Василий Шукшин
Волки!
В воскресенье, рано утром, к Ивану Дегтяреву явился тесть, Наум Кречетов, нестарый еще, расторопный мужик, хитрый и обаятельный. Иван не любил тестя;
Наум, жалеючи дочь, терпел Ивана.
- Спишь? - живо заговорил Наум. - Эхха!.. Эдак, Ванечка, можно все царство небесное проспать. Здравствуйте.
- Я туда не сильно хотел. Не устремляюсь.
- Зря. Вставай-ка... Поедем съездим за дровишками. Я у бригадира выпросил две подводы. Конечно, не за "здорово живешь", но черт с ним дров надо.
Иван полежал, подумал... И стал одеваться.
- Вот ведь почему молодежь в город уходит? - заговорил он.- Да потому, что там отработал норму - иди гуляй. Отдохнуть человеку дают. Здесь как проклятый: ни дня, ни ночи. Ни воскресенья.
- Што же, без дров сидеть? - спросила Нюра, жена Ивана.- Ему же коня достали, и он же еще недовольный.
- Я слыхал: в городе тоже работать надо,- заметил тесть.
- Надо, Я бы счас с удовольствием лучше водопровод пошел рыть, траншеи: выложился раз, зато потом без горя - и вода и отопление.
- С одной стороны, конечно, хорошо - водопровод, с другой - беда: ты б тогда совсем заспался. Ну, хватит, поехали.
- Завтракать будешь? - спросила жена.
Иван отказался - не хотелось.
- С похмелья? - полюбопытствовал Наум,
- Так точно, ваше благородие!
- Да-а... Вот так. А ты говоришь - водопровод... Ну, поехали.
День был солнечный, ясный. Снег ослепительно блестел. В лесу тишина и нездешний покой.
Ехать надо было далеко, верст двадцать: ближе рубить не разрешалось, Наум ехал впереди и все возмущался:
- Черт те чего!.. Из лесу в лес - за дровами.
Иван дремал в санях. Мерная езда убаюкивала.
Выехали на просеку, спустились в открытую логовину, стали подыматься в гору. Там, на горе, снова синей стеной вставал лес.
Почти выехали в гору... И тут увидели, недалеко от дороги,- пять штук. Вышли из леса, стоят, ждут. Волки.
Наум остановил коня, негромко, нараспев заматерился:
- Твою в душеньку ма-ать... Голубочки сизые. Выставились.
Конь Ивана, молодой, трусливый, попятился, заступил оглоблю. Иван задергал вожжами, разворачивая его. Конь храпел, бил ногами - не мог перешагнуть оглобину.
Волки двинулись с горы, Наум уже развернулся, крикнул:
- Ну, што ты?!
Иван выскочил из саней, насилу втолкал коня в оглобли... Упал в сани. Конь сам развернулся и с места взял в мах.
Наум был уже далеко.
- Грабю-ут! - заполошно орал он, нахлестывая коня.
Волки серыми комками податливо катились с горы, наперерез подводам.
- Грабю-ут! - орал Наум.
"Что он, с ума сходит? - невольно подумал Иван. - Кто кого грабит?" Он испугался, но как-то странно: был и страх, и жгучее любопытство, и смех брал над тестем. Скоро, однако, любопытство прошло. И смешно тоже уже не было. Волки достигли дороги метрах в ста позади саней и, вытянувшись цепочкой, стали легко нагонять. Иван крепко вцепился в передок саней и смотрел на волков.
Впереди отмахивал крупный, грудастый, с паленой мордой... Уже только метров пятнадцать - двадцать отделяло его от саней. Ивана поразило несходство волка с овчаркой. Раньше он волков так близко не видел и считал, что это что-то вроде овчарки, только крупнее. Сейчас понял, что волк - это волк, зверь. Самую лютую собаку еще может в последний миг что-то остановить: страх, ласка, неожиданный властный окрик человека. Этого, с паленой мордой, могла остановить только смерть. Он не рычал, не пугал... Он догонял жертву. И взгляд его круглых желтых глаз был прям и прост.
Иван оглядел сани - ничего, ни малого прутика. Оба топора в санях тестя. Только клок сена под боком да бич в руке.
- Грабю-ут! - кричал Наум.
Ивана охватил настоящий страх.
Передний, очевидно вожак, стал обходить сани, примериваясь к лошади. Он был в каких-нибудь двух метрах... Иван привстал и, держась левой рукой за отводину саней, огрел вожака бичом. Тот не ждал этого, лязгнул зубами, прыгнул в сторону, сбился с маха... Сзади налетели другие. Вся стая крутнулась с разгона вокруг вожака. Тот присел на задние лапы, ударил клыками одного, другого... И снова, вырвавшись вперед, легко догнал сани. Иван привстал, ждал момента... Хотел еще раз достать вожака. Но тот стал обходить сани дальше. И еще один отвалил в сторону от своры и тоже начал обходить сани-с другой стороны. Иван стиснул зубы, сморщился... "Конец. Смерть". Глянул вперед.
Наум нахлестывал коня. Оглянулся, увидел, как обходят зятя волки, и быстро отвернулся.
- Грабю-ут!
- Придержи малость, отец!.. Дай топор! Мы отобьемся!..
- Грабю-ут!
- Придержи, мы отобьемся!.. Придержи малость, гад такой!
- Кидай им чево-нибудь! - крикнул Наум.
Вожак поравнялся с лошадью и выбирал момент, чтоб прыгнуть на нее. Волки, бежавшие сзади, были совсем близко: малейшая задержка, и они с ходу влетят в сани - и конец. Иван кинул клочок сена; волки не обратили на это внимания.
- Отец, сука, придержи, кинь топор!
Наум обернулся:
- Ванька!.. Гляди, кину!..
- Ты придержи!
- Гляди, кидаю! - Наум бросил на обочину дороги топор.
Иван примерился... Прыгнул из саней, схватил топор... Прыгая, он пугнул трех задних волков, они отскочили в сторону, осадили бег, намереваясь броситься на человека. Но в то самое мгновение вожак, почувствовав под собой твердый наст, прыгнул. Конь шарахнулся в сторону, в сугроб... Сани перевернулись: оглобли свернули хомут, он захлестнул коню горло. Конь захрипел, забился в оглоблях. Волк, настигавший жертву с другой стороны, прыгнул под коня и ударом когтистой лапы распустил ему брюхо повдоль. Три отставших волка бросились тоже к жертве. В следующее мгновение все пять рвали мясо еще дрыгавшей лошади, растаскивали на ослепительно белом снегу дымящиеся клубки сизо-красных кишок, урчали, Вожак дважды прямо глянул своими желтыми круглыми глазами на человека...
Все случилось так чудовищно скоро и просто, что смахивало скорей на сон. Иван стоял с топором в руках, растерянно смотрел на жадное, торопливое пиршество. Вожак еще раз глянул на него... И взгляд этот, торжествующий, наглый, обозлил Ивана. Он поднял топор, заорал что было силы и кинулся к волкам. Они нехотя отбежали несколько шагов и остановились, облизывая окровавленные рты. Делали они это так старательно и увлеченно, что, казалось, человек с топором нимало их не занимает. Впрочем, вожак смотрел внимательно и прямо. Иван обругал его самыми страшными словами, какие знал, Взмахнул топором и шагнул к нему... Вожак не двинулся с места. Иван тоже остановился,
- Ваша взяла,- сказал он.- Жрите, сволочи.- И пошел в деревню. На растерзанного коня старался не смотреть. Но не выдержал, глянул... И сердце сжалось от жалости, и злость великая взяла на тестя. Он скорым шагом пошел по дороге.
- Ну погоди!.. Погоди у меня, змей ползучий. Ведь отбились бы и конь был бы целый. Шкура.
Наум ждал зятя за поворотом. Увидев его живого и невредимого, искренне обрадовался:
- Живой? Слава те господи! - На совести у него все-таки было нелегко.
- Живой1 - откликнулся Иван.- А ты тоже живой?
Наум почуял в голосе зятя недоброе. На всякий случай зашагнул в сани.
- Ну, что они там?..
- Поклон тебе передают. Шкура!..
- Чего ты? Лаешься-то?..
- Счас я тебя бить буду, а не лаяться.- Иван подходил к саням.
Наум стегнул лошадь.
- Стой! - крикнул Иван и побежал за санями.- Стой, паразит!
Наум опять нахлестывал коня... Началась другая гонка: человек догонял человека.
- Стой, тебе говорят! - крикнул Иван.
- Заполошный! - кричал в ответ Наум.- Чего ты взъелся-то? С ума, что ли, спятил? Я-то при чем здесь?
- Ни при чем?! Мы бы отбились, а ты предал!..
- Да где же отбились?! Где отбились-то, ты што!
- Предал, змей! Я тебя проучу малость. Не уйдешь ты от меня, остановись лучше, Одного отметелю - не так будет позорно. А то при людях отлуплю, И расскажу все... Остановись лучше!
- Сейчас - остановился, держи карман! - Наум нахлестывал коня.Оглоед чертов... откуда ты взялся на нашу голову!
- Послушай доброго совета - остановись! - Иван стал выдыхаться.Тебе же лучше: отметелю и никому не скажу.
- Тебя, дьявола, голого почесть в родню приняли, и ты же на меня с топором! Стыд-то есть или нету?
- Вот отметелю, потом про стыд поговорим. Остановись! - Иван бежал медленно, уже далеко отстал, И наконец вовсе бросил догонять. Пошел шагом.
- Найду, никуда не денешься! - крикнул он напоследок тестю.
Дома у себя Иван никого не застал: на двери висел замок. Он отомкнул его, вошел в дом. Поискал в шкафу... Нашел недопитую вчера бутылку водки, налил стакан, выпил и пошел к тестю. В ограде тестя стояла выпряженная лошадь.
- Дома,- удовлетворенно сказал Иван.- Счас будем уроки учить.
Толкнулся в дверь - не заперто. Он ждал, что будет заперто. Иван вошел в избу...
Его ждали: в избе сидели тесть, жена Ивана и милиционер. Милиционер улыбался:
- Ну что, Иван?
