Георгий Владимирович Иванов
- Все образует в жизни круг... - Погляди: бледно-синее небо покрыто звездами... - Мелодия становится цветком... - Мне весна ничего не сказала... - Настанут холода... - Не о любви прошу, не о весне пою... - Овеянный тускнеющею славой... - Рассказать обо всех мировых дураках... - Я научился понемногу... - Я не любим никем! Пустая осень!..
* * * Я не любим никем! Пустая осень! Нагие ветки средь лимонной мглы; А за киотом дряхлые колосья Висят, пропылены и тяжелы.
Я ненавижу полумглу сырую Осенних чувств и бред гоню, как сон. Я щеточкою ногти полирую И слушаю старинный полифон.
Фальшивит нежно музыка глухая О счастии несбыточных людей У озера, где, вод не колыхая, Скользят стада бездушных лебедей. Серебряный век русской поэзии. Москва, "Просвещение", 1993.
* * * Не о любви прошу, не о весне пою, Но только ты одна послушай песнь мою.
И разве мог бы я, о, посуди сама, Взглянуть на этот снег и не сойти с ума.
Обыкновенный день, обыкновенный сад, Но почему кругом колокола звонят,
И соловьи поют, и на снегу цветы. О, почему, ответь, или не знаешь ты?
И разве мог бы я, о посуди сама, В твои глаза взглянуть и не сойти с ума?
Не говорю "поверь", не говорю "услышь", Но знаю: ты сейчас на тот же снег глядишь,
И за плечом твоим глядит любовь моя На этот снежный рай, в котором ты и я. [1922] Русская поэзия серебряного века. 1890-1917. Антология. Ред. М.Гаспаров, И.Корецкая и др. Москва: Наука, 1993.
* * * Я научился понемногу Шагать со всеми - рядом, в ногу. По пустякам не волноваться И правилам повиноваться.
Встают - встаю. Садятся - сяду. Стозначный помню номер свой. Лояльно благодарен Аду За звездный кров над головой. Строфы века. Антологи d76 я русской поэзии. Сост. Е.Евтушенко. Минск-Москва, "Полифакт", 1995.
* * * Мне весна ничего не сказала Не могла. Может быть - не нашлась. Только в мутном пролете вокзала Мимолетная люстра зажглась.
Только кто-то кому-то с перрона Поклонился в ночной синеве, Только слабо блеснула корона На несчастной моей голове. Строфы века. Антология русской поэзии. Сост. Е.Евтушенко. Минск-Москва, "Полифакт", 1995.
* * * Настанут холода, Осыпятся листы И будет льдом - вода. Любовь моя, а ты?
И белый, белый снег Покроет гладь ручья И мир лишится нег... А ты, любовь моя?
Но с милою весной Снега растают вновь. Вернутся свет и зной А ты, моя любовь? Георгий Иванов. Собрание сочинений в трех томах. Москва: Согласие, 1994.
* * * Мелодия становится цветком, Он распускается и осыпается, Он делается ветром и песком, Летящим на огонь весенним мотыльком, Ветвями ивы в воду опускается...
Проходит тысяча мгновенных лет И перевоплощается мелодия В тяжелый взгляд, в сиянье эполет, В рейтузы, в ментик, в "Ваше благородие" В корнета гвардии - о, почему бы нет?..
Туман... Тамань... Пустыня внемлет Богу. - Как далеко до завтрашнего дня!..
И Лермонтов один выходит на дорогу, Серебряными шпорами звеня. 100 Стихотворений. 100 Русских Поэтов. Владимир Марков. Упражнение в отборе. Centifolia Russica. Antologia. Санкт-Петербург: Алетейя, 1997.
* * * Овеянный тускнеющею славой, В кольце святош, кретинов и пройдох, Не изнемог в бою Орел Двуглавый, А жутко, унизительно издох.
Один сказал с усмешкою: "дождался!" Другой заплакал: "Господи, прости..." А чучела никто не догадался В изгнанье, как в могилу, унести.
Я научился понемногу Шагать со всеми - рядом, в ногу. По пустякам не волноваться И правилам повиноваться.
Встают - встаю. Садятся - сяду. Стозначный помню номер свой. Лояльно благодарен Аду За звездный кров над головой. 100 Стихотворений. 100 Русских Поэтов. Владимир Марков. Упражнение в отборе. Centifolia Russica. Antologia. Санкт-Петербург: Алетейя, 1997.
* * * Рассказать обо всех мировых дураках, Что судьбу человечества держат в руках?
Рассказать обо всех мертвецах-подлецах, Что уходят в историю в светлых венцах?
Для чего?
Тишина под парижским мостом. И какое мне дело, что будет потом.
А люди? Ну на что мне люди? Идет мужик, ведет быка. Сидит торговка: ноги, груди, Платочек, круглые бока.
Природа? Вот она природа То дождь и холод, то жара. Тоска в любое время года, Как дребезжанье комара.
Конечно, есть и развлеченья: Страх бедности, любви мученья, Искусства сладкий леденец, Самоубийство, наконец. 100 Стихотворений. 100 Русских Поэтов. Владимир Марков. Упражнение в отборе. Centifolia Russica. Antologia. Санкт-Петербург: Алетейя, 1997.
* * *
Все образует в жизни круг Слиянье уст, пожатье рук,
Закату вслед встает восход, Роняет осень зрелый плод.
Танцуем легкий танец мы, При свете ламп - не видим тьмы.
Равно - лужайка иль паркет Танцуй, монах, танцуй, поэт.
А ты, амур, стрелами рань Везде сердца - куда ни глянь.
И пастухи и колдуны Стремленью сладкому верны.
Весь мир - влюбленные одни. Гасите медленно огни...
Пусть образует тайный круг Слиянье уст, пожатье рук!...
1914 - 1915
* * *
Погляди: бледно-синее небо покрыто звездами, А холодное солнце еще над водою горит, И большая дорога на запад ведет облаками В золотые, как поздняя осень, Сады Гесперид.
Дорогая моя, проходя по пустынной дороге, Мы, усталые, сядем на камень и сладко вздохнем, Наши волосы спутает ветер душистый, и ноги Предзакатное солнце омоет прохладным огнем.
Будут волны шуметь, на печальную мель набегая, Разнесется вдали заунывная песнь рыбака... Это все оттого, что тебя я люблю, дорогая, Больше теплого ветра, и волн, и морского песка.
В этом темном, глухом и торжественном мире - нас двое. Больше нет никого. Больше нет ничего. Погляди: Потемневшее солнце трепещет, как сердце живое, Как живое влюбленное сердце, что бьется в груди.
1921
