Дмитрий Шашурин - Отзовись, комбайнер !

Дмитрий Шашурин

Отзовись, комбайнер!

Из-за вашего журнала я вспомнил про последнюю делянку, когда увидел на развороте схемы и фотографии довоенных зерноуборочных машин. Даже удивительно, что не вспоминал до этого ни разу после госпиталя - ни Студента, ни его несчастный комбайн, который оказался напоследок даже _умным_.

Какая, если задуматься, образовалась пропасть между старым пониманием слов _умная машина_ и нынешним! Сегодня представляется, что она решает вмиг интегральные уравнения, рассчитывает и вычерчивает эпюры или, на худой конец, играет в шахматы и одновременно переводит с нескольких языков. И то мы сомневаемся, спорим: интеллект? - не интеллект? А тогда, немного пораньше всего лишь лет на пятьдесят, косцы, глядя на жатку-самоскидку, которую волокла по ниве пара коней, восхищались: вот ловка, вот умна! Человек, правивший парой, выглядел куда как глупее держал вожжи да взмахивал кнутом, эка невидаль.

Машина же одной граблей наклоняла стебли с колосьями к ножам, чтобы подрезали, вторыми граблями в это же время скидывала скошенную охапку на землю, третьими замахивалась, словно высматривая, как половчее, над очередной порцией колосьев. Жатка-сноповязалка, кроме того, стягивала подрезанную охапку в сноп. Выходило еще умнее! И разве кто-нибудь сомневался, что умнее, хотя какой ум в примитивных передачах - цепях, шарнирах, шестеренках. Где ему там спрятаться, интеллекту? Не блоки памяти на диодах-триодах, магнитные ленты, лазеры-мазеры. Кто поверит, что шестеренки вдруг начали действовать самостоятельно, помимо человека и без всяких АСУ, кибернетики управлялись не хуже, чем выдающийся мастер уборки? Не поверит никто.

Однако такое однажды случилось, и я могу за это поручиться так же, как если б все произошло на моих глазах или при моем непосредственном участии. Подчеркиваю: управлялись не хуже. Вдруг вырваться на свободу и наломать дров, накрошить черепков способна любая примитивная машина. Что можно одернуть самым грубым образом даже сложнейшую забарахлившую машину стукнуть, а то просто погрозить кулаком, знают все. И что это помогает, тоже известно.

Студент примерно так и начинал. Ноги отбил, пиная комбайн и по раме молотилки, и по хедеру, и по ходовым колесам. Считал Студент тогда свой "Коммунар" зловредным ленивцем и симулянтом... Не только удивительно, а даже странно, что не вспоминал я ни разу Студента, ведь его история запала мне в душу и стала как своя собственная. Лежали мы с ним койка к койке в одной палате с одинаковыми ранениями. Обо всем переговорили, а про комбайн - бесконечно. Если б выписали меня тогда из госпиталя не на фронт, а в МТС - косил и молотил бы хлеб, как заправский комбайнер, так изучил я устройство и все неполадки, какие могли случиться в "Коммунаре". В том числе и те, которые возникали, как казалось Студенту поначалу, из-за вредности и симуляции машины. Мало того, как только вспомнил, обнаружил, что все время, оказывается, я подсознательно не упускал из виду изменения, которые происходили в конструкции комбайнов.

Чтобы вся история вышла нагляднее, мне не обойтись никак без технических подробностей. Соединены в "Коммунаре" были косилка, молотилка, две очистки, зернонакопитель, транспортеры, их связывающие, и мотор, приводящий все это в действие. Но для горизонтального перемещения по полю нуждался комбайн в тракторе - тягаче. Не был он самоходным. Называлось это уборочным агрегатом.

Тракторист тащил комбайн вдоль поля и следил, чтобы косилка-хедер захватывала столько колосьев, сколько скомандует ему комбайнер с мостика, чтобы не захлебнулась молотилка. А она у Студента захлебывалась то и дело. Каждый раз приходилось останавливать агрегат.

Тут пора сказать о штурвальном - третьем члене команды.

Можно подумать по названию, что он стоял на мостике у штурвала. Ничего подобного. У штурвала стоял на мостике сам комбайнер, а штурвальный располагался у его ног на ступеньках трапа и дергал за веревку соломокопнителя, чтобы своевременно вывалить на стерню очередную копну соломы.

Штурвальными обычно работали подростки. Теперь, когда комбайны стали самоходными, со всем справляется один человек, который спокойно сидит за рулем исправно работающей машины.

А тогда бегали вокруг капризного горемыки трое. Первым срывался со ступенек выбрасывать, вырезать, выскребать из барабана намотавшуюся на него массу штурвальный. Тут же подбегает комбайнер - Студент. Немного покрутившись в нетерпении на своем высоком железном сиденье, не выдерживал и тракторист.

Казалось, выход прост - захватывай поменьше колосьев, и пойдет как по маслу. Так нет! Барабан немедленно сигнализировал аварийную недогрузку, взвывал как бешеный, грозя разнести машину. Студент с испугу сбрасывал газ, и мотор немедленно глох, барабан напоследок успевал еще намотать на себя ворох массы даже из сокращенной порции. И шло так ежечасно, ежедневно, с самого первого выезда в загон.

А до этого попотел Студент с грохотом и транспортерами.

Та часть молотилки, где солома и полова потрясаются и продуваются на решетах, чтобы не осталось в них зерна, издает очень сильный шум - оттого и название "грохот".

Только у Студента на грохоте получалась чуть ли не артиллерийская канонада. Решета оглушительно ударяли в железный бок молотилки, и там уже выпятился внушительный бугор, как флюс на щеке. Полотняные транспортеры хедера перекашивались и заклинивались в направляющих пазах. И сверх всего, на бесчисленные неполадки еще наслаивалась лирика.

Я все называю: Студент. Была у него и фамилия, в госпитале я, может быть, ее знал или слыхал хотя бы раз. Но к нему шло: Студент. И врачи его так называли, и сестры.

Да ведь он на самом деле был студентом - не окончил еще свой сельскохозяйственный институт. И на уборку тогда в первую военную осень послали их как студентов факультета механизации. На этот полевой стан он попал вместе со студенткой из его же группы. Они даже так постарались, чтобы вместе распределили на усадьбе МТС: туда - трех; туда и туда - по одному; а сюда - двое. Их. Возможно, намечалась любовь.

Только Студент нам в палате ничего не говорил о любви, мы сами догадывались, что намечалась, и кто знает, если б не случилось на стане "умного" комбайна.

Один "Коммунар" был вполне исправен, а другой - этот. Бригадир-механик рассудил: вдруг парню все-таки удастся намолотить сколько-нисколько на инвалиде, а девушку поставил на хорошую машину. Она косит, Студент возится с грохотом. Исхитрился - выгнул шарниры, стихла канонада. Раз десять разобрал-собрал транспортеры на хедере.

Дни идут. Она косит, ссыпает зерно на ток. Да еще сочувствует ему. Студенту.

Вот тогда он начал пинать свой комбайн. Пошла между ними вражда. Выехали наконец на делянку. Можно косить, так нет, захлебывается барабан. Чуть поменьше захват, барабан взвывает как на холостых оборотах. Студентка же косит уже на дальних делянках, ссыпает зерно. Бункер за бункером. Идет ее зерно на оборону.

А когда Студент заставил барабан не захлебываться, пнул молотилку еще раз, влез на мостик, махнул трактористу: двигай, комбайн словно бы передернуло, и он сбросил конец оси мотовила с одного кронштейна, мотовило рухнуло на стерню, с треском ломая лопасть. Получилось - виноват Студент: не проверил крепления.

Даже бригадир словно бы забыл свой давний расчет, поставил в пример девушку, которая косила себе и косила, ссыпая зерно в конные бестарки дощатые короба на колесах.

И решил бригадир, что, пока закажут в мастерских МТС новую лопасть, изготовят ее и привезут в бригаду, пусть Студент поработает у студентки на ее комбайне... штурвальным. Была, теплилась еще слабая надежда, что она будет доверять ему иногда штурвал, как более опытному, он все еще искренне продолжал считать себя опытнее ее. Но она-то косила, намолачивала ежедневно центнеры зерна.

Конечно, она не уступила ему штурвал, даже тогда, когда он явно показал свое желание, не уступила и как будто намекнула, что просто не имеет права доверить ему машину.

Студент сидел на ступеньке, дергал за веревку, опорожняя копнитель, и проклинал себя за то, что прикладывал усилия, ловчил, стараясь не расстаться с ней, что согласился доводить сломанный комбайн, проклинал сам комбайн.

Студенту давно уже пересказали, как давали ума этому несчастному "Коммунару": опрокинули набок сразу же, когда сгрузили на станции с платформы, потом еще два раза по дороге в МТС. За три года перебывало на нем шесть комбайнеров, но ни одного опытного, и никто уж не надеялся, что скосят на нем хоть бы один гектар и намолотят хоть бы один бункер. Студент все же намолотил два бункера, хотя и не скосил полного гектара. Значит, есть у него опыт, а она...

- Эй, штурвальный! - завопила она.

Студент поспешил освободить переполненный копнитель. Больше он с ней не разговаривал с тех пор, она же продолжала его окликать, когда он зазевывался снова. Одно дело - опыт теоретический, другое - практический.