбрасывал ее… Все было в порядке! Движок работал как часы. На радостях мы даже обнялись. Теперь у меня появилась полноценная боевая единица, а не инвалидка, а Армян вновь стал уважаемым водителем, а не объектом закулисных насмешек и перешептываний. Причем особо поднимало его в собственных глазах то, что это он сам нашел причину неполадки. Ни зампотех, ни многочисленные советчики, а сам. Сам, своими руками, кузнец собственного счастья…
Было где-то часов 12 дня. Я определял это по солнцу, так как мои часы крякнулись еще в феврале, о чем я уже рассказывал, а новых я так и не нашел. И знаете, как-то так я привык без них обходиться. Стал лучше чувствовать время, можно сказать, ощущать его.
Так вот, по моим ощущениям, было часов 12. Напротив моей «шишиги» остановилась другая, с ЗЭУшкой в кузове, из кабины вылез Гришин, и, увидев, меня, прямо расцвел.
— Вот тебя-то мне и надо, — сказал он, и у меня засосало под ложечкой. Когда ты нужен начальству, да еще высокому, жди неприятностей. Исключения, конечно, бывают, но довольно редко.
— Где Найданов? — спросил меня начальник артиллерии.
— На позиции, наверное, — ответил я, пожав плечами.
— Так зови его сюда, — нетерпеливо бросил мне Гришин. Краем глаза я увидел, что в кузове «шишиги» поднялся Серега Нелюдин. Я махнул ему рукой.
Я обошел свою машину, посмотрел в кузов, и потянул за ногу Восканяна. Он недовольно забурчал.
— Так, — сказал я ему, — давай сбегай на батарею, позови сюда Найданова, скажи — начальник артиллерии вызывает. Это срочно! Давай, быстрее! Вернешься, опять спать можешь.
Крайне обиженный Восканян все-таки вылез и ушел в сторону нашей позиции. За это время Серега успел вылезти из кузова, и подойти ко мне.
— Ты куда? — задал я ему вполне естественный вопрос.
— В Гойское, — ответил он.
— Это где?
— Ну вот, за речкой ваша позиция, да?.. За ней поле, да?.. А там домики видел?
Я кивнул.
— Так вот это и есть Гойское. Тут дорога ведет в объезд слева. Надо туда проехать, и посмотреть, что там делается. Я как корректировщик еду от нашей батареи.
— Странно, — сказал я. — А почему мы едем? А чего не разведка? Разве это наше дело?
— Я не знаю толком. Пришел вон Гришин, сказал, давай дуй в машину, надо в Гойское съездить. Вроде бы там и нет никого. Короче, я не знаю!..
Тут подошел Найданов. Гришин подозвал меня, и объяснил нам, (да я и сам уже догадался), что я поеду как корректировщик, а Найданов должен быть на позиции в готовности открыть в любой момент огонь.
Рацию я брать не стал, Гришин сказал, что в машине уже есть две рации, хватит. Одел только броник, сняв его с дверцы, да взял, естественно, автомат, с которым и так никогда не расставался.
Андрей принялся выгонять из кузовов безмятежно дрыхнувший личный состав, а я запрыгнул вместе с Серегой в кузов, где уже были два бойца — зенитчика и их лейтенант.
Затем мы поехали, действительно, мимо фермы на левый фланг, набирая по дороге людей из пехоты, так что когда наша «шишига» вывернула на саму дорогу, у нас в машине, можно сказать, было уже и тесновато. При этом, кстати, начальник артиллерии вылез на самом крае участка нашего батальона, а его место в кабине занял Сабонис.
Асфальт был на удивление хороший, и «шишига» бежала очень бодро. Я перекидывался разными общими фразами с Серегой, причем оба мы, по старой памяти, почему-то вспомнили Клюшкина, и сейчас над ним прикалывались. Ни я, ни Нелюдин понятия не имели, где он сейчас есть и чем занимается.
Я смеялся, запрокинув голову, над очередной Серегиной шуткой, когда раздался хлопок, и нашу машину резко повело в сторону.
А потом я услышал, как около моего уха просвистела пуля. Может она, конечно, и далеко пролетела, конечно, но когда стреляют в тебя… Ощущение такое, что все пули мимо тебя только и летают. Какой-то пехотинец вывалился из кузова. Я бросил взгляд назад — он лежал на асфальте и не шевелился.
— К машине! — заорал Сабонис. — Врассыпную!
Мы посыпались из нее как горох. Я выпрыгнул через правый борт, и, несмотря на то, что сильно ударился пятками, рванул в лесополосу. Рядом бежал Серега.
Между тем, ЗЭУшка внезапно открыла огонь. Мы промахнули простреливаемый участок, даже с пробитым колесом, и теперь зенитчики «поливали» тот участок лесополосы, который остался за нами. Лейтенант зенитчиков, поняв, что его подчиненные ведут огонь, а он их, получается, бросил, рванул назад, добежал до борта, ухватился за край… И тут же схватился за ногу, и рухнул. Тут остановился я, остановился Серега. Мы, не сговариваясь, кинулись обратно, подхватили лейтенанта за руки, и потащили его за собой в укрытие. Тут «шишига» взревела, и рванула на трех оставшихся колесах подальше.
Мы же затащили зенитчика в кусты, и огляделись. Черт его знает, куда делась такая куча народу, но мы были одни.
— Что с тобой? — спросил у лейтенанта Нелюдин, наклонившись к нему. Потом он приложил ухо к его грудной клетке, затем посмотрел на меня, и удивленно произнес:
— А он сознание потерял…
Кровь из ноги лейтенанта быстро пропитала штанину. Я разорвал ее снизу, удивляясь собственной силе, и увидел, что кровь из раны идет потоком, густая, почти черная. У меня на прикладе был намотан жгут, я снял его с помощью Сереги и палки, валявшейся рядом, перетянул зенитчику ногу, и поток остановился. Мы с Серегой одновременно вытерли пот со лба. Где-то позади нас продолжалась стрельба. Кто и в кого стрелял, нам, конечно, видно не было.
— Что теперь делать? — спросил я. — Жгут нельзя долго держать, я помню, на медподготовке зачет по этой теме сдавал.
— Надо возвращаться, — ответил Серега. — И придется этого тащить за собой… Видишь, вон вашу ферму отсюда хорошо видно. Тут, наверное, недалеко. А к нам на помощь должны на БМП подъехать. Не бросят же они нас!
— Так, может, тогда здесь посидеть, обождать?
— Ага! С ума сошел!? А если чехи сейчас отходить начнут? Они куда пойдут? А если сюда пойдут? Прямо на нас!
Блин! Я не сообразил. Конечно, они пойдут по лесополосе. Потому что в поле им не выйти, сразу под обстрел попадут. А вот нам надо срочно отсюда делать ноги, и придется ползти.
Мы легли на землю, взяли каждый по одной руке зенитчика, и потащили его за собой. Стрельба продолжалась, хотя и не интенсивная. А еще мне показалось, что я слышу звук движущейся техники. Наверняка это наши.
Но неважно. Мы с Серегой старались уползти как можно дальше от этого места. Я быстро устал. Сказывался малоподвижный образ жизни. Тем не менее, приходилось ползти уже через «не могу». Лейтенант стал постанывать.
— О, черт! — прошипел Серега. — Он еще сейчас орать начнет, нас выдаст, блин!
— Ничего, мы ему сразу рот заткнем. Успокоится, поползем дальше.
От лесополосы мы отползли прилично.
— Все, — сказал я. — Давай чуть отдохнем.
Серега замер. Я лежал носом в землю, вдыхал запах молодой травки, и рассматривал жучка, ползущего по стебельку. И, если честно, даже завидовал ему.
— Там ямка! — дернул меня Серега. — Вот там, совсем недалеко! Давай там посидим.
Я собрался с силами, и мы потащили лейтенанта за собой, и свалились в эту ямку, (как Серега ее только разглядел!). Вот здесь нас точно не было видно ниоткуда. Хорошо!
Мы с Серегой не сговариваясь осторожно высунули голову, разглядывая лесополосу, где еще, видимо, шел бой, надеясь разобраться в обстановке.
— Вот, чехи! Уходят! — возбужденно прохрипел громким шепотом Нелюдин.
Я пригляделся. Действительно, вдоль лесополосы очень быстро двигалась небольшая группка людей, явно не наши. Они отстреливались, и очень спешили.
