Юрий Маркович Нагибин
СТЮАРДЕССА
ЛИТЕРАТУРНЫЙ СЦЕНАРИЙ (2-й вариант)
Через летное поле на посадку движется малая толпа
пассажиров. Отставая от них, неторопливо шагает
средних лет, седоватый человек в одежде охотника:
водонепроницаемый комбинезон поверх ватного
костюма, стянутый широким ремнем по талии,
подвернутые ниже колен высокие резиновые сапоги; за
спиной туго набитый рюкзак, за плечом - ружье в
толстом кожаном чехле. Посадка происходит как бы на
задворках большого аэродрома. Вдалеке виднеются
мощные реактивные и турбовинтовые самолеты,
сотрясающие воздух гулом своих могучих моторов, но
этот рейс явно непарадный...
Мы слышим голос охотника, от лица которого
ведется повествование:
- Меня все друзья уговаривали: брось ты Подмосковье, тут на каждую утку по десять стволов. Поезжай на Север, вот где охота! Наконец-то я собрался. Место мне подсказали дальнее, глухое, но удобное - самолетом чуть не до самого шалаша...
Охотник приближается к самолету. Здесь уже идет посадка.
Охотник (рассуждает про себя):
- Неужели это ИЛ-14? Такой маленький, игрушечный!.. А давно ли я летал на нем и в Среднюю Азию, и на Урал, и в Прибалтику, и на Кавказ? Все-таки давно, лет десять назад, если не больше. А народу - будь здоров! Я-то думал, что окажусь единственным пассажиром. Вот тебе и глухомань!
Один за другим пассажиры подымаются по трапу на борт: худенькая беременная женщина и другая женщина с двумя детьми, дородный, холеный, сановного вида человек с роскошным портфелем, юноша-ненец с плоским, широконосым, любознательным лицом и черными, как вакса, прямыми волосами, старый ненец в меховой ушастой шапке, молодые русские парни рабочего вида, старик с бородкой, похожий на врача.
Восточный человек, уже начавший взбираться по трапу, вдруг заметил, что к самолету подвезли багаж. Он сразу спрыгнул вниз, подбежал к автокару, нашел свои вместительные чемоданы и ласково погладил их по дерматиновым бокам, словно призывая к терпению и бодрости.
- Чего, папаша, беспокоитесь? - задрал его молодой автокарщик. - Нешто стекло везете или хрусталь?
- Цветы... хризантемы... - нежно ответил восточный человек.
- "Отцвели уж давно хризантемы"!.. - запел автокарщик.
- У кого отцвели, у кого зацвели. На Севере хризантемы не цветут.
- Понятно, папаша. Там зато цветут рыночные цены на цветы.
- При чем тут цены? - слегка обиделся восточный человек. - Не хочешь не покупай, никто не заставляет.
- Нехорошо, папаша, использовать временные затруднения на цветочном фронте! - издевается автокарщик.
Восточный человек пренебрежительно фыркнул и поднялся по трапу. Охотник, наблюдавший его перепалку с автокарщиком, поднялся за ним следом. Пассажиры устраиваются на долгий путь: закидывают пальто и ручную кладь в сетку, усаживаются поудобнее, регулируя наклон кресел, о чем-то спрашивают друг друга, но не слышат ни словечка, поскольку сейчас идет опробование моторов, и все звуки тонут в надсадном гуле.
Охотник освободился от рюкзака и ружья и занял место в хвосте самолета.
Моторы стихли. Из рубки появилась высокая девушка в светлом пыльнике и синей пилотке, косовато сидевшей на желтых волосах.
- Давайте знакомиться, я ваша бортпроводница. Зовут меня Ольга Ивановна. На борту самолета имеется библиотека и свежие номера журналов. В буфете минеральные, фруктовые воды, печенье, конфеты. Этот прибор - она кивнула на щиток, вделанный в стенку кабины, - показывает высоту полета, этот - температуру воздуха в самолете; часы не ходят. Продолжительность рейса пять часов ровно. Стоянка в Новьянске тридцать минут. На стоянке, при взлете и посадке курить запрещается. Прошу пассажиров освободить хвост.
Бортпроводница тряхнула головой, откинув упавшую на глаза прядку песочно-желтых волос. Она стояла, прислонясь к дверце кабины, руки в карманах плаща, сумка через плечо. У нее были длинные, стройные ноги, плоская грудь, худые плечи. Желтые вьющиеся волосы обрамляли широкое, несколько бледное лицо со светлыми глазами и большим, прекрасным, чуть подкрашенным ртом.
Самолет двинулся к взлетной дорожке, стюардесса скрылась в кабине.
Прильнув к иллюминаторам, пассажиры смотрели, как убегает назад земля в стелющейся против движения самолета низенькой траве, отваливаются куда-то вбок большие самолеты и здание аэровокзала. Самолет вышел к стартовой черте и стал, глухо ворча моторами.
Бортпроводница вернулась с подносиком, на котором горкой навалены были прозрачные "театральные" конфеты, и стала обходить пассажиров. Большинство молча брали по одной конфете и с озабоченным видом отправляли в рот. Сановный пассажир уверенной рукой захватил целую горсть леденцов.
- Товарищ бортпроводница, скажи пожалуйста, для чего конфеты раздаешь? - заинтересованно спросил юноша-ненец.
- А вы разве не знаете? - она подозрительно поглядела на него.
- Прости пожалуйста, не знаю. Я много летал. На Таймыр летал, в Нарьян-Мар летал. Хорошим самолетом летал, вдвоем с летчиком. Только он меня конфетами не кормил.
- Вы на почтовиках летали, у них низкий потолок. А мы пойдем на большой высоте. Ну, и эти конфеты помогают при перемене давления.
- Медицина, значит?.. А почему ты сама их не ешь?
- Мне почему-то не помогает, - со странной интонацией произнесла бортпроводница.
Бешено взревели, словно пытаясь уничтожиться в собственном реве, моторы, самолет побежал по взлетной дорожке, неощутимо отделился от земли, чуть просел, будто опробовал воздушную подушку, и стал круто набирать высоту. Пассажиры дружно приникли к окнам.
Все дальше и дальше уходила земля со своими домиками, деревьями, дорогами, но и все шире, величественней распахивалась под самолетом. Вскоре все на земле упростилось до примитивных геометрических фигур: квадратов, прямоугольников, затем под брюхом самолета повисли какие-то ненастоящие, будто из картона, облака
Стюардесса обносила пассажиров книгами, журналами, газетами.
- Возьмите Сарояна, - убеждала она сановного человека. - "Весли Джексон" лучшая его книга
Пассажир насупил густые черные брови, отчего они слились в сплошную черту, как у Агасфера
- Это смешно?
- И смешно, и грустно, как в жизни.
- Я не любитель смешного чтения, дайте мне "Крокодил".
У стюардессы стало огорченное лицо. Она протянула пассажиру журнал и двинулась дальше. Пассажиры рассеянно брали "Смену", "Работницу", "Огонек", газеты, на робкое предложение взять "Весли Джексона" никто не откликался.
- Мне бы что-нибудь для ума, - попросил юноша-ненец, когда стюардесса поравнялась с ним.
- Хотите Сарояна?
- А "Щит и меч" у вас есть?
- Нет, мы не можем летать с перегрузкой.
- Бо-о-льшая книга! - с удовольствием произнес юноша-ненец. - А я ее за одну ночь одолел! - добавил он с гордостью.
- Быть не может!..
- За одну полярную ночь! - засмеялся юноша-ненец и взял "Сельскую молодежь".
- Странно, - обратилась стюардесса к охотнику, - люди как будто боятся, что им подсунут испорченный товар. Вы, конечно, тоже не хотите Сарояна?
- Я читал этот роман.
- Девушка, девушка! - окликает стюардессу старый ненец, - дай книгу, дай сюда книгу!..
Вспыхнув от радости, стюардесса протянула ему Сарояна Старик важно раскрыл книгу и стал "читать" ее вверх ногами.
Охотник засмеялся.
- Не огорчайтесь, это, правда, хорошая книга
- Вам понравилась?
- Да, а некоторые главы очень.
- Какие? - Проводница оживилась, бледные щеки ее порозовели.
- Хотя бы та, где Весли Джексон плачет, обнаружив в себе писателя.. Плачет над собой и над всем окружающим, плачет над прошлым и настоящим, плачет даже над Вудро Вильсоном, которому Клемансо плюнул в глаза, плачет над собаками и президентом Кулиджем...
- ...над атомами и звездами, - подхватила бортпроводница, - над Эдгаром По, потому что тот прожил такую печальную жизнь...
- По-моему, это необыкновенно хорошо: нельзя быть писателем, если не соучаствуешь во всем сущем.
- Почему только писателем? - произнесла задумчиво бортпроводница, Нельзя быть человеком... - и она спросила застенчиво и заинтересованно. - А вы имеете какое-нибудь отношение к литературе.
- Никакого. Я сценарист.
- Вы пишете для кино?
- Записываю...
- Что это значит?
- Профессиональный язык. Писатели пишут, а сценаристы "записывают". Почему так считается, ей-богу, не знаю.
- А хорошо быть сценаристом?
- Очень! Если картина плохая, все валят на сценарий, если хорошая, то говорят, что режиссеру удалось преодолеть недостатки сценария.
- Выходит, вы не очень довольны своей профессией... А на Север зачем?
- Хотим сделать фильм об охотниках-промысловиках.
- И вы едете собирать материал?
- Ужасные слова "собирать материал!" Будто о клюкве или бруснике. Я еду жить там, бродить, охотиться, с кем-то дружить, с кем-то ссориться.
