Сашины басни - Александра Вязьмикина

Однажды умная кукушка

И глуповатый соловей

В дискуссии схлестнулись.

И вроде бы «ку-ку»

Объёмненько звучало,

Так чётко, монотонненько

По дереву стучало,

Порядок отзывался в этом стуке,

Но слушатели мучились от скуки.

А наш герой, поев, попив,

Легко, без напряженья

Издал такую гамму чувств,

Что лес пришёл в движенье.

О том, что не бывать

Кукушке соловьём,

Ещё нам сам Крылов поведал.

А вот умён ли тот, кто так стучит,

История не знает.

Но тот, кто голосом деревья

                    шевелит, —

Ценнейший в нашей стае.

Однажды группа воробьёв

     пустилась в пляс.

Ритмично, стройно двигались они.

За много лет запал

     синхронно двигаться

     нисколько не угас,

Движенья были их точны.

А лес молчал – жалел танцоров,

Но танцы странными считал:

Той музыки давно уж нет!

Но им никто об этом не сказал.

Любила рыжая лиса

     вредить и подставлять.

Подставила ежа,

     подставила ужа,

          подставила бобра.

Недолго думая,

     подставила орла.

Вот тут конфуз

    случился с ней:

орёл, оказывается, сильней.

От взмаха одного крыла

     катилась кубарем лиса:

через подставу для ежа,

          через подставу для ужа,

     через подставу для бобра,

но виновата в том сама.

Болезненная цапля

     ходила по гостям,

Рассказывала цапля

     истории друзьям.

Истории все были,

     конечно, «не к столу»,

Но цапля совершенствовалась

     в рассказах «под еду».

Повествованье цапли

     шло из какой-то мути,

И нагоняла цапля

     на слушателей жути.

То про болезни всякие,

     то про несчастья разные,

То про бедствия стихийные,

     то про прогнозы негативные.

И все рассказы птицы

     вдруг к ней и прилепились,

В мозгу у этой цапли

     всё сразу прояснилось.

Молчала долго цапля

     и вдруг заговорила,

Но речь вся односложная,

     зато без негатива!

Жила в болоте Жаба,

     старейшиной была

И в этой популяции

     денежной слыла.

Богатой была Жаба,

     сидела на казне,

Но что-то вдруг пошло не так —

     причина вся в вине.

Махнув бокальчик красного,

     поднявшись над толпой,

Сболтнула фрау лишнего,

     призналась во вранье

И, не поняв, что сделала,

     отправилась домой.

Пока тут суд да дело,

     глядь, а казны уж нет.

Закусывайте, фрау,

     на склоне ваших лет!

Весёлый чёрный кротик

     жил радостно в земле.

Копался, развлекался,

     и думал о еде,

И самым ценным в жизни

     считал свой милый ротик.

Шли месяцы и годы,

     а может, и века.

Наш кротик наслаждался

     едой наверняка.

И вдруг он вышел к свету,

     и взгляд его прозрел,

Наш бедный малый кротик

     совсем остолбенел.

Вот это необычно,

     вот это поворот!

Оказывается, главное —

     совсем у нас не рот.

Прозренье наступает

     у каждого крота,

А после осознания

     назад уже нельзя.

Жила на свете птаха,

Милейшею была.

Такие глазки-пуговки

Всем строила она.

Жалели звери птаху,

Сочувствовали ей,

Пока не осознали,

Что для неё важней.

А главное для птахи —

Стравливать зверей,

Ходить и наговаривать

Плохого на гостей.

И поняли те звери:

Использовали их,

Стравили ради выгоды и радости чужих.

С тех пор не верят птахе – лишили сил её.

И убирает птаха сама своё враньё.

Лежала старая карга,

Мешала общему движенью.

Просили старую каргу

Не умничать и не ворчать,

Но часто стали спотыкаться об неё.

И сильно то мешало новому движенью,

Поэтому пришлось

Скульптуру сделать из неё.

Стоит теперь на полке,

Покрыта лаком вся,

Да так заламинирована,

Что звука не издаст.

Табличку водрузили на неё:

«Кто будет всем мешать —

Замолкнет навсегда».

В красивый русский шумный лес

Забрёл козёл-пропагандист

И речи иноземные толкал:

Про жизнь, про деньги и про странную любовь.

Козлиным голоском вещал

И даже имя поменял,

Представился оленем.

Наврал с три короба зверям,

Что Санту возит по горам,

Что радость детям он несёт,

Что праздник с ним приходит в дом.

В то время мудрый ворон

Уж 300 лет взирал на это,

Всё ждал, что сам козёл разоблачится,

И просто надоело ему это,

Он снял колпак с рогов оленя,

Помог ему изобличиться.

Замолк весь лес, остановились реки,

И шар земной забыл, куда крутиться.

Шофёр у Санты был козлом,

И нечем здесь гордиться.

Да, долго лес потом шумел:

«Как так могло случиться?»

Ответ предельно прост:

Гоните в шею вы таких пропагандистов!

Продуманный енот

Был знатным интриганом,

А для своих коллег

Хотел быть одуваном.

И всё-то он продумал, просчитал

И ставку сделал