Салва Даниил
Стена моего путешествия
Даниил Салв
Стена моего путешествия
Эта книга- первое полное издание произведений Даниила Салва. Не примыкая к
каким бы то ни было литературным направлениям, он ворвался в изящную
словесность откуда-то сбоку, из своего богатого мира, которым автор щедро
делится с читателем: талантливый роман "Стена моего путешествия", который
прочат в энциклопедии сегодняшнего дня, его необычные новеллы и стихи
впервые увидят свет собранными в одном томе. Читателю предстоит встреча
с неподрожаемым ощущением жизни и философией Даниила Салва, чья грациозная
литературная форма выражения заслужила высокие оценки признанных мастеров
пера.
Автор благодарит своих друзей, Сергея Комиссарчика и
Григория Новикова, за поддержку в издании этой книги
Содержание
Часть первая (без названия)
Стена моего путешествия. Роман
Постскриптум. Стихи, новеллы
Часть первая (без названия)
Я посвящаю эту книгу реальных чувств
человеку,который лучше других всегда
понимал меня.
Я посвящаю эту книгу ему, который не
боялся услышать то, что клокотало у
меня внутри.
Я посвящаю эту книгу себе.
Даниил Салв
Уже минут сорок, как заходит солнце. Его ещё немного видно. Багряная окружность, которую медленно, как ковёр, сворачивают снизу. Земля и небо на какое-то время покрылись одним цветом, и мир показался замкнутым пространством. Такая маленькая од- ноцветная коробка. Просто коробка. Может, в это время где-ни- будь что-то происходит, и, чтобы мы этого не видели, на сцену опускается бордовый занавес?
Роберт стоял у окна и наблюдал за этой картиной. Он вспом- нил, как маленьким мальчиком, держа за руку отца, возвращался с пляжа домой. Вид заходящего солнца располагал к размышле- нию, и в этом солнце было что-то сказочное. Он задавал вопросы и всегда очень внимательно выслушивал ответы отец умел рас- сказывать.
Роберт остался в доме один. Он не помнил, когда уехали дру- зья. Он не знал, где сейчас Виолетта. Память как бы начала но- вый отсчёт. Она отметила в его сознании точку и продолжила свой бег, а то, что было до этой точки, оставила в его полное рас- поряжение. На какой-то миг Роберт потерял чувство реальности:
- Почему меня не навещают родственники?
- Когда звонил телефон?
- Надо проверить, возможно, есть течь в почтовом ящике?
- А может, я совсем недавно был на большом торжестве? Где-то должен быть пригласительный билет с оторванным проход- ным талончиком. Я помню, - его недавно присылали.
Краски смывались. Роберт пытался восстановить память до новой точки. Это не трудно - ведь он всё знал. Нужно было толь- ко понять своё к этому отношение. Своё к этому отношение.
Их было пятеро. Они познакомились, когда начали учиться в школе. Неразлучные друзья, если не считать мелких детских ссор. Потом всем исполнилось по семнадцать. Закончена школа. Полгода, год, два года - и всё. Ни от кого уже давно не было вестей. Однажды он увидел одного из пятерых. Случайно. В газе- те. Александр стал морским офицером. Нечётко запомнилась причина публикации - то ли спас кого-то, то ли, наоборот, убил, но не узнать его было невозможно. Высокий, красивый, широко- плечий, блестящая улыбка мечта женщины на пирсе.
Виолетта, Виола, Виолочка... О, она знала толк в любви.
7
Журналистка. Свободная профессия - свободный человек. Обра- зованная, умная, гибкая, прелестная. Потрясающий собеседник. Волосы, пахнущие весенним воздухом, снегом и небом одно- временно. Сексуальная. Чудная.
Банальное знакомство на вечеринке. Весь вечер вместе. Что это?.. Родство душ? Совместный побег от одиночества? - но тюрьма в этот день не запиралась... Любовь? Подлинные чувст- ва? Победа природы над разумом или победа союза природы и разума над символикой.
Незабываемое время. Даже будни стали какими-то розовыми. (Наверно, розовый цвет - это тень от цвета бордового.) Потом разлад. Потом примирение. Потом... Потом...
Можно ли всё спасти? - ведь лучше, наверное, никогда не было. Что спасти?.. Любовь? Дружбу? Счастье в любви? Счастье в дружбе?..
Кто-то сказал, что человек живёт всю жизнь одним возрастом. Каков мой возраст?
Так, это мой дом, это мой дом. Я узнаю свой дом. Я чувствую его. Недавно здесь кто-то был. Я уже не помню, был ли я рад встрече. Всё смешалось, потому что я так и не понял своего к этому отношения. Так и не понял. Жаль. Хотя ты знаешь... нет, жаль. Хотя... Нет, не знаю. Утро вечера мудренее. Надо лечь спать, и завтра всё прояснится с пробуждением света. Может, всё не так страшно?
В этот момент Роберт услышал стук в дверь и сразу всё понял. Сердце горячим комом дёрнуло вниз. Пот выступил на лбу. "Мо- жет, подумают, что никого нет, и уйдут?" - успело пронестись в голове.
Потянулись долгие секунды.
"Неужели сейчас?"
Роберт весь напрягся. Сразу свело живот. Плечи судорожно су- зились, и он как будто стал меньше ростом. Дрожь, охватив бёд- ра, плавно переходила в каменные икры. Бессильно повисли руки. Лицо потеряло свой привычный цвет, и, казалось, зубы, не выдержав трения, обрушатся, как стена...
8
Он не помнил, сколько прошло времени. Стук больше не повторялся, но Роберт знал, уже точно знал, что за дверью не ушли.
Нет, не сейчас.
Мысли заметались.
Сейчас, нет, стойте, я, подождите!
Ещё миг.
Но.
Прилив жара в лицо...
И слабость, охватившая тело.
Всё... Какая разница, когда?!
Он медленно набрал и выдохнул воздух. Сами расправились плечи. Шагнул к двери, положил руку на защёлку, но сразу не открыл. Медлил... За дверью уже точно знали, что дома кто-то есть. Он не боялся. Ничуть. Он знал, что за дверью не смерть. Нет, точно не смерть. Он понимал, что завтра проснётся и всё пойдёт своим чередом. Дьявол, если бы можно было отсидеться...
Ну, всё. Открывай. Там не смерть. Там не смерть.
Там и вправду была не смерть. Роберт освободил защёлку и спокойно распахнул дверь.
Он был прав - там не было пусто. За дверью стояло то, чего Роберт не хотел бы видеть больше всего. Они встретились глаза- ми... Постояв так с минуту, Роберт оставил дверь полуоткрытой и пошёл спать...
Чувства не обманули его - к нему приходило Время.
9
Сегодня я, может быть, самый счастливый
из смертных:
Есть всё у меня, чем я обладать не
стремился,
И с каждым ударом винта я приближаюсь
к тому, что единственно дорого мне
и что, может быть, я потерял.
Блэз Сандрар.
Я долго мучился: позвонить - не позвонить. А что она поду- мает?! Ведь два года почти. А вдруг она меня забыла совсем? Нет. Не может быть. Ведь любила меня как-то по-своему. Люби- ла ли?.. Да, да, любила!..
Сердце мерно постукивало, лишь увеличив от этих мыслей на полшага от обычного темп.
Позвоню. А что скажу? Что это даст?
Ну, могу сказать: "Прости за все твои слёзы" (говорил уже). Могу сказать: "Прости, что любил тебя" (говорил), "Прости, что вернулся тогда", "Прости, что простил, когда вернулась ты"...
- Подожди, подожди, Даня. А чего ты хочешь добиться? Ну, допустим, позвонил, а дальше? Что ты хочешь? Что?
- Не знаю... Ничего.
- Ты ведь не хочешь, чтоб всё вернулось. Ты же сам её отпус- тил. Ты ведь и тогда всё понимал. Ты же боишься узнать, что она разошлась и вернулась в страну, где ты живёшь? Что ты на рас- стоянии часа езды от неё (даже если она и не разошлась)? Ты же боишься вернуть всё назад... Вполне может быть, что ты боишься вернуть даже тех вас и несколько лет назад?
- Ну, тех нас, может, и не боюсь. Только изменил бы кое-что (инстинктивно пытаюсь защититься).
(Сердце прибавило ещё полшага).
- Ты же боишься, что вдруг сделаешь ей предложение. Ей! Той! Ты боишься, что сам станешь другим. Ты боишься, что не сможешь вырвать в пике перепитого алкоголя жизни - твоей
жизни; вырвать, чтобы очиститься и снова пить до следующей рвоты! Боишься, что охмелеешь настолько, что не сможешь нап- рячь силы для рывка из себя! Ты же!..
10
- Всё!!! Замолчи!.. Достаточно.
Ушёл в кабинет. Заперся. Сел за стол. Положил руку на трубку телефона, словно обняв Кристину за плечо. Ещё секунда...
(Сердце уже потеряло свои ноты и исполняло какую-то им- прессионистскую импровизацию темпа.)
Отдёрнул руку от когда-то любимого плеча, словно от огня, и слуховой фокус поймал плавную мелодию гудка, звучащего в унисон с молчанием телефонного аппарата в какой-то другой стране. Телефонный номер.
- Здравствуй!.. Ты узнаёшь меня?.. Не знаю, почему я позво- нил... Просто... Так... Я ничего не буду спрашивать. Я всё пойму по твоему голосу. Скажи. Хотя нет, лучше давай просто помол- чим. Целую...
Метроном сердца: опустил грузик, как в сердце вдавил, и зас- тучало, застучало сердечко, затряслось всё вокруг; поднял гру- зик, как из сердца вон, - и стучит оно себе где-то там, аж еле слышно, а может, и вообще не стучит, а то, что мы слышим, так то, может, чьё-то эхо... Тик-так, тик-так - только темп порою разный.
