Рождественская сказка - Андрей Эдуардович Бронников

Сочельник, канун Рождества Христова, вовсе не казался волшебным и добрым, более того, он грозил закончиться очень печально. Плотный ветер, насыщенный мохнатыми хлопьями снега, затруднял дыхание и слепил глаза. Мягкие и пушистые сугробы не давали ступить ни шагу, каждое следующее движение давалось всё труднее и труднее. Временами, чтобы продвинуться вперёд, измождённому холодом и усталостью, человеку приходилось ложиться ничком и ползти от одного дерева к другому.

Десять часов назад разведчики высадились из вертолёта на опушке, в лесу стояла необычайно яркая и солнечная погода. Через три часа разбушевалась метель, а ещё через пару часов старший лейтенант Игорь Степанов понял, что заблудился. Он не знал, где находятся его товарищи, но надеялся, что им повезло больше, и они нашли укромное местечко, где можно было переждать непогоду.

Старший лейтенант продолжал ползти, понимая, что для него спасение только в движении и неважно в каком направлении двигаться, главное — продержаться до рассвета. Степанов вытащил из набедренного кармана упрятанный в брезентовый пакет шифроблокнот и переложил его за пазуху, чтобы тот не промок окончательно. Офицер привычно перекинул автомат подальше за спину, поднялся на ноги и, увязая в глубоком снегу, сделал ещё несколько шагов.

Отчаяния не было. Ясное осознание того, что он погибает совсем не пугало. Внезапно потеряв точку опоры, Степанов рухнул головой в снег и не в силах подняться, перевернулся на спину. Затем скинул рукавицу и попытался смахнуть, уже не таявший на лице, снег. Старший лейтенант вдруг понял, что у него нет будущего. Прошлое ещё пока оставалось, призрачно брезжило в голове, а вот будущего почти не было видно. Нельзя же считать будущим те два часа, которые он отвёл себе сам, чувствуя, что замерзает.

Чтобы ускорить конец старший лейтенант поднялся, снял меховую куртку и с трудом попытался повесить её, как можно выше на ветку берёзы. Куртка должна была стать знаком для поисковой команды, и тогда его тело, возможно, найдут. Подтянувшись ещё выше, Степанов отвернул лицо от мёрзлых ветвей и вдруг увидел в глубине леса жёлтый огонек. «Что бы это могло быть?» — равнодушно подумал он, вытер с лица снег и присел на корточки, привалившись спиной к стволу березы. Огонёк не исчезал и даже, как показалось, стал светиться ещё ярче. Немного поразмыслив, старший лейтенант накинул куртку на плечи и вновь приподнялся.

Определенно огонёк был и горел ярко, не приближаясь, но и не удаляясь. Внезапно ожившая надежда на спасение прибавила сил. Степанов сунул руки в рукава остывшей куртки, подхватил РД и, не застёгиваясь, как полусонный медведь — шатун побрёл прямо на свет.

Натыкаясь на стволы деревьев, он не сводил с огня глаз, потому что боялся потерять его из виду. Это был тот самый случай, когда в буквальном смысле едва брезжущая надежда могла его спасти. Заледеневшая одежда, сгибаясь только в коленях, скафандром сковывала движения. Лицо покрылось тонким слоем прозрачного льда, мешавшим видеть спасительное пятно. Наконец Игорь преодолел последний сугроб и скатился прямо к дверям неказистой избушки, скорее, охотничьего зимовья, занесённого почти по крышу снегом. Над трубой жилища вился лёгкий дымок. Ветер стих. Только яркие звезды рождественской ночи сверкали над головой.

Старший лейтенант сел, прислонился к бревенчатой стене и рукояткой автомата постучал в дверь. Дверь отворилась как бы сама собой. Степанов медленно вполз внутрь и зажмурился от яркого света.

В избе было очень сильно натоплено. Несколько минут Степанов лежал, не поднимая головы. Снег на одежде начал таять, стекая ручейком в середину комнаты. Наконец старший лейтенант с трудом приподнялся и осмотрелся по сторонам. За столом сидел старик и читал огромную книгу в золоченом переплёте, водя пальцем по строкам и не обращая внимания на непрошеного гостя. Игорю вдруг стало неловко, но старик поднял глаза, внимательно посмотрел на него и ободряюще произнёс: «Наконец-то. Уже часа два тебя жду».

Старец был одет в длинную холщовую рубаху и полосатые шаровары, заправленные в белые пимы. Седая борода, редкие белые волосы на макушке, лучистые синие глаза делали его похожим на доброго дедушку, который дождался своего любимого внука. Степанов оставил без внимания последнюю фразу старика, кивнул на его валенки и задал нелепый вопрос:

— Не жарко?

— Жар костей не ломит, — ответил старик и продолжил. — Ты, сыне, раздевайся, мокроту то, вон какую развёл.

Игорь, наконец, собрался с силами, встал с пола и пересел на лавку возле огромной и жарко натопленной русской печи. Степанов скинул унты, затем куртку и тяжелые штаны на меху. Оставшись в спортивном костюме, устало поднялся со скамьи и разложил одежду для просушки. Покосился на хозяина, переложил шифровальный блокнот в карман тренировочных брюк и тщательно застегнул замок — молнию. Старик внимательно посмотрел на действия гостя и усмехнулся.

Когда Степанов закончил приводить себя в порядок, на столе уже стояла кринка с молоком, глиняная кружка, каравай белого хлеба и миска с мёдом.

— Перекуси, сыне, перекуси, — заботливо произнёс старик в ответ на вопросительный взгляд гостя. Старший лейтенант присел за стол, вначале робко, а затем все смелее начал поглощать угощение. Старик, тем временем, поправил лампаду и принялся молиться перед образами, висевшими в углу избы. Тёплое молоко, свежий хлеб с мёдом утолили голод, и усталость начала проходить, оставляя место мягкой благодати, разливавшейся по всему телу.

Старик вновь открыл книгу, как потом выяснилось, Евангелие, и начал читать вслух. Степанов ничего не понял из прочитанного, но мерный голос действовал на него успокаивающе, порождая в душе сладкое предвкушение чуда, которое вот — вот должно было произойти. Игорь задремал и очнулся от стука убираемой со стола посуды. За всё это время старик даже не поинтересовался, кто такой его гость, откуда, и как сюда попал. Усевшись напротив, хозяин внимательно посмотрел на Степанова так, что тот почувствовал себя неловко под проницательным взглядом синих глаз.

«Значит ты воин, — то ли вопросительно, то ли утвердительно произнёс старик и продолжил. — И хороший воин. Все твои ратные дела успешны, но ты ищешь себе иной участи. Не этого ты желаешь. Ну что ж, Бог всегда даёт желаемое, даже если это, порой, не совсем то, что нужно человеку, но поучительно для души».

Степанова поразил взгляд старика, который, казалось, в точности отображал состояние души хозяина избушки и не мог лгать. Когда старик говорил о чем-то хорошем, глаза его лучились теплотой, иногда весельем, а когда он упоминал