Анатолий Злобин - Рассказ на чай

Анатолий Павлович Злобин

Рассказ на чай

Любил я речи держать, но теперь в моем состоянии перемена - помалкиваю в синтетику, в тряпочку то есть. А молчать мне тяжело и нерентабельно. Тяжело, ох как тяжело, потому что помню я золотые денечки и громогласные речи. А нерентабельно по чисто персональной причине: если я в данной ситуации не раскроюсь, не узнают наши счастливые потомки, отчего моя биография переменилась и что не всегда я существовал в теперешнем состоянии, а вовсе даже наоборот. Поэтому и решаюсь.

А чтобы рассказ лучше следовал, мне на чай полагается сто пятьдесят с прицепом. От селедочки натуральной тоже не отрекусь: всякая закуска на пользу существованию. При таком наличии я свою автобио раскрою до предела, ничего за пазухой не утаю.

Я человек коллективный, из народной массы. У меня трудовая книжка, характеристика с плюсом, почетная грамота в красной рамке. Семья, разумеется: мать-старушка, жена, из загса приведенная, потомство в виде двух слюнявчиков, квартира с видом на сады и огороды - все как положено. Проживаем с женой на общей площади дружно: в разводе не состоял, в судах не проявлялся. Такая у меня автобио, по всем пунктам на вершину тянет.

Образования, правда, высокого не проходил. Мое ученье на героическую разруху пришлось. Отец как убыл с эшелоном на запад, так и остался там в неизвестных солдатах. Получили мы похоронную - что предпринять? Мать сначала крепилась, а потом вывела меня из пятого класса, повезла на заводскую территорию. Так я окончательно определился при рабочем классе. Пять лет проработал в энском цехе по высшему разряду, в начальство вырастать стал, в бригадиры то есть. В комсомол бумагу подал, ни одного собрания не оставлял без внимания. Возвышался на трибунах. Трибуна меня всегда к себе притягивала. Как выйду к графину, рот сам собой раскрывается. Говорил как по писаному, но в бумажку, заметь, взоров не бросал: от души изливался. В комитет меня за мои речи произвели. А там дела всяческие в наличии, и все больше по морально-бытовой горизонтали. Если кого провернуть в мясорубке требуется, секретарь сразу ко мне:

- Выручай, Гена.

А чего просить. Я всегда начеку. Я человек крепкой моральности: жена, дом, дети - все должно существовать в единственном виде. В рот я тогда не брал. Это я сейчас отклонился, но жена занимает в данном вопросе трезвую позицию. Иду, значит, на трибуну громыхать по моральному пункту, аплодисменты вкушаю. На перевыборах лучшие трудовые голоса собирал, а они ведь, как из демократии явствует, тайные, задушевные.

Вот какая линия горизонта раскрывалась перед моей персональностью. И на этом самом месте произошел со мною поворотный момент. Переводят наш энский завод в энском направлении. Желаешь - следуешь за ним, вторая реальность - расчет. Сел я, склонил над мыслями голову. Мать при почтенном возрасте. Жена докладывает, что в скором периоде я отцом семейства повторно произрасту. И взял я второй вариант - надо искать новое трудовое пристанище.

Живет в нашем дворе дядя Гриша, телефонный мастер. Забиваем как-то вечером козла. Раскрываю ситуацию. Дядя Гриша ус кверху превознес.

- Отказался, выходит, осваивать энские просторы. В столице решил фигурировать?

- Имею ближнюю перспективу.

- Правильное направление. Налицо как раз для тебя подходящий проект. Пока что вакантный.

- В точку, дядя Гриша.

Он свой ус превозносит:

- Так, так. В столице, выходит, пребывать хочешь? С премией?

Подтверждаю.

- Я тоже жить хочу. Надеюсь, ты понимаешь, дорогой Гена?

Я парень прямолинейный:

- Сколько?

Дядя Гриша посветил на меня глазом, еще выше ус крутит:

- Жалко мне тебя. Молодой ты парень, да прямой слишком. В комсомоле, предчувствую, состоишь?

- Имеются возражения?

- Голосую "за". На здоровье. А вот комсомол, предчувствую, будет иметь возражение, если магарыч придется демонстрировать.

Я свою индивидуальность проявляю:

- Сколько?

Дядя Гриша усом развлекается:

- Ты своей прямотой не зазнавайся. Я легкой дороги тоже не искал. Работа наша труднодоступная, психологическая. Еще неизвестно, какой ты работник в данной отрасли окажешься?

- Характеристику от народного контроля предъявить?

- Учти, я тебя предостерег. А решение сам принимай.

Пошел я в родной комитет прощаться - так, мол, и так: жена, дети, сосуды, пеленки. Ну, что ж, говорят, Геннадий Сизов, следуй, уговаривать не станем. И ушел я - дверь за собой прихлопнул. Если б ведал я в предстоящем времени, что мне от этого будет...

Таким маневром получил я на заводе расчет, характеристику громкую и принял трудоустройство на телефонной станции, автоматику местную в ремонт производить. На моем секторе никаких чепе, связь со всеми лицами действует безотлагательно. Работал неизменно с превышением, снова родные премии ко мне возвратились. Скучновато, правда, при современном уровне: кругом сплошные автоматы щелкают, стрелки двигаются в разнообразных направлениях. Людей буквально не чувствуется на фоне таких грандиозных достижений. Только и мыслишь, как бы в курилку сбалансироваться для общения живых личностей.

Но тут жена моя недовольство напоказ выставляет. Вообще-то она у меня во всем солидарная с моей персональной и общественной линией жизни, а тут на нее буквально беспокойство нагрянуло.

- В чем конкретная причина? - проявляю интерес.

- Шел бы ты, Геночка, на завод. Мужчина непременно при коллективе состоять должен. Без коллектива мужское начало не действует.

- Станция - не коллектив? Мои лучшие друзья автоматы, мои верные ученики - приборы. И стрелки опять же вращаются.

- Ох, предчувствует мое сердце, Гена, поникнешь ты без коллектива. Дядя Гриша к хорошему тебя не приобщит. Он уже маме намекал, что скоро тебя участковым мастером произведут - магарыч стряпайте...

- Подобные предчувствия меня отвлекают, а мне безгонорарную заметку в стенгазету "Красный автомат" поручено сочинить.

Перестала она меня отвлекать, не приводит больше доводов, но по глазам читаю - я ей своего не доказал. Эх, скоро обнаружил я ее глубокий взгляд в действии.

Проследовало, как пишется, некоторое число времени. Зовет меня в кабинет наш автоматный начальник и сообщает, что ввиду личных трудовых успехов с завтрашнего числа переключаюсь я на самостоятельную деятельность и принимаю на свои плечи всю материальную ответственность за вверенный участок. Материальную - повторяет. Чтобы я досконально понял.

Ладно. Утром завтрашнего числа перебросил я трудовую сумку через плечо и отправился со станции в мой новый производственный маршрут. У подъезда дядя Гриша стоит, усами развлекается.

- Поздравляю с самостоятельным начинанием.

- Спасибо, дядя Гриша. Вы в каком направлении действуете?

- Ох, парень, молодой ты, а такую работу труднодоступную получил. Рано зазнаешься.

- Вам налево? Мне в правое направление.

- Замри, Гена. Ты парень прямолинейный, да я не кривее тебя.

- Был прямолинейный, стал мастер релейный...

- Чего зубы выказываешь? Я тебе предупреждение ставлю. На первых шагах тебе трудно будет с непривычки - предсказываю данную ситуацию. Но ты не омрачайся - терпи в материю. А когда трудности невмоготу станут, прибывай ко мне. Я тебя приму и утешу.

- Мне омрачаться некогда. Нас с пеленок к трудностям приобщали. Такое наше государство. Мы преодолеваем данное состояние.

- Ох, парень. Еще прибудешь ты ко мне, сизый голубь - вороное крыло.

- Вам налево? У меня правое направление. Магарыч предстоит в середине. Справки по телефону ноль девять.

И разошлись.

На улице дождик проявляется. По этому поводу я в сапогах, в венгерском плаще "Дружба" за тридцать пять целковых. На боку сумка казенная трудовая. Направляюсь бульваром. Деревья склонились, листья упавшие к мокрым скамейкам прилипли - все имеет печальный вид осени. Я же со своей наличностью двигаюсь, посвистываю - новый путь существования прокладываю.

Кратковременно я посвистел. Закругляюсь во двор, шествую на второй этаж. Квартира номер семь. Дверь в приоткрытом состоянии. У стены стоит фифа мазливая, дублирует себя в зеркало и губы штукатурит. Здравствуйте вам, пришел аппарат устанавливать согласно назначению. Она указала место действия и возвышается около, наблюдение ведет, как бы я в трудовую сумку чего не спрятал из ее персонального имущества. Ладно, я претерпеваю, дядю Гришу в памяти воспроизвожу.

- Аппарат в действии. Распишитесь в соответственном месте.

Она к телефону. Диск крутит:

- Верочка - ты? Представь себе, я говорю из своего аппарата. Только что привели в действие, я даже номера не изучила.

Я вежливо так вливаюсь в ее монолог:

- Распишитесь в трудовом документе, гражданочка.

Она что-то прозвучала в трубку и рисует закорючку. И вдруг сует мне бумажку мятую. Гляжу - подала она мне три рубля в новом выпуске. У меня в артериях кровь закипела: